– А что это на тебе надето, черт возьми? Как будто ты собралась на праздник Всех Святых!
– Ты прекрасно знаешь что. – Джез довольно оглядела свой фиолетово-золотой атласный пиджак баскетбольной команды «Лэйкерз», который ее ассистенты подарили ей на Рождество. – Ты только притворяешься, что не знаешь.
– А я люблю тебя подразнить. На что еще годится такая никчемная дочь?
– Учитывая Валери и Фернанду, можно сказать, что все выходные у тебя будут просто забиты дочерьми! Придержал бы язык, пока они не приедут.
– Они никогда так не клюют, как ты, малышка. Но все равно они чудо.
– Чудо, это точно.
– Надеюсь, ты привезла с собой платье. У нас будут четыре оркестра: два мексиканских, один в стиле западного кантри и один для бальных танцев.
– А рок-н-ролл?
– Это моя вечеринка, дочка, и рок-н-ролл для меня не существует.
– И рэгги не будет?
– Я не знаю, о чем ты говоришь. Во всяком случае, бальные танцы опять в моде. Я читал об этом, так что, думаю, будешь довольна.
– Враки, ты нанял этот оркестр, чтобы самому потанцевать для разнообразия. Господи помилуй, бывший король фокстрота округа Оранж опять с нами и все помнит. Дамы, держите крепче своих дочерей!
Майк Килкуллен легонько толкнул ее локтем.
– А ты пригласила своего парня?
– Не-а. Найду какого-нибудь бесхозного на месте. Приглашенный нарушит мой стиль.
Майк украдкой взглянул на Джез. Никаких признаков желания выйти замуж. Что с ней происходит? У Валери и Фернанды уже шестеро детей, а Джез, похоже, меняет ребят, как перчатки, и даже не думает ни о чем серьезном. Видимо, это недостаток ее профессии. Он очень гордился ею, но двадцать девять лет есть двадцать девять лет.
– Послушай, детка, ты когда-нибудь задумывалась над тем, что такое... э-э-э... биологические часы?
– О господи! Ты опять читал этот журнал!
– Нет, я слушаю Сьюзи. Она – мое окно в мир.
– Ты ведешь себя неприлично! Тот, кто выдумал понятие «биологические часы»... его надо изрубить на мелкие кусочки и засунуть в морозильник!
– Я просто хотел проверить, убедиться, что ты знаешь об этом. Я исполняю свой отцовский долг.
– Считай, что свою годовую норму ты уже выполнил. Даже на десять лет вперед.
– Это намек?
– Это приказ! Поехали домой!
Невидящим взглядом, без всякого выражения Валери Килкуллен Малверн смотрела сквозь зеркальные стекла плавно скользящего по шоссе лимузина, нанятого ее мужем Билли Малверном-младшим в аэропорту Сан-Диего, чтобы доставить всю семью на ранчо. Она целиком ушла в свои мысли, не желая принимать участие в его разговоре с детьми. Валери знала, что по пути на ранчо для нее нет ничего интересного, поэтому настроилась вытерпеть эти полтора часа без лишних слов.
Она сидела прямо, спокойно сложив руки на коленях, и лицо ее не выражало ничего, кроме полной уверенности в себе. Она выглядела совершенно так же, как на фотографиях, часто появлявшихся на газетных страницах светской хроники и газеты «Женская одежда». Валери Килкуллен Малверн, известный дизайнер по интерьеру и заметная фигура в нью-йоркском высшем обществе, никогда не была замечена и запечатлена в ненадлежащей позе. Ни на секунду не забывая о своих физических данных, внутренним взглядом она постоянно как бы со стороны оценивала производимое ею впечатление.
Еще много лет назад решив, как должна выглядеть, она, подобно многим женщинам, обладающим настоящим стилем, поняла, что вызвать направленный интерес окружающих можно лишь одним способом: создать внешний образ, найдя для него нечто главное, основное, производящее желаемое впечатление. Досконально изучив себя, Валери пришла к выводу, что с такой безупречной формой головы, как у нее, она может просто гладко зачесывать свои темные волосы назад и, заправив за уши, закалывать их плоским бантом чуть ниже затылка – в своей классической простоте такая строгая прическа всегда будет выше всякой моды. У нее был красивый лоб, но нос слишком вытянутый и заостренный, чтобы к нему подошло бы такое же определение, подбородок – явно меньше, чем того требовали пропорции.
Если она оказывалась вблизи камеры – а такая возможность существовала постоянно, учитывая ее ставшую привычкой бдительность, – то камера неизменно видела только один неулыбающийся, притом отнюдь не совершенный профиль, вскоре ставший ее фирменным знаком, и Женщины, которых природа наделила прелестным носиком и очаровательным подбородком, мечтали иметь такой же профиль, который невозможно спутать ни с чьим другим.
