Сознание, что Дэни никогда не сможет по-настоящему стать взрослой, лишало Дэзи возможности жить собственной полноценной жизнью. Она не могла, не имела права быть счастливой, в то время как сестра и не подозревала в своем заточении, что такое подлинная радость. Но сейчас все разом переменилось!
Сейчас они с Даниэль наконец-то воссоединились. На фото в «Пипл» они стояли обнявшись, и рука Дэзи лежала на плече сестры-близнеца, которую отняли так давно, что это почти не сохранилось в памяти. Теперь с их разлукой покончено! Покончено навсегда. Их родство подтверждено перед лицом всего мира, и возврата к прошлому нет и быть не может. Теперь Дэзи могла признать: по-своему Дэни была даже счастлива, и ей, ее сестре, нечего отказывать себе в праве на собственное счастье, ибо от этого Дэни не станет более счастливой. Пытаться же исправить прошлое она не в силах. Это и вообще невозможно.
В том ее сне, в том сне… они обе были действительно счастливы!
О чем она больше всего думала в жизни? Задав себе этот вопрос, Дэзи поняла: больше всего в жизни ей хотелось обрести свободу — свободу стать самой собой! Ну что ж, решила она, теперь, видит бог, она помимо своей воли стала самой собой, и все могут это видеть на цветной и черно-белой фотографиях или прочесть об этом в статье «Пипл». И какие бы неточности ни допустил Рэм в своей информации, двойная жизнь, которую все эти годы вела Дэзи, чтобы каким угодно способом выбить из состоятельных людей деньги, необходимые на содержание сестры в школе Королевы Анны, стала всеобщим достоянием. И что тут страшного? Разве она, спросила себя Дэзи, когда-нибудь, хотя и делала это ради денег, нарисовала хотя бы один портрет, за который ей было бы стыдно? И какая, в сущности, разница, что контракт с «Элстри» она на самом деле подписала, чтобы купить себе свободу от домогательств Рэма? В конце концов, она имеет право распоряжаться своей жизнью так, как считает нужным. Так, как поступила бы на ее месте любая другая женщина.
И нечего ей беспокоиться по поводу того, как все это отразится на фамилии Валенских — она сама носит эту славную фамилию и может пользоваться ею, как захочет. Каким все-таки чванливым идиотом оказался Рэм! Как будто сама Дэзи понятия не имела, чего она в действительности стоит: ведь именно учитывая стоимость ее имени и образа, корпорация и купила имидж «княжны Дэзи» за миллион долларов, приобретя права на фото, рекламные ролики с ее участием и многочисленные интервью. Что с того, что имидж этот и она сама — две разные вещи? Главное, что она, Дэзи, отдает себе в этом отчет. А раз так, то никакого вреда тут нет. Все те, чьим именем она по-настоящему дорожила, такие, как Кики, Люк, Анабель… даже Винго и Ник Грек, тоже прекрасно представляли эту разницу. И уж, конечно, знал ее Норт. Давно знал и поэтому так бесился.
Что уж говорить о Патрике Шенноне… Дэзи тщательно исследовала приплюснутую траву Шип-Медоу, прежде чем улечься на газон и предаться раздумьям. Патрик Шеннон… Патрик Шеннон… Этот человек любит ее. Ее, а не придуманный образ «княжны Дэзи»! Вчера она была так убита случившимся, что подлинный смысл слов Шеннона не дошел до нее. Но сейчас, лежа на спине и глядя в бездонное небо над Центральным парком, Дэзи вдруг поняла их тайный смысл, и сердце ее, которое так много пережило за минувшие сутки, заметалось в груди. В сущности, не могла не признаться самой себе Дэзи, и обретенная ею храбрость, и это упоительное чувство свободы, и новая мудрость, проснувшаяся в ней, — все это объясняется ее уверенностью в том, что Шеннон любит ее. Ну и в какой-то мере, вероятно, дело было и в ее любви к нему — любви, какой она до сих пор не знала и, наверное, никогда больше не узнает.
«Так ли это?» — подумала Дэзи и тут же вскочила на ноги. К черту! Нечего искать ответы на вопросы, которые ее мучили. Хватит все время изводить себя, взвешивая, уточняя, прикидывая… и вечно пытаясь подстраховаться. Хватит!
Она посмотрела на часы.
До намеченной встречи с Кики в зоопарке оставалось еще полчаса. Поднимаясь, Дэзи защемила прядь своих волос. «Интересно, — подумала она, — куда подевался мой шарф, которым я замотала волосы?» Она выпрямилась и огляделась Так и есть — шарф валялся на траве неподалеку, там где она только что лежала. Лежала и думала о свободе, которая наконец-то пришла к ней. Похоже… если только не верить в мистику, похоже, что это она сама безотчетно развязала шарф и освободила свои волосы!
