Но по крайней мере, взрослые сделали со своей стороны все, чтобы помочь детям».
Майк испытывал величайшее наслаждение, наблюдая, как молодое поколение разыгрывает свой вариант одной из классических драм, окидывая стол и сидящих за ним долгим, счастливым и мечтательным взглядом. Почему их жизненный путь должен быть гладким и легким? Его непутевая дочь была просто великолепна, когда на нее находило одно из таких настроений, и начинала вести себя совершенно нахально и высокомерно. И для Кейси тоже неплохо почувствовать поражение и то, что его отвергли. Или конфликт будет исчерпан, или – нет, но любое решение он воспримет как правильное. Для него главное, что Рэд будет рядом, его собственная Рэд, его неповторимая и любимая, которая всегда будет любящей, взрослой женщиной, а эти дети пусть побрыкаются, повизжат и попробуют заново изобрести колесо.
Майк Килкуллен мысленно улыбнулся своей философской отстраненности. Ему казалось, что он находится в центре круга, теплого, золотистого света, будто он остановился в полдень где-нибудь высоко на холме, чтобы окинуть взглядом свою империю, простирающуюся на много миль в любом направлении, от голубых, таких любимых берегов до вершины Портола-Пик, зная, что ему принадлежат недоступные взору дали. Он часто так делал, проезжая по ранчо, но раньше такие великолепные моменты недолго волновали его душу. А теперь, вот уже много месяцев, это ощущение живет в нем, став его внутренним миром. Долгие, долгие годы понадобились для того, чтобы достичь такого состояния, думал он, зато теперь он словно оказался в самом лучшем, самом грандиозном месте на свете.
Остаток обеда прошел веселее, так как Кейси и Джез, заключив временное перемирие, погрузились в атмосферу праздничного вечера.
– Куда теперь? – спросила Рэд Майка, прежде чем выйти из ресторана.
– Домой, дорогая. В этом городе слишком много людей, – ответил Майк.
Когда они подошли к автомобильной стоянке, Майк решил, что он и Кейси должны пойти и пригнать его знаменитый «Мерседес» 1966 года, белый, с откидным верхом, который ему подарила Сильвия. Джез и Рэд остались ждать на тротуаре у входа. В такой суете, среди великого множества людей, бродящих по магазинам с грудой свертков в руках, пытающихся запихнуть в багажники автомобилей не умещающуюся туда добычу, пройти к драгоценной машине, аккуратно припаркованной на самом дальнем краю автомобильной стоянки, было совсем непросто.
Рэд и Джез ожидали их в дружеском молчании, держась за руки, в уютном тепле своих пальто.
Проходили минуты, несколько машин отъехало от стоянки. «Что-то очень долго», – нетерпеливо подумала Джез. Вдруг издалека до нее донесся гневный голос отца. Потом она услышала крик Кейси, прерванный выстрелами. Женщины, почувствовав неладное, бросились сквозь толпу.
Добежав до дальнего края стоянки, где стоял автомобиль, Рэд и Джез нырнули в толпу, собравшуюся там, работая локтями, чтобы протолкнуться сквозь нее, чувствуя, как в них растет отчаяние. Какие-то люди пытались сдержать напор любопытствующих, как будто стараясь оградить от них небольшой участок вокруг машины Майка Килкуллена.
Кейси лежал вытянувшись, навалившись на Майка, протянув руки к его голове. Он уткнулся лицом в грязь, рядом медленно расползалась кровь.
Майк Килкуллен лежал на спине, его коротко подстриженные седые волосы намокли в луже крови, глаза были открыты.
Джез заглянула в их ужасающую пустоту и сразу же, намного раньше Рэд, поняла, что произошло. Она приложила пальцы к его шее, как раз под воротником, куда она всегда прижималась, когда была ребенком и он носил ее на руках, и где ощущала его сильный пульс. Там еще было тепло, но не было биения пульса. Она слышала, как Рэд умоляла вызвать «Скорую помощь» и как люди из толпы кричали, подзывая полицию, но она уже знала, как будто увидела сигнал семафора, стоящего на далеком, расплывчатом краю ее существования, что ее отец мертв.
Она повернулась к Кейси. Он был еще жив, еще дышал, но был без сознания. Не было возможности сдвинуть его с тела отца, пока не подошли люди с носилками, не было возможности узнать, насколько серьезно он ранен. Она могла только держать его безвольно обмякшую руку и ждать, когда прибудет помощь. В последний субботний вечер перед Рождеством.