Днем Валери намеренно одевалась в изобретенную ею для себя униформу: темные, без всяких украшений тонкие свитера с высоким, под горло, воротником или же блузки без воротника, чтобы подчеркнуть стройную шею и тонкое телосложение, превращая таким образом маленькую грудь в одно из своих достоинств. Изящный верх дополнялся прекрасного покроя простой юбкой или брюками, а также широким поясом, отчего ее тонкая талия выглядела еще тоньше; туфли всегда были только без каблуков и отменно блестевшие. Очки в роговой оправе, если она не пользовалась ими, обычно покоились на лбу, а при взгляде на ее огромные серьги и широкие браслеты с массивными полудрагоценными камнями на обоих запястьях тонкие изящные украшения начинали казаться слишком вычурными и какими-то незначительными.
В душе Валери признавала, что созданный ею образ во многом состоит из умело позаимствованных черт, и она знала у кого, но тем не менее это произвело на свет желаемый результат. И многих он очаровывал. Но что важнее всего, она четко отделила себя от своих клиентов – женщин, которые, по определению, не обладали чувством стиля и фантазии, чтобы со вкусом обставить собственное жилье.
Если же говорить о деньгах, то на свой образ она тратила не так много, и никто – а Валери это знала – не догадывался сколько. Безусловно, это обходилось недешево, так как каждая отдельная вещь была лучшей в своем классе, но поскольку все, что она покупала, могло носиться годами вне зависимости от моды, то в ее гардеробе не было ничего, что не окупило бы себя с лихвой. Таким образом, у нее оставались деньги, чтобы позволить себе баснословно дорогие, ручной работы, расшитые вечерние туфли, пополнять свою коллекцию неизменно безупречных сумок и перчаток фирмы «Гермэ» и приобретать немало роскошных вечерних платьев для благотворительных балов и тех случаев, когда она, умудренная опытом, наверняка знала, что там ее униформа не пройдет или не даст нужного результата.
Да, у нее были деньги, чтобы одеваться так, как это принято у богатых. Поразмышляв еще немного, Валери пришла к выводу, что ей это прекрасно удалось.
Люди считали, что мистер и миссис Уильям Малверн богаты, и в намерения Валери входило и дальше поддерживать это впечатление, не допуская и тени сомнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
– Ты прекрасно знаешь что. – Джез довольно оглядела свой фиолетово-золотой атласный пиджак баскетбольной команды «Лэйкерз», который ее ассистенты подарили ей на Рождество. – Ты только притворяешься, что не знаешь.
– А я люблю тебя подразнить. На что еще годится такая никчемная дочь?
– Учитывая Валери и Фернанду, можно сказать, что все выходные у тебя будут просто забиты дочерьми! Придержал бы язык, пока они не приедут.
– Они никогда так не клюют, как ты, малышка. Но все равно они чудо.
– Чудо, это точно.
– Надеюсь, ты привезла с собой платье. У нас будут четыре оркестра: два мексиканских, один в стиле западного кантри и один для бальных танцев.
– А рок-н-ролл?
– Это моя вечеринка, дочка, и рок-н-ролл для меня не существует.
– И рэгги не будет?
– Я не знаю, о чем ты говоришь. Во всяком случае, бальные танцы опять в моде. Я читал об этом, так что, думаю, будешь довольна.
– Враки, ты нанял этот оркестр, чтобы самому потанцевать для разнообразия. Господи помилуй, бывший король фокстрота округа Оранж опять с нами и все помнит. Дамы, держите крепче своих дочерей!
Майк Килкуллен легонько толкнул ее локтем.
– А ты пригласила своего парня?
– Не-а. Найду какого-нибудь бесхозного на месте. Приглашенный нарушит мой стиль.
Майк украдкой взглянул на Джез. Никаких признаков желания выйти замуж. Что с ней происходит? У Валери и Фернанды уже шестеро детей, а Джез, похоже, меняет ребят, как перчатки, и даже не думает ни о чем серьезном. Видимо, это недостаток ее профессии. Он очень гордился ею, но двадцать девять лет есть двадцать девять лет.
– Послушай, детка, ты когда-нибудь задумывалась над тем, что такое... э-э-э... биологические часы?
– О господи! Ты опять читал этот журнал!
– Нет, я слушаю Сьюзи. Она – мое окно в мир.
– Ты ведешь себя неприлично! Тот, кто выдумал понятие «биологические часы»... его надо изрубить на мелкие кусочки и засунуть в морозильник!
– Я просто хотел проверить, убедиться, что ты знаешь об этом. Я исполняю свой отцовский долг.
