Его тело было стройным и мускулистым, волосы густыми и темными, лишь кое-где в них поблескивали серебристые нити. Его зрение оставалось поразительно острым, не говоря уже о том, что любовный аппетит, возбуждаемый в нем Розамундой, рос с каждым днем. Патрик повернулся и подошел к стене, где была устроена потайная дверь, соединявшая их спальни. Он нашел задвижку, отворил дверь и вошел в комнату Розамунды.
Она лежала на кровати. С того места, где стоял Патрик, был виден изящный изгиб ее спины. Похоже, путешествие далось ей очень нелегко, хотя ни разу он не услышал от нее ни слова жалобы. Она оставила полотенце на кресле и теперь лежала совершенно обнаженной. Патрик прилег на край кровати, и Розамунда, почувствовав это, сонно прошептала:
– Патрик?
– Нет, это повелитель твоего сердца! – ответил граф, и Розамунда повернулась к нему лицом, и он припал к ее губам медленным, нежным поцелуем.
– Как приятно, – прошептала она, слегка отстранив его. Мне так не хватало этой роскоши: лежать в постели с вами, милорд!
– А чего тебе еще не хватало? – лукаво спросил Патрик, чувствуя, как от возбуждения восстает его плоть. – Черт побери! – непроизвольно вырвалось у него.
Розамунда тихо рассмеялась в ответ:
– Я ничуть не лучше тебя, милорд! – Она протянула руку и погладила его отвердевшую плоть. – Я больше чем готова, Патрик. Я просто скончаюсь на месте, если ты сию же минуту не войдешь в меня!
Патрик провел рукой внизу ее живота. Там было горячо и влажно. Патрик медленно ввел свое копье в ее лоно и начал двигать бедрами, с каждым разом усиливая удар.
– Розамунда! Розамунда! – повторял он со сладостными стонами. Наконец сильная струя его семени оросила лоно Розамунды. – Я не стану извиняться, милая, – сказал Патрик, отдышавшись. – Теперь, когда удовлетворен самый сильный голод, мы можем начать снова. Мы будем делать все медленно, так медленно, что ты будешь плакать от счастья. – И он вышел из нее.
Из груди Розамунды вырвался долгий прерывистый вздох.
– Мне так не хватаю тебя, Патрик. Прости мое нетерпение! – Она оперлась на локоть и заглянула графу в лицо. – Я так люблю тебя и сожалею о том, что нам не дано иметь детей.
– И я тоже, – сказал граф и привлек Розамунду к себе. Ее золотисто-каштановая головка послушно легла ему на грудь. – Твои дочери похожи на тебя, Розамунда?
– Говорят, что Филиппа и Бэнон пошли в меня, а Бесси нет. Она папина дочка. Оуэн Мередит был хорошим отцом. И ты, мне кажется, тоже был хорошим отцом своим детям.
– Во всяком случае, я старался, – добавил Патрик. – Если любить всем сердцем своих детей – значит быть им хорошим отцом, то да, потому что я горячо любил их обоих. Утрата Жанет разбила мое сердце. Но теперь, хотя я снова оказался здесь, благодаря тебе, милая, все воспринимается по-другому. Я помню всю горечь и боль того времени, но они уже не ранят меня так жестоко. Ты ведь знаешь, что мы пытались ее спасти, но у нас ничего не вышло.
– Ты так и не рассказал мне, как это случилось, – сказала Розамунда.
– А что тут рассказывать? Жанет похитили работорговцы и продали на большом рынке в Кандии за баснословные деньги. Она была совсем девочкой, нежной и невинной, и к тому же красавицей. Мой сын Адам не прекратил поиски до сих пор, несмотря на то что прошло столько лет. Он не теряет надежды найти сестру, хотя она давно могла погибнуть. Я не знаю, что и подумать. Для меня Жанет потеряна навеки.
– Мне очень жаль, – тихо проговорила Розамунда. – По-моему, лучше знать, что кто-то погиб, чем мучиться от неизвестности.
– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, не так ли? – вдруг спросил Патрик.
– Так же, как ты знаешь о том, что я люблю тебя, – ответила Розамунда, понимая, что Патрика больно ранят воспоминания о дочери.
– Я собираюсь заказать тебе у Селестины гардероб, достойный принцессы, – сказал граф. – Ты не можешь быть представлена герцогу, пока не получишь приличное платье. Я горжусь тобой и твоей красотой и хочу, чтобы ты затмила остальных женщин.
– Я вовсе не красавица, – возразила Розамунда. – Может быть, достаточно привлекательна, но это еще не говорит о красоте.
– Если бы это сказала другая женщина, я бы непременно подумал, что она кокетничает, – заметил Патрик. – Я нахожу тебя красивой, и герцог будет считать так же. У него слишком завистливый взгляд, Розамунда, так что будь с ним начеку. Он постарается вскружить тебе голову, как делал это со всеми красивыми женщинами, попадавшимися ему на пути. Он овдовел много лет назад и более чем доволен таким положением.
