Молодая княжна, подумал портье, одета совершенно неподобающим образом для дочери князя Стаха Валенского, который до своей гибели всегда был желанным гостем отеля, неизменно приезжая в Венецию на неделю-другую в сентябре после окончания сезона поло в Дови-ле. Например, сегодня она спустилась в вестибюль в белых мужских брюках и полосатой бело-розовой футболке. Но может быть, теперь такая мода?
— Это ты все подстроила, не так ли? — спросил Норт, приходя в себя.
— Это было совсем непросто, — скромно согласилась Дэзи.
— Суметь закрыть на замок целую страну, чтобы получить выходной, это надо же!
— Могу тебя заверить, что я очень старалась, но мне не удалось провернуть это из Нью-Йорка.
— Ты по крайней мере проверила, как поживает наша гондола?
— Лучшее, что мне удалось найти, — это парень с весельной лодкой.
— Куда тут можно пойти? Я просто обязан что-нибудь выпить, пока бармены тоже не забастовали.
— Может быть, бар «Генри»? — предложила Дэзи.
— Ты хочешь сказать, что мы пойдем туда как туристы?
— Конечно, но сначала я должна переодеться, а тебе надо принять ванну. Буду ждать тебя здесь через час. Думаю, мы сможем добраться туда пешком, я уже купила карту.
— Я провел на ногах целый день. Вели парню с лодкой подождать.
— Слушаюсь, босс.
Норт против собственной воли улыбнулся Дэзи. Он подумал, что ему действительно не в чем ее упрекнуть, по крайней мере, пока он сам не узнает в подробностях об этой забастовке.
Поднявшись к себе в номер, Дэзи долго размышляла, какое платье ей выбрать из тех, что она захватила с собой на тот случай, когда она не сможет показаться в своей рабочей униформе. Она чувствовала себя совершенно беспомощной. Наконец она остановилась на вечернем платье от Вионне середины двадцатых годов. Кики настояла на том, чтобы она взяла с собой это узкое, плотно облегавшее ее фигуру, открытое платье из черного бархата с невероятно низким вырезом, державшееся только на двух тонких бретельках из хрустальных бусинок. Такие же бусины были нашиты на платье широкими концентрическими кругами, создавая впечатление гигантского ожерелья. По бокам платье было присобрано вверх от подола и открывало колени. Этот туалет сам по себе мог произвести фурор. Черный бархат в сентябре? А почему бы и нет, подумала Дэзи, распуская волосы. Это платье требовало соответствующей сложной прически. Она обеими руками забрала вверх свои светлые волосы и продолжала мучительно раздумывать, что бы с ними сделать. У нее сегодня не было настроения делать пучок или заплетать их. Наконец она разделила волосы на прямой пробор и, достав несколько метров серебряной ленты, которую ей удалось умыкнуть на съемке рекламы «Холлмарка», обернула ею голову, прижав самые непокорные пряди, падавшие на лицо, и оставив остальные волосы распущенными. Накинув на плечи накидку из зеленой с серебряными нитями парчи, Дэзи, выглядевшая не менее романтично, чем героини картин Тьеполло и Джиованни Беллини, спустилась в вестибюль.
Норт уже ждал ее, готовый к выходу. Обычно небольшой любитель спиртного, он сегодня мучительно хотел выпить. Считается, что алкоголь помогает расслабиться? Прекрасно, ему это необходимо сегодня вечером, чтобы справиться с опасно легкомысленным настроением. Он должен почувствовать под собой твердую почву, а здесь, черт побери, почти нет почвы. Отраженный свет от воды в каналах придавал всему вокруг какую-то зыбкость. Куда, к черту, подевалась Дэзи? Почему она заставляет себя ждать? Норт не мог припомнить случая, чтобы ему приходилось когда-нибудь ждать ее за все время, что она у него работала.
— Господи! Какая красавица! — услышал он возглас портье позади себя.
— Красавица! — эхом отозвались швейцар у дверей, пробегавший мимо официант и еще двое мужчин, слонявшихся в вестибюле.
— Хорошо, — сказал Норт, оглядев Дэзи. Теперь ему еще сильнее захотелось выпить.
— Что желает синьорина, «Мимозу» или, может быть, «Беллини»? — спросил официант.
Норт оглядел длинное узкое помещение знаменитого бара.
— Вы умеете готовить мартини? Я имею в виду настоящий сухой мартини? — спросил Норт с сомнением в голосе.
— Как дважды два, сэр. Со льдом?
— Мне — двойной. А тебе, Дэзи?
— Что такое «Мимоза»? — спросила она у официанта.
— Шампанское со свежевыжатым апельсиновым соком, синьорина.
— Принесите, пожалуйста.