– Считай, что свою годовую норму ты уже выполнил. Даже на десять лет вперед.
– Это намек?
– Это приказ! Поехали домой!
Невидящим взглядом, без всякого выражения Валери Килкуллен Малверн смотрела сквозь зеркальные стекла плавно скользящего по шоссе лимузина, нанятого ее мужем Билли Малверном-младшим в аэропорту Сан-Диего, чтобы доставить всю семью на ранчо. Она целиком ушла в свои мысли, не желая принимать участие в его разговоре с детьми. Валери знала, что по пути на ранчо для нее нет ничего интересного, поэтому настроилась вытерпеть эти полтора часа без лишних слов.
Она сидела прямо, спокойно сложив руки на коленях, и лицо ее не выражало ничего, кроме полной уверенности в себе. Она выглядела совершенно так же, как на фотографиях, часто появлявшихся на газетных страницах светской хроники и газеты «Женская одежда». Валери Килкуллен Малверн, известный дизайнер по интерьеру и заметная фигура в нью-йоркском высшем обществе, никогда не была замечена и запечатлена в ненадлежащей позе. Ни на секунду не забывая о своих физических данных, внутренним взглядом она постоянно как бы со стороны оценивала производимое ею впечатление.
Еще много лет назад решив, как должна выглядеть, она, подобно многим женщинам, обладающим настоящим стилем, поняла, что вызвать направленный интерес окружающих можно лишь одним способом: создать внешний образ, найдя для него нечто главное, основное, производящее желаемое впечатление. Досконально изучив себя, Валери пришла к выводу, что с такой безупречной формой головы, как у нее, она может просто гладко зачесывать свои темные волосы назад и, заправив за уши, закалывать их плоским бантом чуть ниже затылка – в своей классической простоте такая строгая прическа всегда будет выше всякой моды. У нее был красивый лоб, но нос слишком вытянутый и заостренный, чтобы к нему подошло бы такое же определение, подбородок – явно меньше, чем того требовали пропорции.
Если она оказывалась вблизи камеры – а такая возможность существовала постоянно, учитывая ее ставшую привычкой бдительность, – то камера неизменно видела только один неулыбающийся, притом отнюдь не совершенный профиль, вскоре ставший ее фирменным знаком, и Женщины, которых природа наделила прелестным носиком и очаровательным подбородком, мечтали иметь такой же профиль, который невозможно спутать ни с чьим другим.
Днем Валери намеренно одевалась в изобретенную ею для себя униформу: темные, без всяких украшений тонкие свитера с высоким, под горло, воротником или же блузки без воротника, чтобы подчеркнуть стройную шею и тонкое телосложение, превращая таким образом маленькую грудь в одно из своих достоинств. Изящный верх дополнялся прекрасного покроя простой юбкой или брюками, а также широким поясом, отчего ее тонкая талия выглядела еще тоньше; туфли всегда были только без каблуков и отменно блестевшие. Очки в роговой оправе, если она не пользовалась ими, обычно покоились на лбу, а при взгляде на ее огромные серьги и широкие браслеты с массивными полудрагоценными камнями на обоих запястьях тонкие изящные украшения начинали казаться слишком вычурными и какими-то незначительными.
В душе Валери признавала, что созданный ею образ во многом состоит из умело позаимствованных черт, и она знала у кого, но тем не менее это произвело на свет желаемый результат. И многих он очаровывал. Но что важнее всего, она четко отделила себя от своих клиентов – женщин, которые, по определению, не обладали чувством стиля и фантазии, чтобы со вкусом обставить собственное жилье.
Если же говорить о деньгах, то на свой образ она тратила не так много, и никто – а Валери это знала – не догадывался сколько. Безусловно, это обходилось недешево, так как каждая отдельная вещь была лучшей в своем классе, но поскольку все, что она покупала, могло носиться годами вне зависимости от моды, то в ее гардеробе не было ничего, что не окупило бы себя с лихвой. Таким образом, у нее оставались деньги, чтобы позволить себе баснословно дорогие, ручной работы, расшитые вечерние туфли, пополнять свою коллекцию неизменно безупречных сумок и перчаток фирмы «Гермэ» и приобретать немало роскошных вечерних платьев для благотворительных балов и тех случаев, когда она, умудренная опытом, наверняка знала, что там ее униформа не пройдет или не даст нужного результата.
Да, у нее были деньги, чтобы одеваться так, как это принято у богатых. Поразмышляв еще немного, Валери пришла к выводу, что ей это прекрасно удалось.
Люди считали, что мистер и миссис Уильям Малверн богаты, и в намерения Валери входило и дальше поддерживать это впечатление, не допуская и тени сомнения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161