– Точно так же, как и ты! – поддразнила Патрика Розамунда. – Но вам, вдовцам, меня не провести! Ваша любовь мимолетна, она порхает от одной леди к другой, как шмель с цветка на цветок!
– Ж-ж-ж! Ж-ж-ж! – прожужжал в ответ Патрик. – Я готов быть твоим шмелем, дорогая, и, как всякий уважающий себя шмель, собираюсь заняться любовью с прекрасной английской розой!
Розамунда тихо рассмеялась, когда Патрик кончиком языка провел по краю ее розового ушка.
– Уж не собираетесь ли вы пронзить меня своим жалом, господин шмель? – пропищала она в притворном ужасе.
– Именно это я сейчас и сделаю, мадам, ибо мое огромное жало давно готово к тому, чтобы вонзиться в твой медовый горшочек! – игриво прорычал Патрик и снова провел языком по плечу и нежной шее Розамунды. – Ты восхитительна на вкус, – тихо добавил он и не спеша продолжил ласкать языком ее тело. Розамунда прикрыла от удовольствия глаза, наслаждаясь щекочущими влажными прикосновениями. Патрик ласкал языком ее пышные груди и бутоны сосков, упругий плоский живот, гладкие бедра. Он скользил языком все ниже и ниже, пока наконец не достиг нежной розовой плоти. Он осторожно лизнул ее.
– Ох, Патрик, – тихо простонала Розамунда. – Да!
Он уперся твердым языком в самую чувствительную точку и стал дразнящими движениями возбуждать ее.
– Не останавливайся! – молила Розамунда. – О Боже! Это так чудесно, любовь моя!
Патрик вонзил свой язык в ее горячий влажный тоннель, двигая им так же, как двигал бы своей плотью. Розамунда вздрогнула от пронзившего ее острого чувства наслаждения и громко вскрикнула.
Она почти ничего не соображала – настолько велико было наслаждение. Розамунда хотела, чтобы Патрик наслаждался не меньше ее. Осторожно обхватив губами его восставший фаллос, она погладила его языком и услышала, как Патрик застонал от восторга. Она долго не отпускала его, то лаская языком, то собирая жемчужины влаги, появлявшейся на кончике.
– Довольно! – наконец простонал Патрик и быстрым движением вошел в ее лоно. Розамунда обхватила его ногами, помогая проникнуть как можно глубже. Он чуть не зарыдал от блаженства – так крепко стиснули его горячие тугие ножны.
– Да! – страстно шептала Розамунда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Она лежала на кровати. С того места, где стоял Патрик, был виден изящный изгиб ее спины. Похоже, путешествие далось ей очень нелегко, хотя ни разу он не услышал от нее ни слова жалобы. Она оставила полотенце на кресле и теперь лежала совершенно обнаженной. Патрик прилег на край кровати, и Розамунда, почувствовав это, сонно прошептала:
– Патрик?
– Нет, это повелитель твоего сердца! – ответил граф, и Розамунда повернулась к нему лицом, и он припал к ее губам медленным, нежным поцелуем.
– Как приятно, – прошептала она, слегка отстранив его. Мне так не хватало этой роскоши: лежать в постели с вами, милорд!
– А чего тебе еще не хватало? – лукаво спросил Патрик, чувствуя, как от возбуждения восстает его плоть. – Черт побери! – непроизвольно вырвалось у него.
Розамунда тихо рассмеялась в ответ:
– Я ничуть не лучше тебя, милорд! – Она протянула руку и погладила его отвердевшую плоть. – Я больше чем готова, Патрик. Я просто скончаюсь на месте, если ты сию же минуту не войдешь в меня!
Патрик провел рукой внизу ее живота. Там было горячо и влажно. Патрик медленно ввел свое копье в ее лоно и начал двигать бедрами, с каждым разом усиливая удар.
– Розамунда! Розамунда! – повторял он со сладостными стонами. Наконец сильная струя его семени оросила лоно Розамунды. – Я не стану извиняться, милая, – сказал Патрик, отдышавшись. – Теперь, когда удовлетворен самый сильный голод, мы можем начать снова. Мы будем делать все медленно, так медленно, что ты будешь плакать от счастья. – И он вышел из нее.
Из груди Розамунды вырвался долгий прерывистый вздох.
– Мне так не хватаю тебя, Патрик. Прости мое нетерпение! – Она оперлась на локоть и заглянула графу в лицо. – Я так люблю тебя и сожалею о том, что нам не дано иметь детей.
– И я тоже, – сказал граф и привлек Розамунду к себе. Ее золотисто-каштановая головка послушно легла ему на грудь. – Твои дочери похожи на тебя, Розамунда?
