Люди всегда неразумно сентиментально настроены по отношению к детям, так что ее спальню на втором этаже посмотрят все.
Поскольку ее неотесанный, но потенциально полезный кузен Кейси Нельсон очень прохладно встретил ее идею декорировать детскую для маленького мальчика в стиле ковбойского Запада, Валери решила пойти по совершенно другому направлению. Она сделает комнату для девочек-двойняшек десяти лет. Десять лет – идеальный возраст, в котором дети еще сохраняются, как быстро замороженный продукт. В них нет еще ставящих в тупик проблем полового созревания, и фантазию не будет ограничивать мысль, что родителей беспокоит, как бы чего не произошло в комнате, пока они проводят свой уик-энд за городом. И потом, это позволит уйти от избитых штампов детской для маленьких.
Валери продвигалась через хаос, царящий в доме, в спасительных очках. У нее было великолепное зрение, но в очках она могла спокойно изобразить, что рассматривает что-то близорукими глазами, в то время как в действительности внимательно прислушивалась к тому, что говорили люди вокруг. Не подслушивала, конечно, но слушала, чтобы получить необходимую информацию. Удивительно, до какой степени можно стать невидимой с помощью очков и еще с помощью блузы чисто бежевого цвета и юбки, не украшенных каким-нибудь красивым поясом или интересными ювелирными украшениями.
Опыт в оформлении комнат для выставки научил Валери использовать момент и определять уровень конкуренции в первые же часы работы, пока никто никого не опасается. Все декораторы находились в голых, чаще всего малообещающих комнатах, и большинство из них сетовали на неудачное их расположение, неудачные размеры, количество окон, высоту потолка или какую-либо другую нежелательную особенность, с которой они вдруг столкнулись. Валери только взглянула на свою комнату на втором этаже, хотя ее ассистент, Крампет Ивз, уже была занята там измерениями. Пока есть время, она хотела собрать кое-какую информацию о своих соседях и участниках конкурса, которые могут составить конкуренцию. Много можно было также узнать и о том, каково общее мнение, что «идет» и что «не идет», ибо в мире интерьера вкусы способны измениться даже за ночь.
Валери Малверн знала, что она не творческая личность. Даже если бы она вдруг захотела бы стать ею, это было бы полной абстракцией, так же как любой мужчина мог бы пожелать стать Кевином Костнером, без горечи в душе и без искры бесполезной надежды.
Она утешалась тем, что в мире появилось слишком мало истинно оригинальных талантов, с тех самых дней, когда молодая американка Элси де Вольф создала новую профессию: профессию декоратора, который за деньги берется оформить весь дом целиком. До тех дней внутреннее убранство домов было в ведении модельеров мебели, архитекторов и утонченных любителей, среди которых мадам де Помпадур была первой и самой великой.
Валери хорошо понимала, что в профессиональном плане она вполне компетентна до тех пор, пока клиент не захочет чего-нибудь вполне современного и абсолютно нового. Но редко попадалась такая женщина, которая могла переварить что-либо вполне современное, и еще реже такая, которая требовала бы чего-нибудь абсолютно нового.
– Вот что я тебе скажу, Джон, вощеный ситец уже не пойдет. Нет, в Англии он еще в ходу, особенно если продержался в доме десятилетия и имеет выгоревший и пропыленный вид – как бы покрыт паутиной. Вощеный ситец твоей прабабушки еще приемлем, но вообще в Нью-Йорке он стал предметом для шуток. Помнишь, Ребекка Уэст сказала: «Ситец спел свою старую вульгарную песенку»? Он не выглядит сейчас нуворишем, даже если стоит баснословных денег.
Валери подошла поближе к двум мужчинам, стоявшим у окна, глядя на строительство нового здания напротив, которое ставило новую проблему – как компенсировать этот неудачный вид.
– Мне все равно, что ты думаешь, Никки. Из комнаты ничего не сделаешь без узорной ткани повсюду. А это значит ситец. Он не такой скучный, как узорчатый лен, который предлагает Пит, и люди пользуются им уже три сотни лет. Это тебе ни о чем не говорит? Он вне всякого времени, и не говори о том, пойдет он или не пойдет.
– Надоело, надоело, надоело! Я предлагаю оформить эту комнату как сад. Садовая мебель и шпалеры по стенам. Мы можем загородить эти окна великолепными деревьями – действительно большими. И неважно, что они погибнут без света – до закрытия выставки дотянут. Это будет воспринято как дань экологии. Ты не читал Марка Хэмптона? «Даже люди, которые не чувствуют себя способными быть естественными и близкими к природе, стремятся к интерьеру, близкому к естественной природе».