XVI
– Сегодня днем мистер Уайт огласит завещание в Сан-Клементе, – сообщила Джез. Они с Рэд сидели на пустынной детской площадке и смотрели поверх воды на остров Лидо. – Валери с Фернандой ни минуты лишней там не останутся. Когда отец Джозеф сказал, что не станет устраивать похороны на Рождество, они, конечно же, не могли ничего возразить, но по лицам было видно, что они попали в затруднительное положение. Мои сестрицы хотели, чтобы мистер Уайт прочитал завещание с утра, но он сказал, что не будет готов раньше полудня. Ему никто не указ, наверно, потому, что ему лет двести. Когда я только познакомилась с ним, он уже и тогда казался древним старцем, а я ведь тогда была совсем ребенком. Вся эта теплая компания завтра утром возвращается в Нью-Йорк – первая хорошая новость за последнее время.
Джез слушала собственную болтовню, с отчаянием и удивлением сознавая, что слова звучат совершенно буднично, в то время как ей бесконечно хотелось всласть поплакаться и облегчить душу. Она вдруг осознала, что оказалась в положении утешительницы, хотя потеряла самого дорогого человека, своего отца, любовь которого оберегала ее с рождения. Но Рэд в этой ситуации была еще более беспомощной, чем она, и эта беспомощность подруги была единственным, что еще удерживало Джез на краю бездонной пропасти отчаяния: она никак не могла смириться с непостижимой жестокостью смерти. Лишь чувство ответственности перед Рэд помогло ей пережить эти три дня нестерпимых страданий, когда она, уткнувшись лицом в подушку, рыдала, пытаясь слезами утолить боль.
Они с Рэд смотрели на шлюпки и яхты, стоявшие на якоре, но не находили ничего радостного в этом наполненном солнечным светом, сияющем, праздничном дне. Было утро 27 декабря. Накануне Майк Килкуллен был похоронен на семейном участке католического кладбища при церкви в Сан-Хуан-Капистрано.
На похороны пришли его дети и внуки, явились все местные пастухи с женами и детьми; в церковном дворе собралось почти все население городка. С разных концов страны съехались лидеры демократической партии; в Сан-Хуан со всего Запада приехали фермеры, водившие дружбу с Майком Килкулленом на протяжении более чем сорока лет развеселых аукционов Кау-Паласа. Прибыли и те, кто работал с Джез в студии «Дэзл», за исключением Фиби, которая неожиданно подхватила грипп. После похорон чуть ли не все они пришли на гасиенду «Валенсия», чтобы засвидетельствовать уважение семье, – нескончаемый поток людей, не желающих верить в то, что произошло, и повторяющих одни и те же слова соболезнования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
Майк испытывал величайшее наслаждение, наблюдая, как молодое поколение разыгрывает свой вариант одной из классических драм, окидывая стол и сидящих за ним долгим, счастливым и мечтательным взглядом. Почему их жизненный путь должен быть гладким и легким? Его непутевая дочь была просто великолепна, когда на нее находило одно из таких настроений, и начинала вести себя совершенно нахально и высокомерно. И для Кейси тоже неплохо почувствовать поражение и то, что его отвергли. Или конфликт будет исчерпан, или – нет, но любое решение он воспримет как правильное. Для него главное, что Рэд будет рядом, его собственная Рэд, его неповторимая и любимая, которая всегда будет любящей, взрослой женщиной, а эти дети пусть побрыкаются, повизжат и попробуют заново изобрести колесо.
Майк Килкуллен мысленно улыбнулся своей философской отстраненности. Ему казалось, что он находится в центре круга, теплого, золотистого света, будто он остановился в полдень где-нибудь высоко на холме, чтобы окинуть взглядом свою империю, простирающуюся на много миль в любом направлении, от голубых, таких любимых берегов до вершины Портола-Пик, зная, что ему принадлежат недоступные взору дали. Он часто так делал, проезжая по ранчо, но раньше такие великолепные моменты недолго волновали его душу. А теперь, вот уже много месяцев, это ощущение живет в нем, став его внутренним миром. Долгие, долгие годы понадобились для того, чтобы достичь такого состояния, думал он, зато теперь он словно оказался в самом лучшем, самом грандиозном месте на свете.
Остаток обеда прошел веселее, так как Кейси и Джез, заключив временное перемирие, погрузились в атмосферу праздничного вечера.
– Куда теперь? – спросила Рэд Майка, прежде чем выйти из ресторана.
– Домой, дорогая. В этом городе слишком много людей, – ответил Майк.
Когда они подошли к автомобильной стоянке, Майк решил, что он и Кейси должны пойти и пригнать его знаменитый «Мерседес» 1966 года, белый, с откидным верхом, который ему подарила Сильвия. Джез и Рэд остались ждать на тротуаре у входа. В такой суете, среди великого множества людей, бродящих по магазинам с грудой свертков в руках, пытающихся запихнуть в багажники автомобилей не умещающуюся туда добычу, пройти к драгоценной машине, аккуратно припаркованной на самом дальнем краю автомобильной стоянки, было совсем непросто.
