– Нам еще рано думать об отъезде. Но я знаю, как ты скучаешь по Фрайарсгейту, и обещаю, что сам отвезу тебя домой и останусь там на некоторое время. А пока будь счастлива, любовь моя, ведь мы все еще вместе и будем всегда любить друг друга, что бы ни случилось. Всегда!
Глава 9
Энни и Дермид обвенчались теплым солнечным мартовским днем. Оба сошлись на том, что будут с гордостью рассказывать своим детям, как их венчал настоящий епископ в большом каменном соборе с цветными окнами перед алтарем Пречистой Девы. Для таких простых людей – небывалая честь. Мало того, после венчания сам граф Гленкирк и леди Розамунда проводили их до небольшой таверны, где выпили вина за здоровье молодых. А когда бутылка сладкого вина опустела и все тосты были сказаны, граф сообщил, что снял для новобрачных самую дорогую комнату в этой таверне, здесь Дермид и Энни проведут свою первую брачную ночь. Хозяину таверны заплачено и за комнату, и за добрый ужин на двоих, который им накроют отдельно. Вскоре Розамунда и Патрик покинули своих слуг, чтобы те могли насладиться друг другом в первую брачную ночь.
На вилле Патрика и Розамунду поджидал лорд Макдафф. – Прибыл гонец от его величества, не более часу назад, – сообщил он. – Вам приказано покинуть Сан-Лоренцо первого апреля, но на обратном пути побывать в Париже. Там вы получите аудиенцию у короля Людовика и в самых твердых выражениях заверите его, что Шотландия не предаст старого союза. – Посол протянул Патрику пакет с королевской печатью. – А это лично для вас, граф.
– Спасибо, – ответил Патрик и взломал печать.
– Итак, ваши слуги благополучно поженились? – спросил Макдафф у Розамунды.
– Да, их обвенчал сам епископ, – отвечала она с улыбкой. – И у меня есть все основания полагать, что это было весьма вовремя. Они оба слишком молоды, и горячая кровь так и бурлит в их жилах.
– Вы чрезвычайно добрая хозяйка, – заметил Макдафф. – Любая другая высекла бы свою камеристку за такое поведение и выставила бы с позором вон.
– Энни и Дермид – хорошие слуги, милорд, – продолжила Розамунда. – Их просто надо направить на правильный путь.
– Вы собираетесь вернуться ко двору, миледи? – учтиво поинтересовался посол.
– Я обещала это королеве и до сих пор всегда старалась держать данное слово, милорд. Несмотря на всю привязанность к Фрайарсгейту и моим дочерям, я должна продемонстрировать Маргарите Тюдор хотя бы этот ничтожный знак преданности. Когда я в детстве оказалась при дворе ее отца, она стала для меня лучшей подругой. Именно она помогла мне удачно выйти замуж. Королева только и мечтает о том, как родить своему мужу здорового наследника. Поскольку ребенок должен появиться на свет ко времени нашего возвращения, я смогу поздравить ее и поддержать в первые недели материнства. Король благодаря своему lang ееу уже знает, что королева действительно родит здорового сына, но ее величество мучают сомнения. У королев мало подруг, милорд, и я считаю своим долгом быть рядом с Маргаритой в столь трудный в жизни каждой женщины период.
– Да, – согласился Макдафф, сдержанно кивнув. – Дружба – это редкая роскошь для тех, кто стоит у власти, моя милая. И я преклоняюсь перед вашей преданностью этой дружбе, равно как и перед вашим здравым смыслом. Это не те качества, которые обычно делают женщин привлекательными в глазах мужчин, – он посмотрел на Розамунду с теплой улыбкой, – однако это не мешает мне преклоняться и перед вашей красотой. Мы знакомы всего пару недель, но я уже начинаю завидовать лорду Лесли.
– Милорд, неужели вы со мной заигрываете? – поддразнила посла Розамунда.
– Я уже позабыл, как это делается, милая, но все же не прочь тряхнуть стариной! – ответил Макдафф ей в тон.
– Ну так лучше и не вспоминай, старый пес! – прервал их беседу Патрик, неслышно подойдя сзади. Он обнял Розамунду за талию и добавил: – Она моя, и я не собираюсь ни с кем делиться!
– Что пишет король? Или это должно остаться в тайне? – спросил Макдафф.
– Не многим больше того, что вы уже сказали, – ответил Патрик. – Он хочет, чтобы я рассказал королю Людовику, чем занимался в Сан-Лоренцо. Гонец еще не уехал? Я бы отправил с ним письмо. Он из наших?
– Да, он шотландец и исполняет обязанности доверенного лица поставщиков товара из Эдинбурга, но это лишь прикрытие. Благодаря такой должности его постоянные разъезды ни у кого не вызывают подозрений. Он уже не один раз приезжал в Сан-Лоренцо, – объяснял Макдафф. – Как обычно, он переночует здесь. А утром я дам ему свежего коня и отправлю обратно.