– И что же, черт возьми, это означает, по твоему мнению? Дай мне передохнуть, Никки. Сесиль Битон сделала окончательный вариант комнаты-сада уже сто лет тому назад. А то, что действительно не идет, так это деревья и зеленые растения любого типа. Это – уже пройденный этап и больше никогда не вернется.
А также огромные букеты роз, все эти викторианские белые крахмальные салфетки на столах, кроватях, подушках и, надо ли об этом говорить, весь этот ужасный западный стиль и сельский кантри.
Валери двинулась дальше. Как только декораторы начинали ворчать на стиль Запада и кантри, они становились неразумно злобными, поскольку слишком многие из них уже разрабатывали интерьеры для загородных домов, вдохновившись именно стилем западного штата Нью-Мексико как раз перед тем, как это увлечение вдруг прошло.
На протяжении следующего часа она услышала еще ряд всяких высказываний, и, как правило, каждое новое высказывание перечеркивало предыдущее. На самом деле, решительно заключила Валери, сдвигая очки на затылок и вдевая в мочки серьги, которые она предусмотрительно положила в сумочку, существует полная неразбериха в том, что «идет» и что «не идет».
Жители Нью-Йорка добровольно взвалили на себя чудовищно неразумную задачу – добиться совершенства в интерьере своих жилищ, ибо в ту самую минуту, когда они ступали ногой на улицу, они сталкивались с дегуманизацией и деградацией, присущими их городу. Даже те несколько шагов, которые им требовалось сделать от дома до собственного лимузина, сталкивали их с такими вещами, которые они старались не замечать. Квадратные метры частного пространства, которым они владели или которое снимали, давали им единственное убежище от мира, гибнущего у порога их жилищ, а неистовое желание превратить свои дома в островки комфорта и умиротворенности постепенно перешло в руки дизайнеров, обслуживающих их.
Когда-то декораторы были спокойными тиранами, почти благожелательными тиранами, чью улыбку клиенты были рады встретить с благодарностью. Теперь клиенты стали так богаты и так требовательны, так хорошо информированы благодаря журналам типа «Эйч Джи», «Архитектурный дайджест» и «Мир интерьера».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
Поскольку ее неотесанный, но потенциально полезный кузен Кейси Нельсон очень прохладно встретил ее идею декорировать детскую для маленького мальчика в стиле ковбойского Запада, Валери решила пойти по совершенно другому направлению. Она сделает комнату для девочек-двойняшек десяти лет. Десять лет – идеальный возраст, в котором дети еще сохраняются, как быстро замороженный продукт. В них нет еще ставящих в тупик проблем полового созревания, и фантазию не будет ограничивать мысль, что родителей беспокоит, как бы чего не произошло в комнате, пока они проводят свой уик-энд за городом. И потом, это позволит уйти от избитых штампов детской для маленьких.
Валери продвигалась через хаос, царящий в доме, в спасительных очках. У нее было великолепное зрение, но в очках она могла спокойно изобразить, что рассматривает что-то близорукими глазами, в то время как в действительности внимательно прислушивалась к тому, что говорили люди вокруг. Не подслушивала, конечно, но слушала, чтобы получить необходимую информацию. Удивительно, до какой степени можно стать невидимой с помощью очков и еще с помощью блузы чисто бежевого цвета и юбки, не украшенных каким-нибудь красивым поясом или интересными ювелирными украшениями.
Опыт в оформлении комнат для выставки научил Валери использовать момент и определять уровень конкуренции в первые же часы работы, пока никто никого не опасается. Все декораторы находились в голых, чаще всего малообещающих комнатах, и большинство из них сетовали на неудачное их расположение, неудачные размеры, количество окон, высоту потолка или какую-либо другую нежелательную особенность, с которой они вдруг столкнулись. Валери только взглянула на свою комнату на втором этаже, хотя ее ассистент, Крампет Ивз, уже была занята там измерениями. Пока есть время, она хотела собрать кое-какую информацию о своих соседях и участниках конкурса, которые могут составить конкуренцию. Много можно было также узнать и о том, каково общее мнение, что «идет» и что «не идет», ибо в мире интерьера вкусы способны измениться даже за ночь.
Валери Малверн знала, что она не творческая личность. Даже если бы она вдруг захотела бы стать ею, это было бы полной абстракцией, так же как любой мужчина мог бы пожелать стать Кевином Костнером, без горечи в душе и без искры бесполезной надежды.