Дэзи рассмеялась, открыв маленькую сумку и пытаясь найти расческу, которую всегда носила с собой, чтобы привести в порядок волосы. Она расчесывала их до тех пор, пока они не упали на лицо серебристой пеленой, сверкавшей на солнце подобно тысяче светлокрылых бабочек. Взглянув на себя в зеркальце пудреницы, Дэзи провела пуховкой по носу и слегка подкрасила губы. Затем убрала темные очки в сумку, заправила пуловер и, скрутив шарф жгутом, завязала его на поясе.
С высоко поднятой головой Дэзи двинулась в сторону зоопарка. В тот момент, когда Дэзи проходила мимо скамейки у ограды зоопарка, ее узнали две сидевшие там женщины средних лет, как раз просматривавшие номер журнала «Пипл» с фотопортретом Дэзи на обложке.
— Послушай, — обратилась одна из них к своей соседке, — да это же она сама, собственной персоной!
— Н-да, — протянула та, — похоже, ты права. Точно она, княжна Дэзи!
— Сейчас пойду и попрошу у нее автограф, — захлебываясь от восторга, произнесла первая.
— Перестань, Софи! Это неудобно. Ты этого не сделаешь! — возразила вторая.
— Вот смотри: подойду и попрошу! — И Софи, буквально вырвав журнальный номер из рук подруги, шагнула к Дэзи.
— Простите меня, ради бога, но вы ведь княжна Дэзи, не правда ли? — спросила женщина.
Дэзи пожала плечами. Ну вот, подумала она, начинается! Собственно говоря, она ждала этого, просто не предполагала, что все начнется так скоро.
— Да, это я, — улыбнулась Дэзи.
— А можно мне получить у вас автограф? Если вы, конечно, ничего не имеете против.
— Да нет, что вы. Я готова, но… у меня просто нет с собой ни ручки, ни карандаша…
— Вот! — и любительница автографов протянула Дэзи шариковую ручку.
Дэзи тут же расписалась на обложке и вернула женщине журнал и ручку.
— О, нет! — запротестовала та, открывая статью на том месте, где Дэзи была снята вместе с Даниэль. — Я хотела бы, чтобы вы расчеркнулись вот здесь! И если можно, приписали бы еще, что это для Софи Франклин. Диктую: «С-о-ф-и Ф-р-а-н-к-л-и-н», — заторопилась она, пока Дэзи не передумала.
Дэзи взглянула на большое черно-белое фото: на нем они с сестрой улыбались и были явно счастливы. Она быстро написала под фото несколько слов и, отдав журнал, зашагала дальше, не оборачиваясь.
— Нет, — услышала она за своей спиной, — ты только погляди, что тут написано!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Сейчас они с Даниэль наконец-то воссоединились. На фото в «Пипл» они стояли обнявшись, и рука Дэзи лежала на плече сестры-близнеца, которую отняли так давно, что это почти не сохранилось в памяти. Теперь с их разлукой покончено! Покончено навсегда. Их родство подтверждено перед лицом всего мира, и возврата к прошлому нет и быть не может. Теперь Дэзи могла признать: по-своему Дэни была даже счастлива, и ей, ее сестре, нечего отказывать себе в праве на собственное счастье, ибо от этого Дэни не станет более счастливой. Пытаться же исправить прошлое она не в силах. Это и вообще невозможно.
В том ее сне, в том сне… они обе были действительно счастливы!
О чем она больше всего думала в жизни? Задав себе этот вопрос, Дэзи поняла: больше всего в жизни ей хотелось обрести свободу — свободу стать самой собой! Ну что ж, решила она, теперь, видит бог, она помимо своей воли стала самой собой, и все могут это видеть на цветной и черно-белой фотографиях или прочесть об этом в статье «Пипл». И какие бы неточности ни допустил Рэм в своей информации, двойная жизнь, которую все эти годы вела Дэзи, чтобы каким угодно способом выбить из состоятельных людей деньги, необходимые на содержание сестры в школе Королевы Анны, стала всеобщим достоянием. И что тут страшного? Разве она, спросила себя Дэзи, когда-нибудь, хотя и делала это ради денег, нарисовала хотя бы один портрет, за который ей было бы стыдно? И какая, в сущности, разница, что контракт с «Элстри» она на самом деле подписала, чтобы купить себе свободу от домогательств Рэма? В конце концов, она имеет право распоряжаться своей жизнью так, как считает нужным. Так, как поступила бы на ее месте любая другая женщина.
И нечего ей беспокоиться по поводу того, как все это отразится на фамилии Валенских — она сама носит эту славную фамилию и может пользоваться ею, как захочет. Каким все-таки чванливым идиотом оказался Рэм! Как будто сама Дэзи понятия не имела, чего она в действительности стоит: ведь именно учитывая стоимость ее имени и образа, корпорация и купила имидж «княжны Дэзи» за миллион долларов, приобретя права на фото, рекламные ролики с ее участием и многочисленные интервью. Что с того, что имидж этот и она сама — две разные вещи? Главное, что она, Дэзи, отдает себе в этом отчет. А раз так, то никакого вреда тут нет. Все те, чьим именем она по-настоящему дорожила, такие, как Кики, Люк, Анабель… даже Винго и Ник Грек, тоже прекрасно представляли эту разницу. И уж, конечно, знал ее Норт. Давно знал и поэтому так бесился.