Официант продолжал стоять подле, не подавая никаких признаков того, что собирается удалиться. Он смотрел на Дэзи, всем своим видом выражая неподдельное восхищение, что явно читалось на его морщинистом лице.
— Нам бы хотелось получить свои напитки сразу, — решительным тоном поторопил официанта Норт, выводя того из оцепенения. — Итак… — сказал Норт, и в его голосе одновременно прозвучали удивление, недоверие и вызов.
— Итак? — переспросила Дэзи со слегка наигранной невинностью. — Что ты хочешь этим сказать? Ты думаешь, раз в Венеции никто не выглядит сильно обеспокоенным, то никакой забастовки нет?
— Значит, так ты выглядишь, когда не на работе? Значит, в студии ты притворяешься тихоней, и я, черт побери, совершенно тебя не знаю? Итак, значит, ты смоешься, как только представится такая возможность?
— Итак, — Дэзи пожала плечами. — Что в этом плохого?
— Это я как раз и пытаюсь для себя прояснить. Я чувствую, что за всем этим что-то кроется.
— Норт, надо плыть по течению.
— Что бы это, черт побери, значило?
— Сама точно не знаю, но мне показалось, что это выражение как раз к месту и времени. Как тебе нравится мартини?
— Вполне приличный, — неохотно признался Норт, хотя мартини был лучшим из всех, какие ему доводилось пробовать. — А как твой апельсиновый сок?
— Божественный, восхитительный, сказочный, просто неземное наслаждение…
— Иными словами, ты хочешь повторить?
— Еще спрашиваешь!
— В этих словах я ощущаю легкий намек на интимность.
— Отлично, Норт, — одобрительно сказала Дэзи, — когда ты начинаешь говорить об интимности, ты движешься в правильном направлении.
— В направлении чего?
— Чтобы попасть в струю.
— Понятно.
— Надеюсь, что ты понимаешь. Я всегда считала тебя быстро обучаемым, — шутливо произнесла Дэзи, вертя пальцами ножку бокала.
— Вот, значит, в какую игру ты теперь играешь — легкая похвала вперемежку с незаметными оскорблениями.
— Мне кажется, что лесть слишком приторна.
— Мне остается только удивляться тому, что ты еще не сказала, что защищаешь меня, когда кто-нибудь называет меня дураком.
— Ты не прав. Когда я слышу, как кто-нибудь называет тебя дерьмом, я всегда за тебя заступаюсь.
— Господи! Подожди только, пока мы вернемся домой. Официант, повторите напитки нам обоим.
— Мне становится весело, — объявила Дэзи.
— И мне тоже, — констатировал Норт удивленно и слегка недоверчиво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
— Это ты все подстроила, не так ли? — спросил Норт, приходя в себя.
— Это было совсем непросто, — скромно согласилась Дэзи.
— Суметь закрыть на замок целую страну, чтобы получить выходной, это надо же!
— Могу тебя заверить, что я очень старалась, но мне не удалось провернуть это из Нью-Йорка.
— Ты по крайней мере проверила, как поживает наша гондола?
— Лучшее, что мне удалось найти, — это парень с весельной лодкой.
— Куда тут можно пойти? Я просто обязан что-нибудь выпить, пока бармены тоже не забастовали.
— Может быть, бар «Генри»? — предложила Дэзи.
— Ты хочешь сказать, что мы пойдем туда как туристы?
— Конечно, но сначала я должна переодеться, а тебе надо принять ванну. Буду ждать тебя здесь через час. Думаю, мы сможем добраться туда пешком, я уже купила карту.
— Я провел на ногах целый день. Вели парню с лодкой подождать.
— Слушаюсь, босс.
Норт против собственной воли улыбнулся Дэзи. Он подумал, что ему действительно не в чем ее упрекнуть, по крайней мере, пока он сам не узнает в подробностях об этой забастовке.
Поднявшись к себе в номер, Дэзи долго размышляла, какое платье ей выбрать из тех, что она захватила с собой на тот случай, когда она не сможет показаться в своей рабочей униформе. Она чувствовала себя совершенно беспомощной. Наконец она остановилась на вечернем платье от Вионне середины двадцатых годов. Кики настояла на том, чтобы она взяла с собой это узкое, плотно облегавшее ее фигуру, открытое платье из черного бархата с невероятно низким вырезом, державшееся только на двух тонких бретельках из хрустальных бусинок. Такие же бусины были нашиты на платье широкими концентрическими кругами, создавая впечатление гигантского ожерелья. По бокам платье было присобрано вверх от подола и открывало колени. Этот туалет сам по себе мог произвести фурор. Черный бархат в сентябре? А почему бы и нет, подумала Дэзи, распуская волосы. Это платье требовало соответствующей сложной прически. Она обеими руками забрала вверх свои светлые волосы и продолжала мучительно раздумывать, что бы с ними сделать. У нее сегодня не было настроения делать пучок или заплетать их. Наконец она разделила волосы на прямой пробор и, достав несколько метров серебряной ленты, которую ей удалось умыкнуть на съемке рекламы «Холлмарка», обернула ею голову, прижав самые непокорные пряди, падавшие на лицо, и оставив остальные волосы распущенными. Накинув на плечи накидку из зеленой с серебряными нитями парчи, Дэзи, выглядевшая не менее романтично, чем героини картин Тьеполло и Джиованни Беллини, спустилась в вестибюль.