Граф кивнул:
– Пусть явится ко мне в апартаменты за устными инструкциями.
Патрик описал во всех подробностях то, что случилось во время его встреч с представителями Венеции и Священной Римской империи. Он уже успел отправить почтовых голубей с краткими сообщениями: «Венеция – нет» и «Макс – нет». И теперь имел возможность передать во всех подробностях свои беседы с Паоло Лоредано, доверенным лицом венецианского дожа, и с баронессой фон Крюзенкам, эмиссаром императора Максимилиана. Благодаря отличной памяти он мог дословно воспроизвести переговоры с художником и баронессой. Пусть король оценит их так, словно сам был тому свидетелем. Граф приносил извинения за то, что не смог предотвратить грядущие события, и писал королю Якову, что по крайней мере ему удалось заронить недоверие к Генриху Тюдору у посланников Венеции и Священной Римской империи. Теперь они предупреждены о коварстве английского короля и будут действовать с оглядкой.
– Ты поедешь прямо к королю, где бы он ни находился, когда доберешься до Шотландии, – наказывал Патрик гонцу, – и отдашь это письмо лично ему в руки. Не секретарю, не пажу. Только самому королю. Понятно?
– Да, милорд, – коротко кивнул гонец.
– И передашь его величеству на словах, что на обратном пути мы будем следовать его инструкциям и надеемся явиться к нему с докладом в начале июня.
– Да, милорд.
Патрик протянул гонцу второй пакет вместе с туго набитым кошельком денег.
– А после того, как ты побываешь у короля, я бы хотел, чтобы ты съездил в Гленкирк и передал моему сыну Адаму вот этот пакет. Скажи, что у меня все хорошо.
– Да, милорд, спасибо. Гленкирк где-то на северо-востоке от Эдинбурга, не так ли?
– Верно. Ты сумеешь его найти, – заверил Патрик посланца. – И спасибо тебе за службу.
– Что ты написал Адаму? – спросила Розамунда, как только за гонцом захлопнулась дверь.
– Что Гленкирк еще какое-то время останется в его распоряжении, потому что я на обратном пути решил навестить своих друзей в Англии, – ответил граф.
– Наша жизнь в Сан-Лоренцо была похожа на удивительный сон, а теперь еще и Париж! – задумчиво проговорила Розамунда. И громко рассмеялась. – Я никогда в жизни не получала удовольствия, если мне приходилось покидать Фрайарсгейт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Глава 9
Энни и Дермид обвенчались теплым солнечным мартовским днем. Оба сошлись на том, что будут с гордостью рассказывать своим детям, как их венчал настоящий епископ в большом каменном соборе с цветными окнами перед алтарем Пречистой Девы. Для таких простых людей – небывалая честь. Мало того, после венчания сам граф Гленкирк и леди Розамунда проводили их до небольшой таверны, где выпили вина за здоровье молодых. А когда бутылка сладкого вина опустела и все тосты были сказаны, граф сообщил, что снял для новобрачных самую дорогую комнату в этой таверне, здесь Дермид и Энни проведут свою первую брачную ночь. Хозяину таверны заплачено и за комнату, и за добрый ужин на двоих, который им накроют отдельно. Вскоре Розамунда и Патрик покинули своих слуг, чтобы те могли насладиться друг другом в первую брачную ночь.
На вилле Патрика и Розамунду поджидал лорд Макдафф. – Прибыл гонец от его величества, не более часу назад, – сообщил он. – Вам приказано покинуть Сан-Лоренцо первого апреля, но на обратном пути побывать в Париже. Там вы получите аудиенцию у короля Людовика и в самых твердых выражениях заверите его, что Шотландия не предаст старого союза. – Посол протянул Патрику пакет с королевской печатью. – А это лично для вас, граф.
– Спасибо, – ответил Патрик и взломал печать.
– Итак, ваши слуги благополучно поженились? – спросил Макдафф у Розамунды.
– Да, их обвенчал сам епископ, – отвечала она с улыбкой. – И у меня есть все основания полагать, что это было весьма вовремя. Они оба слишком молоды, и горячая кровь так и бурлит в их жилах.
– Вы чрезвычайно добрая хозяйка, – заметил Макдафф. – Любая другая высекла бы свою камеристку за такое поведение и выставила бы с позором вон.
– Энни и Дермид – хорошие слуги, милорд, – продолжила Розамунда. – Их просто надо направить на правильный путь.
– Вы собираетесь вернуться ко двору, миледи? – учтиво поинтересовался посол.