– Говорят, что Филиппа и Бэнон пошли в меня, а Бесси нет. Она папина дочка. Оуэн Мередит был хорошим отцом. И ты, мне кажется, тоже был хорошим отцом своим детям.
– Во всяком случае, я старался, – добавил Патрик. – Если любить всем сердцем своих детей – значит быть им хорошим отцом, то да, потому что я горячо любил их обоих. Утрата Жанет разбила мое сердце. Но теперь, хотя я снова оказался здесь, благодаря тебе, милая, все воспринимается по-другому. Я помню всю горечь и боль того времени, но они уже не ранят меня так жестоко. Ты ведь знаешь, что мы пытались ее спасти, но у нас ничего не вышло.
– Ты так и не рассказал мне, как это случилось, – сказала Розамунда.
– А что тут рассказывать? Жанет похитили работорговцы и продали на большом рынке в Кандии за баснословные деньги. Она была совсем девочкой, нежной и невинной, и к тому же красавицей. Мой сын Адам не прекратил поиски до сих пор, несмотря на то что прошло столько лет. Он не теряет надежды найти сестру, хотя она давно могла погибнуть. Я не знаю, что и подумать. Для меня Жанет потеряна навеки.
– Мне очень жаль, – тихо проговорила Розамунда. – По-моему, лучше знать, что кто-то погиб, чем мучиться от неизвестности.
– Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, не так ли? – вдруг спросил Патрик.
– Так же, как ты знаешь о том, что я люблю тебя, – ответила Розамунда, понимая, что Патрика больно ранят воспоминания о дочери.
– Я собираюсь заказать тебе у Селестины гардероб, достойный принцессы, – сказал граф. – Ты не можешь быть представлена герцогу, пока не получишь приличное платье. Я горжусь тобой и твоей красотой и хочу, чтобы ты затмила остальных женщин.
– Я вовсе не красавица, – возразила Розамунда. – Может быть, достаточно привлекательна, но это еще не говорит о красоте.
– Если бы это сказала другая женщина, я бы непременно подумал, что она кокетничает, – заметил Патрик. – Я нахожу тебя красивой, и герцог будет считать так же. У него слишком завистливый взгляд, Розамунда, так что будь с ним начеку. Он постарается вскружить тебе голову, как делал это со всеми красивыми женщинами, попадавшимися ему на пути. Он овдовел много лет назад и более чем доволен таким положением.
– Точно так же, как и ты! – поддразнила Патрика Розамунда. – Но вам, вдовцам, меня не провести! Ваша любовь мимолетна, она порхает от одной леди к другой, как шмель с цветка на цветок!
– Ж-ж-ж! Ж-ж-ж! – прожужжал в ответ Патрик. – Я готов быть твоим шмелем, дорогая, и, как всякий уважающий себя шмель, собираюсь заняться любовью с прекрасной английской розой!
Розамунда тихо рассмеялась, когда Патрик кончиком языка провел по краю ее розового ушка.
– Уж не собираетесь ли вы пронзить меня своим жалом, господин шмель? – пропищала она в притворном ужасе.
– Именно это я сейчас и сделаю, мадам, ибо мое огромное жало давно готово к тому, чтобы вонзиться в твой медовый горшочек! – игриво прорычал Патрик и снова провел языком по плечу и нежной шее Розамунды. – Ты восхитительна на вкус, – тихо добавил он и не спеша продолжил ласкать языком ее тело. Розамунда прикрыла от удовольствия глаза, наслаждаясь щекочущими влажными прикосновениями. Патрик ласкал языком ее пышные груди и бутоны сосков, упругий плоский живот, гладкие бедра. Он скользил языком все ниже и ниже, пока наконец не достиг нежной розовой плоти. Он осторожно лизнул ее.
– Ох, Патрик, – тихо простонала Розамунда. – Да!
Он уперся твердым языком в самую чувствительную точку и стал дразнящими движениями возбуждать ее.
– Не останавливайся! – молила Розамунда. – О Боже! Это так чудесно, любовь моя!
Патрик вонзил свой язык в ее горячий влажный тоннель, двигая им так же, как двигал бы своей плотью. Розамунда вздрогнула от пронзившего ее острого чувства наслаждения и громко вскрикнула.
Она почти ничего не соображала – настолько велико было наслаждение. Розамунда хотела, чтобы Патрик наслаждался не меньше ее. Осторожно обхватив губами его восставший фаллос, она погладила его языком и услышала, как Патрик застонал от восторга. Она долго не отпускала его, то лаская языком, то собирая жемчужины влаги, появлявшейся на кончике.
– Довольно! – наконец простонал Патрик и быстрым движением вошел в ее лоно. Розамунда обхватила его ногами, помогая проникнуть как можно глубже. Он чуть не зарыдал от блаженства – так крепко стиснули его горячие тугие ножны.
– Да! – страстно шептала Розамунда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145