Рэд и Джез ожидали их в дружеском молчании, держась за руки, в уютном тепле своих пальто.
Проходили минуты, несколько машин отъехало от стоянки. «Что-то очень долго», – нетерпеливо подумала Джез. Вдруг издалека до нее донесся гневный голос отца. Потом она услышала крик Кейси, прерванный выстрелами. Женщины, почувствовав неладное, бросились сквозь толпу.
Добежав до дальнего края стоянки, где стоял автомобиль, Рэд и Джез нырнули в толпу, собравшуюся там, работая локтями, чтобы протолкнуться сквозь нее, чувствуя, как в них растет отчаяние. Какие-то люди пытались сдержать напор любопытствующих, как будто стараясь оградить от них небольшой участок вокруг машины Майка Килкуллена.
Кейси лежал вытянувшись, навалившись на Майка, протянув руки к его голове. Он уткнулся лицом в грязь, рядом медленно расползалась кровь.
Майк Килкуллен лежал на спине, его коротко подстриженные седые волосы намокли в луже крови, глаза были открыты.
Джез заглянула в их ужасающую пустоту и сразу же, намного раньше Рэд, поняла, что произошло. Она приложила пальцы к его шее, как раз под воротником, куда она всегда прижималась, когда была ребенком и он носил ее на руках, и где ощущала его сильный пульс. Там еще было тепло, но не было биения пульса. Она слышала, как Рэд умоляла вызвать «Скорую помощь» и как люди из толпы кричали, подзывая полицию, но она уже знала, как будто увидела сигнал семафора, стоящего на далеком, расплывчатом краю ее существования, что ее отец мертв.
Она повернулась к Кейси. Он был еще жив, еще дышал, но был без сознания. Не было возможности сдвинуть его с тела отца, пока не подошли люди с носилками, не было возможности узнать, насколько серьезно он ранен. Она могла только держать его безвольно обмякшую руку и ждать, когда прибудет помощь. В последний субботний вечер перед Рождеством.
XVI
– Сегодня днем мистер Уайт огласит завещание в Сан-Клементе, – сообщила Джез. Они с Рэд сидели на пустынной детской площадке и смотрели поверх воды на остров Лидо. – Валери с Фернандой ни минуты лишней там не останутся. Когда отец Джозеф сказал, что не станет устраивать похороны на Рождество, они, конечно же, не могли ничего возразить, но по лицам было видно, что они попали в затруднительное положение. Мои сестрицы хотели, чтобы мистер Уайт прочитал завещание с утра, но он сказал, что не будет готов раньше полудня. Ему никто не указ, наверно, потому, что ему лет двести. Когда я только познакомилась с ним, он уже и тогда казался древним старцем, а я ведь тогда была совсем ребенком. Вся эта теплая компания завтра утром возвращается в Нью-Йорк – первая хорошая новость за последнее время.
Джез слушала собственную болтовню, с отчаянием и удивлением сознавая, что слова звучат совершенно буднично, в то время как ей бесконечно хотелось всласть поплакаться и облегчить душу. Она вдруг осознала, что оказалась в положении утешительницы, хотя потеряла самого дорогого человека, своего отца, любовь которого оберегала ее с рождения. Но Рэд в этой ситуации была еще более беспомощной, чем она, и эта беспомощность подруги была единственным, что еще удерживало Джез на краю бездонной пропасти отчаяния: она никак не могла смириться с непостижимой жестокостью смерти. Лишь чувство ответственности перед Рэд помогло ей пережить эти три дня нестерпимых страданий, когда она, уткнувшись лицом в подушку, рыдала, пытаясь слезами утолить боль.
Они с Рэд смотрели на шлюпки и яхты, стоявшие на якоре, но не находили ничего радостного в этом наполненном солнечным светом, сияющем, праздничном дне. Было утро 27 декабря. Накануне Майк Килкуллен был похоронен на семейном участке католического кладбища при церкви в Сан-Хуан-Капистрано.
На похороны пришли его дети и внуки, явились все местные пастухи с женами и детьми; в церковном дворе собралось почти все население городка. С разных концов страны съехались лидеры демократической партии; в Сан-Хуан со всего Запада приехали фермеры, водившие дружбу с Майком Килкулленом на протяжении более чем сорока лет развеселых аукционов Кау-Паласа. Прибыли и те, кто работал с Джез в студии «Дэзл», за исключением Фиби, которая неожиданно подхватила грипп. После похорон чуть ли не все они пришли на гасиенду «Валенсия», чтобы засвидетельствовать уважение семье, – нескончаемый поток людей, не желающих верить в то, что произошло, и повторяющих одни и те же слова соболезнования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161