– Я обещала это королеве и до сих пор всегда старалась держать данное слово, милорд. Несмотря на всю привязанность к Фрайарсгейту и моим дочерям, я должна продемонстрировать Маргарите Тюдор хотя бы этот ничтожный знак преданности. Когда я в детстве оказалась при дворе ее отца, она стала для меня лучшей подругой. Именно она помогла мне удачно выйти замуж. Королева только и мечтает о том, как родить своему мужу здорового наследника. Поскольку ребенок должен появиться на свет ко времени нашего возвращения, я смогу поздравить ее и поддержать в первые недели материнства. Король благодаря своему lang ееу уже знает, что королева действительно родит здорового сына, но ее величество мучают сомнения. У королев мало подруг, милорд, и я считаю своим долгом быть рядом с Маргаритой в столь трудный в жизни каждой женщины период.
– Да, – согласился Макдафф, сдержанно кивнув. – Дружба – это редкая роскошь для тех, кто стоит у власти, моя милая. И я преклоняюсь перед вашей преданностью этой дружбе, равно как и перед вашим здравым смыслом. Это не те качества, которые обычно делают женщин привлекательными в глазах мужчин, – он посмотрел на Розамунду с теплой улыбкой, – однако это не мешает мне преклоняться и перед вашей красотой. Мы знакомы всего пару недель, но я уже начинаю завидовать лорду Лесли.
– Милорд, неужели вы со мной заигрываете? – поддразнила посла Розамунда.
– Я уже позабыл, как это делается, милая, но все же не прочь тряхнуть стариной! – ответил Макдафф ей в тон.
– Ну так лучше и не вспоминай, старый пес! – прервал их беседу Патрик, неслышно подойдя сзади. Он обнял Розамунду за талию и добавил: – Она моя, и я не собираюсь ни с кем делиться!
– Что пишет король? Или это должно остаться в тайне? – спросил Макдафф.
– Не многим больше того, что вы уже сказали, – ответил Патрик. – Он хочет, чтобы я рассказал королю Людовику, чем занимался в Сан-Лоренцо. Гонец еще не уехал? Я бы отправил с ним письмо. Он из наших?
– Да, он шотландец и исполняет обязанности доверенного лица поставщиков товара из Эдинбурга, но это лишь прикрытие. Благодаря такой должности его постоянные разъезды ни у кого не вызывают подозрений. Он уже не один раз приезжал в Сан-Лоренцо, – объяснял Макдафф. – Как обычно, он переночует здесь. А утром я дам ему свежего коня и отправлю обратно.
Граф кивнул:
– Пусть явится ко мне в апартаменты за устными инструкциями.
Патрик описал во всех подробностях то, что случилось во время его встреч с представителями Венеции и Священной Римской империи. Он уже успел отправить почтовых голубей с краткими сообщениями: «Венеция – нет» и «Макс – нет». И теперь имел возможность передать во всех подробностях свои беседы с Паоло Лоредано, доверенным лицом венецианского дожа, и с баронессой фон Крюзенкам, эмиссаром императора Максимилиана. Благодаря отличной памяти он мог дословно воспроизвести переговоры с художником и баронессой. Пусть король оценит их так, словно сам был тому свидетелем. Граф приносил извинения за то, что не смог предотвратить грядущие события, и писал королю Якову, что по крайней мере ему удалось заронить недоверие к Генриху Тюдору у посланников Венеции и Священной Римской империи. Теперь они предупреждены о коварстве английского короля и будут действовать с оглядкой.
– Ты поедешь прямо к королю, где бы он ни находился, когда доберешься до Шотландии, – наказывал Патрик гонцу, – и отдашь это письмо лично ему в руки. Не секретарю, не пажу. Только самому королю. Понятно?
– Да, милорд, – коротко кивнул гонец.
– И передашь его величеству на словах, что на обратном пути мы будем следовать его инструкциям и надеемся явиться к нему с докладом в начале июня.
– Да, милорд.
Патрик протянул гонцу второй пакет вместе с туго набитым кошельком денег.
– А после того, как ты побываешь у короля, я бы хотел, чтобы ты съездил в Гленкирк и передал моему сыну Адаму вот этот пакет. Скажи, что у меня все хорошо.
– Да, милорд, спасибо. Гленкирк где-то на северо-востоке от Эдинбурга, не так ли?
– Верно. Ты сумеешь его найти, – заверил Патрик посланца. – И спасибо тебе за службу.
– Что ты написал Адаму? – спросила Розамунда, как только за гонцом захлопнулась дверь.
– Что Гленкирк еще какое-то время останется в его распоряжении, потому что я на обратном пути решил навестить своих друзей в Англии, – ответил граф.
– Наша жизнь в Сан-Лоренцо была похожа на удивительный сон, а теперь еще и Париж! – задумчиво проговорила Розамунда. И громко рассмеялась. – Я никогда в жизни не получала удовольствия, если мне приходилось покидать Фрайарсгейт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145