ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


К сожалению, он не мог жениться на какой-нибудь немецкой девушке. Этот вопрос не подлежал обсуждению. Не имело никакого значения, насколько хорошо она воспитана и бегло говорит по-английски, к какому древнему германскому роду принадлежит и сколь высоки все ее остальные достоинства: в Англии на нее все равно смотрели бы как на иностранку. Даже сам он, князь Джордж Эдвард Вудхилл Валенский, прямой потомок Рюрика, по-прежнему считался «каким-то иностранишкой» в представлении всего этого нетитулованного дворянства.
Рэм пожал плечами и продолжил прогулку. Он без всякого возмущения констатировал тот непреложный факт, что ему с его недостаточно укорененным английским происхождением ни в коем случае нельзя брать в жены неангличанку. По его мнению, даже королеве Виктории так и не удалось избавиться от пятна, появившегося на ее репутации в связи с национальностью принца Альберта, немца по происхождению.
Пока Рэм угрюмо разбирал в уме достоинства некоторых, наиболее заслуживающих внимания посемнадцатилетних красавиц, ему неожиданно пришло в голову, что следовало бы обратить свой взор на семнадцатилетних девушек. Восемнадцать лет — слишком сложный, слишком своевольный, упрямый и эгоистичный возраст. К восемнадцати годам девушка уже испорчена, решил Рэм, сорвав веточку с молодого дуба и невидящим взглядом разглядывая начавшие набухать почки.
Сара Фейн. Это имя всплыло в его памяти, и через минуту он уже вспомнил, как за деловым завтраком на прошлой неделе лорд Джон Фейн что-то говорил ему о своей дочери. Тогда он не обратил на это внимания и сейчас вспомнил лишь о собственном удивлении по поводу того, что эта тема возникала в их тогдашней беседе. Кажется, прошло совсем немного времени с той поры, когда он впервые увидел ее, тогда еще четырнадцатилетнюю девочку. Он тогда проводил уик-энд в имении лорда Джона в Йоркшире.
Неужели с тех пор прошло уже три года? Его память сохранила воспоминание об этой высокой, скромной и молчаливой девочке с ясными голубыми глазами и длинными распущенными светлыми волосами, постоянно падавшими ей на лицо. В ней было нечто воздушное, и она не сутулилась, подобно многим подросткам, чтобы казаться менее заметной. Напротив, она хорошо держалась, твердо вышагивая по вересковой пустоши в имении отца вслед за охотниками. Ладно, какие бы ни были у нее планы на новый лондонский сезон, он все равно не начнется раньше первой пятницы в мае, когда состоится закрытый просмотр в Королевской академии. Рэм решил повнимательнее присмотреться к Саре Фейн или, если быть совсем точным, к достопочтенной Саре Фейн, как принято в Англии именовать дочерей пэров. Вполне вероятно, что она станет еще одним его разочарованием и предпочтет работать фотомоделью или секретаршей при каком-либо важном лице, но тогда она ему приглянулась, и к тому же, по всем его расчетам, ей не должно было еще исполниться восемнадцать. Когда он вернется домой, ему следует внести ее в свою записную книжку, чтобы не забыть, что этот объект заслуживает внимания. В конце концов, ее дед был графом.
17
— Нет, Кики, все это мне не по душе. Как ты не можешь понять?
Дэзи подошла к окну и выглянула на улицу. В это раннее осеннее утро 1976 года Принс-стрит уже заполнили туристы. Было еще совсем тепло. Колдобины на мостовой, оставшиеся с прошлой зимы, стали вдвое больше прежнего и обещали стать еще глубже к будущей весне. Похоже, городские власти не спешили заделать асфальт, по-видимому, считая колдобины историческими достопримечательностями этих мест.
— Дэзи, попробуй взглянуть на это по-другому, — уговаривала ее Кики. — Представь, что ты делаешь им одолжение, надевая это их платье на их прием. Возможно, тебя в нем сфотографируют, а это — неплохая реклама для Робина Валериана.
— Я не доверяю всему этому, — упрямо повторила Дэзи.
— Но платье такое прелестное, — возразила Кики.
— Не о том речь. Я готова признать, что платье красиво, хотя и не в моем стиле. Полагаю, что ты не станешь спорить, что вся эта мешанина из шифона и перьев, один к одному срисованная с прошлогодней коллекции Сен-Лорана, больше подходит тридцатипятилетней женщине? Но я совсем не это имела в виду. У меня такое ощущение, что меня опутывают пусть золотой, но паутиной.
— О чем ты говоришь? Благодаря Ванессе в прошлом году тебе удалось получить два больших заказа, тот групповой портрет маслом трех девочек Шорт и еще один, двоих мальчиков Хемингуэй, который ты закончила на Рождество. Она сумела убедить тебя поднять на полтысячи долларов расценки за твои акварели, настояла на том, чтобы подарить тебе пару платьев, и приглашает на множество приемов. Против всего этого тебе нечего возразить. А что она получила взамен?
— А разве она должна была что-то получить? В этом-то все и дело, именно поэтому я ей не доверяю. Ванесса не из тех женщин, которые делают добро просто так, ради собственного удовольствия. Я знаю ее лучше тебя, а вот ты мне скажи, чего она от меня добивается?
— Ах… — Кики на мгновение утратила дар речи.
— Она что, видит во мне почетную гостью на своих приемах? Неужели ты думаешь, что этого для нее достаточно?
— А почему бы и нет? Вполне возможно, если она любит коллекционировать людей, а это на нее похоже.
— Брось, Кики, я вовсе не такая важная персона или необыкновенно обаятельная дама и все такое…
— Ты просто недооцениваешь себя, пора с этим кончать. Слушай, тебя почти не знают в нью-йоркском высшем обществе, поскольку всю неделю ты слишком занята на студии, а на уик-энд обычно уезжаешь работать над своими портретами. Таким образом, ты представляешь собой некую загадочную незнакомку, а это что-нибудь да значит для Ванессы.
Кики негодующе передернула плечами. Щедрость Ванессы по отношению к Дэзи представлялась ей вполне естественной. Ее всегда возмущало, что Дэзи не пользуется преимуществами своего знатного происхождения и не извлекает должной выгоды из своей красоты и княжеского титула, не желая вскочить на подножку поджидающего ее поезда со всеми американскими знаменитостями.
— Дэзи, ты обязана помнить, что ты вовсе не Золушка, а законная княжна, принцесса.
— А ты — романтическая особа, начитавшаяся сказок. Нет, беру свои слова назад. Ты — чудовищно циничная особа, стремящаяся заставить меня извлекать прибыль из моего происхождения. Но теперь даже Серж Оболенский не использует больше свой титул.
— Ну и пусть! Ему же не приходится торговать портретами детей лошадников. А все остальные Оболенские прекрасно пользуются своим происхождением и продолжают называть себя князьями и княгинями.
— Кики, ты не считаешь, что нам с тобой давно пора кончать носиться со всей этой княжеской мишурой и подумать о том, что мне следует взять с собой в Венецию?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144