Она утешалась тем, что в мире появилось слишком мало истинно оригинальных талантов, с тех самых дней, когда молодая американка Элси де Вольф создала новую профессию: профессию декоратора, который за деньги берется оформить весь дом целиком. До тех дней внутреннее убранство домов было в ведении модельеров мебели, архитекторов и утонченных любителей, среди которых мадам де Помпадур была первой и самой великой.
Валери хорошо понимала, что в профессиональном плане она вполне компетентна до тех пор, пока клиент не захочет чего-нибудь вполне современного и абсолютно нового. Но редко попадалась такая женщина, которая могла переварить что-либо вполне современное, и еще реже такая, которая требовала бы чего-нибудь абсолютно нового.
– Вот что я тебе скажу, Джон, вощеный ситец уже не пойдет. Нет, в Англии он еще в ходу, особенно если продержался в доме десятилетия и имеет выгоревший и пропыленный вид – как бы покрыт паутиной. Вощеный ситец твоей прабабушки еще приемлем, но вообще в Нью-Йорке он стал предметом для шуток. Помнишь, Ребекка Уэст сказала: «Ситец спел свою старую вульгарную песенку»? Он не выглядит сейчас нуворишем, даже если стоит баснословных денег.
Валери подошла поближе к двум мужчинам, стоявшим у окна, глядя на строительство нового здания напротив, которое ставило новую проблему – как компенсировать этот неудачный вид.
– Мне все равно, что ты думаешь, Никки. Из комнаты ничего не сделаешь без узорной ткани повсюду. А это значит ситец. Он не такой скучный, как узорчатый лен, который предлагает Пит, и люди пользуются им уже три сотни лет. Это тебе ни о чем не говорит? Он вне всякого времени, и не говори о том, пойдет он или не пойдет.
– Надоело, надоело, надоело! Я предлагаю оформить эту комнату как сад. Садовая мебель и шпалеры по стенам. Мы можем загородить эти окна великолепными деревьями – действительно большими. И неважно, что они погибнут без света – до закрытия выставки дотянут. Это будет воспринято как дань экологии. Ты не читал Марка Хэмптона? «Даже люди, которые не чувствуют себя способными быть естественными и близкими к природе, стремятся к интерьеру, близкому к естественной природе».
– И что же, черт возьми, это означает, по твоему мнению? Дай мне передохнуть, Никки. Сесиль Битон сделала окончательный вариант комнаты-сада уже сто лет тому назад. А то, что действительно не идет, так это деревья и зеленые растения любого типа. Это – уже пройденный этап и больше никогда не вернется.
А также огромные букеты роз, все эти викторианские белые крахмальные салфетки на столах, кроватях, подушках и, надо ли об этом говорить, весь этот ужасный западный стиль и сельский кантри.
Валери двинулась дальше. Как только декораторы начинали ворчать на стиль Запада и кантри, они становились неразумно злобными, поскольку слишком многие из них уже разрабатывали интерьеры для загородных домов, вдохновившись именно стилем западного штата Нью-Мексико как раз перед тем, как это увлечение вдруг прошло.
На протяжении следующего часа она услышала еще ряд всяких высказываний, и, как правило, каждое новое высказывание перечеркивало предыдущее. На самом деле, решительно заключила Валери, сдвигая очки на затылок и вдевая в мочки серьги, которые она предусмотрительно положила в сумочку, существует полная неразбериха в том, что «идет» и что «не идет».
Жители Нью-Йорка добровольно взвалили на себя чудовищно неразумную задачу – добиться совершенства в интерьере своих жилищ, ибо в ту самую минуту, когда они ступали ногой на улицу, они сталкивались с дегуманизацией и деградацией, присущими их городу. Даже те несколько шагов, которые им требовалось сделать от дома до собственного лимузина, сталкивали их с такими вещами, которые они старались не замечать. Квадратные метры частного пространства, которым они владели или которое снимали, давали им единственное убежище от мира, гибнущего у порога их жилищ, а неистовое желание превратить свои дома в островки комфорта и умиротворенности постепенно перешло в руки дизайнеров, обслуживающих их.
Когда-то декораторы были спокойными тиранами, почти благожелательными тиранами, чью улыбку клиенты были рады встретить с благодарностью. Теперь клиенты стали так богаты и так требовательны, так хорошо информированы благодаря журналам типа «Эйч Джи», «Архитектурный дайджест» и «Мир интерьера».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161