Что уж говорить о Патрике Шенноне… Дэзи тщательно исследовала приплюснутую траву Шип-Медоу, прежде чем улечься на газон и предаться раздумьям. Патрик Шеннон… Патрик Шеннон… Этот человек любит ее. Ее, а не придуманный образ «княжны Дэзи»! Вчера она была так убита случившимся, что подлинный смысл слов Шеннона не дошел до нее. Но сейчас, лежа на спине и глядя в бездонное небо над Центральным парком, Дэзи вдруг поняла их тайный смысл, и сердце ее, которое так много пережило за минувшие сутки, заметалось в груди. В сущности, не могла не признаться самой себе Дэзи, и обретенная ею храбрость, и это упоительное чувство свободы, и новая мудрость, проснувшаяся в ней, — все это объясняется ее уверенностью в том, что Шеннон любит ее. Ну и в какой-то мере, вероятно, дело было и в ее любви к нему — любви, какой она до сих пор не знала и, наверное, никогда больше не узнает.
«Так ли это?» — подумала Дэзи и тут же вскочила на ноги. К черту! Нечего искать ответы на вопросы, которые ее мучили. Хватит все время изводить себя, взвешивая, уточняя, прикидывая… и вечно пытаясь подстраховаться. Хватит!
Она посмотрела на часы.
До намеченной встречи с Кики в зоопарке оставалось еще полчаса. Поднимаясь, Дэзи защемила прядь своих волос. «Интересно, — подумала она, — куда подевался мой шарф, которым я замотала волосы?» Она выпрямилась и огляделась Так и есть — шарф валялся на траве неподалеку, там где она только что лежала. Лежала и думала о свободе, которая наконец-то пришла к ней. Похоже… если только не верить в мистику, похоже, что это она сама безотчетно развязала шарф и освободила свои волосы!
Дэзи рассмеялась, открыв маленькую сумку и пытаясь найти расческу, которую всегда носила с собой, чтобы привести в порядок волосы. Она расчесывала их до тех пор, пока они не упали на лицо серебристой пеленой, сверкавшей на солнце подобно тысяче светлокрылых бабочек. Взглянув на себя в зеркальце пудреницы, Дэзи провела пуховкой по носу и слегка подкрасила губы. Затем убрала темные очки в сумку, заправила пуловер и, скрутив шарф жгутом, завязала его на поясе.
С высоко поднятой головой Дэзи двинулась в сторону зоопарка. В тот момент, когда Дэзи проходила мимо скамейки у ограды зоопарка, ее узнали две сидевшие там женщины средних лет, как раз просматривавшие номер журнала «Пипл» с фотопортретом Дэзи на обложке.
— Послушай, — обратилась одна из них к своей соседке, — да это же она сама, собственной персоной!
— Н-да, — протянула та, — похоже, ты права. Точно она, княжна Дэзи!
— Сейчас пойду и попрошу у нее автограф, — захлебываясь от восторга, произнесла первая.
— Перестань, Софи! Это неудобно. Ты этого не сделаешь! — возразила вторая.
— Вот смотри: подойду и попрошу! — И Софи, буквально вырвав журнальный номер из рук подруги, шагнула к Дэзи.
— Простите меня, ради бога, но вы ведь княжна Дэзи, не правда ли? — спросила женщина.
Дэзи пожала плечами. Ну вот, подумала она, начинается! Собственно говоря, она ждала этого, просто не предполагала, что все начнется так скоро.
— Да, это я, — улыбнулась Дэзи.
— А можно мне получить у вас автограф? Если вы, конечно, ничего не имеете против.
— Да нет, что вы. Я готова, но… у меня просто нет с собой ни ручки, ни карандаша…
— Вот! — и любительница автографов протянула Дэзи шариковую ручку.
Дэзи тут же расписалась на обложке и вернула женщине журнал и ручку.
— О, нет! — запротестовала та, открывая статью на том месте, где Дэзи была снята вместе с Даниэль. — Я хотела бы, чтобы вы расчеркнулись вот здесь! И если можно, приписали бы еще, что это для Софи Франклин. Диктую: «С-о-ф-и Ф-р-а-н-к-л-и-н», — заторопилась она, пока Дэзи не передумала.
Дэзи взглянула на большое черно-белое фото: на нем они с сестрой улыбались и были явно счастливы. Она быстро написала под фото несколько слов и, отдав журнал, зашагала дальше, не оборачиваясь.
— Нет, — услышала она за своей спиной, — ты только погляди, что тут написано!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144