– По-моему, вы дали мне хороший совет, милорд, – важно кивнула девочка. – Я постараюсь его запомнить.
Патрик удивился про себя тому, какой серьезной оказалась старшая дочь Розамунды. Его дочка Жанет в восемь лет была совсем другой – настоящим дьяволенком, эдаким сорванцом. Она сломя голову носилась на своем пони и без раздумий пускала в ход кулаки, если считала, что кто-то посмел обидеть ее младшего брата или задумал против него какую-то каверзу. Однако его Жанет не меньше гордилась своим наследством, чем эта сдержанная серьезная девочка, уже осознавшая свой долг перед Фрайарсгейтом. И хотя Патрику не очень хотелось отдавать любимое дитя замуж за сына герцога Сан-Лоренцо, уж лучше бы она оставалась с Рудольфо ди Сан-Лоренцо, чем с ней случилось то, что случилось. Адам все еще был уверен, что рано или поздно сумеет разыскать свою старшую сестру, но Патрик уже давно потерял надежду.
Пожив несколько дней у Розамунды, Патрик обнаружил, что Фрайарсгейт живет такой же обособленной уединенной жизнью, как и его родовое гнездо высоко в горах. Новости из большого мира доходили сюда редко и обрывками. Их приносили случайные путники. По большей части это были бродячие торговцы, добиравшиеся сюда от границ Шотландии. Они рассказали о том, что строительство военного флота, заложенного королем Яковом, идет успешно и что наследник шотландского трона радует всех своим крепким здоровьем. И англичане, и шотландцы укрепляют приграничные замки и увеличивают в них гарнизоны. Король Яков обновил свою подпись на союзном договоре с Францией, а в Европе уже вовсю воюют. Испания оккупировала Наварру, а Генрих Тюдор высадился в Байонне и теперь собирается с помощью союзников отвоевать обратно корону Франции. Однако его флотилия бесславно погибла в шторме у побережья Бретани, когда возвращалась в Англию.
Весна закончилась. Наступило лето, и дни, поначалу казавшиеся Розамунде томными и медлительными, постепенно стали сменять друг друга с ужасающей быстротой. Теперь, когда она сама знала, какое удовольствие доставляет плавание, Розамунда настояла на том, чтобы Патрик научил этому и ее дочерей. Вдвоем они заплывали далеко от берега, а Филиппа, Бесси и Бэнон резвились на мелководье, громко вереща и поднимая фонтаны брызг.
– Здесь вода намного холоднее, чем в море возле Сан-Лоренцо, – заметила Розамунда, когда они окунулись в озеро в первый раз.
– Это ерунда по сравнению с водой в Гленкирке! – заявил граф.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что каждый раз разбиваешь лед головой, когда ныряешь? – поддразнила его Розамунда.
– Только в мае, – ответил Патрик ей в тон. – Вот погоди, сама увидишь.
– Да уж, придется самой явиться за тобой в Гленкирк, если ты обо мне забудешь, – проговорила с улыбкой Розамунда. – Если не в этом году, то в следующем уж точно мы с девочками проведем у тебя в горах всю зиму – но за это остаток года ты погостишь у нас.
Это справедливое предложение, и вообще это хорошая мысль, душа моя, – согласился Патрик. – Таким образом никто из нас не будет вынужден пренебречь своими обязанностями перед подданными.
Они сидели на берегу и наблюдали за играющими детьми.
– Ох, Патрик! – воскликнула Розамунда, и в ее голосе послышались нотки надежды. – Неужели все так просто? Неужели это и есть решение нашей проблемы?
– Да, – помедлив, ответил граф, – и тогда ты могла бы согласиться выйти за меня, Розамунда, и нам не пришлось бы расставаться!
– Нет, дорогой, давай сначала посмотрим, как к этому отнесется твой сын, – рассудительно заявила Розамунда. – Я не перенесу, если из-за меня вы поссоритесь. Возвращайся ко мне весной, Патрик, и если к тому времени никто из нас не передумает, мы с девочками отправимся к тебе на всю зиму.
– И тогда сможем пожениться, – добавил граф, и Розамунда согласно кивнула.
– Но пока никому ни слова об этом, милорд. Мы должны держать наше решение в тайне. О свадьбе не может быть и речи, если твой сын не согласится. Позволь мне сначала познакомиться с Адамом, а уж потом поговорим о свадьбе. Пожалуйста!
– Очень хорошо, дорогая. Пусть все будет по-твоему, ибо я все равно не могу тебе ни в чем отказать.
В начале сентября во Фрайарсгейт явился извозчик. Он потребовал плату за большой груз, доставленный им от самого порта Ньюкасл на реке Тайн. Розамунде пришлось сходить в дом за деньгами. Но прежде чем отсчитать извозчику положенное, она приказала:
– Сперва распакуй груз, чтобы я могла убедиться, что ты все доставил в целости и сохранности. Да смотри не поцарапай!
Действуя с величайшей осторожностью, извозчик распаковал портрет, написанный маэстро Лоредано. Двое его подручных подняли картину повыше, чтобы было лучше видно. У всех собравшихся в зале вырвался из груди вздох восхищения.
– Это так красиво, милая! – восторгался Эдмунд. – В жизни не видел ничего подобного!
– Его доставка обошлась бы мне гораздо дешевле, если бы маэстро отправил одно полотно, – ворчливо заметила Розамунда, – но он никому не захотел доверить выбор рамы. – Она посмотрела на графа и добавила: – Хотела бы я знать, что он сделал со второй картиной.
Патрик расхохотался:
– Боюсь, этого ты никогда не узнаешь, мадонна!
Затем он рассказал Эдмунду и Мейбл историю с двумя портретами.
– Да он просто настоящий жулик, этот ваш мазила! – сердито фыркнула Мейбл.
– Действительно, ему не следует доверять, – заметил граф, – но это не умаляет его таланта. Посмотрите, как мастерски он изобразил Розамунду!
– Вот именно, – подхватил Эдмунд. – Она прямо как живая, милорд! Того и гляди, соскочит с полотна к нам в зал!
С уборкой урожая было покончено, и Фрайарсгейту пришла пора готовиться к зиме. В годовщину безвременной кончины сэра Оуэна Мередита отец Мата отслужил заупокойную мессу. Дни стали заметно короче, а по ночам подмораживало. И Патрик, и Розамунда все время избегали разговоров о предстоящем расставании.
– Я больше не могу оставаться здесь, иначе придется зимовать, – сказал граф однажды вечером, когда они с Розамундой легли спать.
– Не оставляй меня! – взмолилась она. – Я так боюсь, что если мы нарушим чары, хранившие нас все эти месяцы, то я никогда больше тебя не увижу!
– Тогда поехали со мной, – предложил Патрик, поглаживая Розамунду по ее золотисто-каштановым волосам.
– Ты же знаешь, что я не могу уехать, Патрик, – покачала головой она. – Я все еще не пришла в себя от того, что совершила за последний год и в каких местах побывала благодаря тебе. Обещай, что, как только у вас в горах сойдет снег, ты вернешься ко мне! Ох, если бы ты побыл со мной еще немного! Хотя бы до своего дня рождения!
– Декабрь – слишком суровый месяц для путешествий по горам. А на дворе уже октябрь. Я и так запоздал не меньше чем на две недели, – решительно возразил граф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145