— В этом и заключается вся проблема. Эта фирма даже еще более почтенная и респектабельная, чем «Ярдли» или «Роджер и Галле». Матери пользовались ее косметикой, но, к сожалению, никто из дочерей не желает ее покупать. Мы приобрели эту фирму два года назад, но до сих пор никак не можем довести ее до ума. Я собираюсь сам заняться новой рекламной кампанией. Мы планируем запустить целую линию новой продукции. Теперь двинулись в «Трои коммюникейшн». Я устрою вам небольшую ознакомительную экскурсию перед ленчем.
— Отлично.
Ленч — недурная мысль, и чем скорее он состоится, тем лучше. После ленча у Шорта была встреча с его банкиром, и он расспросил его о том, что тот думает о Шенноне.
— Он настоящий пират, — сказал Реджинальд Стейн.
— Мне он таким не показался, — заметил Хэм Шорт.
— Слушай меня, Хэм, это самый настоящий речной пират или что-то вроде этого. Он, на мой взгляд, излишне смел, слишком много рискует, а я скупил слишком много акций «Супракорп», поэтому и тревожусь.
— Но ты только посмотри, как растет корпорация, — возразил Хэм.
— Я понимаю и не виню тебя, но сейчас все растут, Хэм. Сейчас наступили золотые дни для некоторых видов бизнеса, а «Супракорп» участвует в большинстве из них. Что меня беспокоит больше всего, так это запредельный риск, а ты, Хэм, не хуже меня знаешь, что такой бизнес всегда излишне опасен. Шеннон пытает счастья там, где не следует это делать, и мне это не нравится. Он не печется о безопасности и вместе с собой подвергает опасности и меня. Так же будет и с тобой, мой друг.
Банкир помолчал немного, а потом спросил:
— Хэм, а почему ты о нем расспрашиваешь?
— Просто так, Реджи, из чистого любопытства.
Зато теперь Хэм Шорт обрел уверенность в том, что не станет иметь никаких дел с корпорацией. Он слишком немолод и богат для этого. Лишние сложности ему ни к чему. Может быть, Пэт Шеннон и способен жить под постоянным надзором держателей акций, но Хэм Шорт не намерен ни перед кем отчитываться. Даже перед Топси.
* * *
— И, пожалуйста, миссис Гиббонс, утром на завтрак подайте мне яйца в коричневой скорлупе, — велел Рэм, отдавая распоряжения своей домоправительнице поздним вечером в пятницу, после ужина в своем имении Вудхилл-Мэнор.
— Слушаю, сэр, — ответила эта дородная, с чувством собственного достоинства дама. — Королева Елизавета тоже ест только коричневые яйца со своей фермы в Виндзоре.
Миссис Гиббоне за сорок лет службы в Вудхилле пережила нескольких хозяев, но внук ее последнего господина и повелителя, к ее немалому облегчению, постепенно, не сразу, но уже начинал ей нравиться.
Те редкие уик-энды, которые Рэм в одиночестве проводил в Девоне, служили для него необходимой передышкой. Всю эту зиму он трудился с особым усердием и возвращался домой намного позже обычного. Принятое решение подыскать себе жену вынуждало его принимать такие приглашения на приемы и уик-энды, которые в иное время он, безусловно, отклонил бы, но теперь ему следовало просматривать возможных кандидаток в невесты, чтобы затем получать возможность сделать логически обоснованный и глубоко продуманный выбор.
Хотя ему до сих пор еще не удалось найти ни одной относительно приемлемой кандидатуры, но зато он, по крайней мере, точно знал теперь, кто ему заведомо не нужен. Закончив в очередной раз перебирать в памяти всех девиц, с которыми его знакомили за последние четыре месяца, и опять отвергнув их всех, Рэм погрузился в сон.
На следующее утро, прихватив одно из своих замечательных ружей, он вышел пройтись. Рэм намеревался проверить — хотя бы символически — состояние изгородей вокруг своих владений, хотя, конечно, он вряд ли сумел бы обойти более трехсот шестидесяти четырех гектаров своих угодий без помощи управляющего и его людей. Но сама мысль прогуляться по собственной земле доставляла ему удовольствие.
Даже теперь, в самом начале февраля, когда до первой зелени было еще далеко, в воздухе ощущался запах еще не скорой весны. Но Рэм не замечал этого. Его мысли были заняты недавно прочитанной им статьей Квентина Кру, в которой тот подсчитал, что человек, зарабатывающий двести пятьдесят фунтов в неделю и не тратящий на себя ни единого шиллинга, даже за время, прошедшее с Распятия Христова, не способен скопить состояние, равное тем, каким владеют герцоги Вестминстерский, или Букленч, или граф Кадоген. Сейчас в Англии насчитывается девятнадцать герцогов, каждый из которых владеет более чем четырьмя тысячами пятьюдесятью гектарами, подумал Рэм. Да, только в Англии земля — это состояние, но лишь до тех пор, пока правительство не истощит его с помощью налогов. Крупные частные состояния в Британии просуществуют недолго, в лучшем случае до конца моей жизни или даже того меньше, подумал Рэм. Но он давно предвидел подобные изменения и вкладывал столько средств за рубежом, что теперь, даже вынужденный покинуть Англию и оставить там все свое имущество, он все равно останется очень богатым.
Должна ли его будущая жена быть богатой, спрашивал он себя. Нет, благодаря его предусмотрительности, это вовсе необязательно. А требуется ли от нее абсолютно безупречное происхождение? Несомненно, принадлежность к добропорядочной семье является минимальным требованием. Должна ли она быть девственницей? На этот вопрос Рэм тоже твердо отвечал: «Да». Хотя в наши дни подобное требование кому-то могло показаться старомодным, но в сознании Рэма прочно укоренился образ невинной девушки, не испорченной лондонскими сезонами, еще не вполне сформировавшейся, которая обожала бы его и преклонялась перед ним. Да, именно такую жену он искал.
Рэм обернулся, чтобы полюбоваться своим домом.
Впечатления, подобные тем, что он испытывал, глядя на Вудхилл, но значительно более сильные, Рэм вынес из своей недавней деловой поездки в Германию.
Там он был приглашен в гости в старинный баварский замок, которым владел его партнер по бизнесу. В этом замке сменилось двадцать два поколения старинного рода, существовавшего невзирая на войны, эпидемии и другие исторические потрясения.
Сидя за ленчем со своими любезными хозяевами, Рэм обратил внимание на проезжавших верхом в сопровождении грума по противоположной стороне лужайки перед домом двух девочек лет одиннадцати и тринадцати.
— Наши дочери, — указал в сторону окна барон, не сумевший скрыть своей гордости за этим небрежным жестом, и продолжил объяснять Рэму, почему ни один человек из списка номер один Альманаха Гота не может сочетаться браком с особой, не включенной в перечни номер один и два, не утратив при этом своих королевских прерогатив. Этот экскурс мало занимал Рэма, но перед его мысленным взором навсегда остались образы мимолетно увиденных им девочек, таких чистых и невинных, будто они только что сошли со старинного гобелена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144