Норт уже ждал ее, готовый к выходу. Обычно небольшой любитель спиртного, он сегодня мучительно хотел выпить. Считается, что алкоголь помогает расслабиться? Прекрасно, ему это необходимо сегодня вечером, чтобы справиться с опасно легкомысленным настроением. Он должен почувствовать под собой твердую почву, а здесь, черт побери, почти нет почвы. Отраженный свет от воды в каналах придавал всему вокруг какую-то зыбкость. Куда, к черту, подевалась Дэзи? Почему она заставляет себя ждать? Норт не мог припомнить случая, чтобы ему приходилось когда-нибудь ждать ее за все время, что она у него работала.
— Господи! Какая красавица! — услышал он возглас портье позади себя.
— Красавица! — эхом отозвались швейцар у дверей, пробегавший мимо официант и еще двое мужчин, слонявшихся в вестибюле.
— Хорошо, — сказал Норт, оглядев Дэзи. Теперь ему еще сильнее захотелось выпить.
— Что желает синьорина, «Мимозу» или, может быть, «Беллини»? — спросил официант.
Норт оглядел длинное узкое помещение знаменитого бара.
— Вы умеете готовить мартини? Я имею в виду настоящий сухой мартини? — спросил Норт с сомнением в голосе.
— Как дважды два, сэр. Со льдом?
— Мне — двойной. А тебе, Дэзи?
— Что такое «Мимоза»? — спросила она у официанта.
— Шампанское со свежевыжатым апельсиновым соком, синьорина.
— Принесите, пожалуйста.
Официант продолжал стоять подле, не подавая никаких признаков того, что собирается удалиться. Он смотрел на Дэзи, всем своим видом выражая неподдельное восхищение, что явно читалось на его морщинистом лице.
— Нам бы хотелось получить свои напитки сразу, — решительным тоном поторопил официанта Норт, выводя того из оцепенения. — Итак… — сказал Норт, и в его голосе одновременно прозвучали удивление, недоверие и вызов.
— Итак? — переспросила Дэзи со слегка наигранной невинностью. — Что ты хочешь этим сказать? Ты думаешь, раз в Венеции никто не выглядит сильно обеспокоенным, то никакой забастовки нет?
— Значит, так ты выглядишь, когда не на работе? Значит, в студии ты притворяешься тихоней, и я, черт побери, совершенно тебя не знаю? Итак, значит, ты смоешься, как только представится такая возможность?
— Итак, — Дэзи пожала плечами. — Что в этом плохого?
— Это я как раз и пытаюсь для себя прояснить. Я чувствую, что за всем этим что-то кроется.
— Норт, надо плыть по течению.
— Что бы это, черт побери, значило?
— Сама точно не знаю, но мне показалось, что это выражение как раз к месту и времени. Как тебе нравится мартини?
— Вполне приличный, — неохотно признался Норт, хотя мартини был лучшим из всех, какие ему доводилось пробовать. — А как твой апельсиновый сок?
— Божественный, восхитительный, сказочный, просто неземное наслаждение…
— Иными словами, ты хочешь повторить?
— Еще спрашиваешь!
— В этих словах я ощущаю легкий намек на интимность.
— Отлично, Норт, — одобрительно сказала Дэзи, — когда ты начинаешь говорить об интимности, ты движешься в правильном направлении.
— В направлении чего?
— Чтобы попасть в струю.
— Понятно.
— Надеюсь, что ты понимаешь. Я всегда считала тебя быстро обучаемым, — шутливо произнесла Дэзи, вертя пальцами ножку бокала.
— Вот, значит, в какую игру ты теперь играешь — легкая похвала вперемежку с незаметными оскорблениями.
— Мне кажется, что лесть слишком приторна.
— Мне остается только удивляться тому, что ты еще не сказала, что защищаешь меня, когда кто-нибудь называет меня дураком.
— Ты не прав. Когда я слышу, как кто-нибудь называет тебя дерьмом, я всегда за тебя заступаюсь.
— Господи! Подожди только, пока мы вернемся домой. Официант, повторите напитки нам обоим.
— Мне становится весело, — объявила Дэзи.
— И мне тоже, — констатировал Норт удивленно и слегка недоверчиво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144