— Так что там с сапогами? — непримиримым тоном продолжал настаивать Шеннон.
Теперь уже Дэзи рассердилась. Если этот человек собирается допрашивать ее, словно свидетеля на уголовном процессе, то она с радостью его отбреет.
— Мистер Шеннон, у вас черные сапоги с коричневыми голенищами. Такие сапоги носят люди из свиты охотника, например загонщики, или хозяин гончих, или сам хозяин охоты. Только они имеют право носить их. Если же вы не охотник, то должны носить одноцветные сапоги.
— Вот дьявол!
— Кто-нибудь должен был вам подсказать, — поспешила добавить Дэзи.
— Вы хотите сказать, что, как предполагается, каждый обязан знать об этом?
— Это действительно не так уж важно, — как можно холоднее ответила Дэзи.
— А вы не считаете, что это сделано намеренно? — спросил Шеннон, распаляясь при воспоминании о Чаке Байерсе, отдавшем ему сапоги, ничего не объяснив.
— Это просто недоразумение, — начиная раздражаться, сказала Дэзи.
— Тогда почему никто ничего мне не сказал? Я скакал в этих сапогах весь день, — суровым тоном упрекнул он всех.
— Полагаю, они все сочли, что вы охотник. Это самое простое предположение.
— Я не так уж здорово езжу верхом, и любой нормальный человек не может заподозрить во мне охотника, — злобно заметил он.
— Тогда, возможно, они все оказались достаточно тактичны и, полагая, что вы расстроитесь, не захотели огорчать вас. Однако почему вы сердитесь на меня, мистер Шеннон, ведь не я продала вам эти сапоги?
Дэзи повернулась к Чарли Демпси и продолжила разговор о поло, а Патрик Шеннон остался сидеть уязвленный, с трудом сдерживая гнев при мысли о том, что все, с кем он катался сегодня верхом, наверняка удивились его сапогам и, будучи слишком вежливыми, чтобы расспрашивать его, без сомнения, покатывались со смеху у него за спиной. Шеннона отнюдь не радовала мысль о том, что он выглядел перед ними полным идиотом.
15
В апартаментах, принадлежавших семейству Валериан, была одна-единственная, скрытая от постороннего глаза комната, фотографии интерьера которой не появлялись в прессе, неизменно ставившей читателей в известность относительно очередной осуществляемой Робином не реже одного раза в каждые два года смене мебели и всей обстановки в их огромной квартире на Парк-авеню. Здесь они с Ванессой проводили вдвоем редкие свободные минуты, совершая свой любимый ритуал омовения перед тем, как переодеться к выходу или для домашнего приема гостей. Каждый вечер в шесть часов они неукоснительно встречались в этой комнате, стены и пол которой покрывали цветные шерстяные ковры, а с куполообразного, обитого медными листами потолка струился мягкий теплый свет невидимых светильников, обливая висевшие на стенах корзины с орхидеями. Посредине совершенно пустой комнаты на небольшом возвышении помещалась огромная овальная ванна из черного фибергласа, равная по размерам целой ванной комнате в обычных домах. Резервуар глубиной примерно на пятнадцать сантиметров больше обыкновенной ванны снабжался водой из четырех хромированных кранов, устроенных так, чтобы распылять воду под углом в 11 градусов и создавать водяные вихри. Супруги любили лежать в воде, которая действовала на них успокаивающе, и, попивая ледяное белое сухое вино, неспешно обсуждали свои дела и все происшедшее с ними за день. Погрузив свои прекрасно сложенные и замечательно ухоженные тела в теплую воду и наслаждаясь подводным массажем, они общались, и подобное общение еще больше укрепляло их тесные узы.
Между Ванессой и Робином существовали более прочные и перспективные отношения, чем это встречается во многих гетеросексуальных семьях, где отсутствует тот дух товарищества, что присущ семьям мужчины-гомосексуала и лесбиянки, который помогает обоим супругам добиваться немалых успехов, как совместных, так и для каждого в отдельности.
Так бывает и между гомосексуалистами, состоящими в законном браке, но там царит плотская любовь, которая не всегда гарантирует прочную привязанность и взаимную поддержку, чего нельзя было сказать о чете Валериан. Живя вместе, они обнаружили массу преимуществ, главным из которых явилось отсутствие пересудов относительно их нетрадиционных сексуальных наклонностей. А ведь объектами обсуждения неизменно становятся именно одинокие мужчины и женщины из тех, которым за тридцать. Однако объединившись, они образуют ту ячейку общества, называемую семейной парой, которая позволяет без труда вписываться в общественную жизнь. Валерианы считались идеально подходящими друг другу и даже служили желанным украшением всех светских приемов.
Живя вместе, они создали необычайно уютный дом, и Робин обладал абсолютной свободой в удовлетворении своей страсти к созданию интерьеров в стиле барокко и не менее замечательных композиций из цветов. Он сам подбирал и обучал превосходно вышколенную прислугу, а Ванесса устраивала изысканные, тщательнейшим образом спланированные приемы, в немалой степени способствовавшие карьере ее мужа. Наконец, поскольку они были избавлены от ревности и вольны в удовлетворении своих сексуальных потребностей, то получали дополнительное удовольствие от сознания того, что другой участник семейного содружества с нетерпением предвкушает известия о новом увлечении партнера, готовый оказать помощь, дать совет, облегчить путь к успеху и даже помочь заманить объект страсти в свои сети, а в случае неудачи — утешить и успокоить.
Их брак открывал обоим путь к таким вершинам истеблишмента, которые ни один из них никогда не сумел бы покорить в одиночку. Именно в качестве супружеской четы Валерианы обедали в Белом доме, путешествовали на самых роскошных яхтах, получали приглашения погостить в загородных имениях самых знатных английских и ирландских семейств. Хотя о них ходили самые разные слухи, их тем не менее считали безупречной семейной парой, ибо кто в наше время обращает внимание на сплетни? В широком мире знаменитостей, где им выпало вращаться, их брак гарантировал безопасность каждому, а в тесном интимном кругу посвященных лиц их считали замечательно ловкими мошенниками и приветствовали ту замечательную мудрость, с какой они использовали друг друга. В этом кружке была хорошо известна одна истина, впрочем никогда не высказываемая вслух во всей ее грубой наготе: успех не определяется принадлежностью к тому или иному полу, он либо есть, либо его нет. Единственное, что имеет значение, — наш ли это счастливчик, или не наш.
Валерианы относились к той разновидности семейных пар, в которой обоим супругам — активным гомосексуалистам — было чем поделиться друг с другом.
Робин и Ванесса по-своему глубоко и нежно любили друг друга. Если он вдруг простужался и заболевал, Ванесса каждый час давала ему таблетку витамина С и следила за тем, чтобы он принял лекарство.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144