Мне пришлось постоянно быть начеку, чтобы не угодить в их сети. Мой кузен говорил мне, что лорд Ховард уже вернулся в Англию. Он показался мне слишком грубым и настырным. И часто раздражал даже самого герцога.
– Когда ты вернулась в конце весны, то побывала еще и у моей сестры, верно? – Генрих сделал вид будто не слышал замечаний Розамунды по поводу Ричарда Ховарда. Ей вовсе ни к чему знать о том, что герцог Себастьян выслал его обратно в Англию. Это больно задело самолюбие Генриха Тюдора. К тому же с лордом Ховардом герцог прислал уведомление о том, что впредь вообще не желает принимать у себя английского посла.
– Да. Я обещала Мег, что загляну к ней. Она как раз родила своего первого сына, – ответила Розамунда. Пусть король задает вопросы сколько хочет. Она расскажет ему и ровно столько, сколько сочтет нужным.
– Сына? И он здоров? – живо поинтересовался король. Розамунда утвердительно кивнула:
– Он силен и телом, и духом, Хэл. Про таких, как твой племянник, шотландцы говорят «ладный парень».
– И после этого ты вернулась домой одна?
– Я вернулась домой с лордом Лесли. Мы решили, что поженимся, хотя у нас обоих есть поместья, требующие постоянного присутствия хозяев. Мы могли бы проводить часть года во Фрайарсгейте, а часть – в Гленкирке. Разве великие мира сего не поступают так же, постоянно переезжая из одного поместья в другое?
– И все же лорд Лесли тебя оставил, – подытожил король.
– Поздней осенью, чтобы вернуться в Гленкирк. Патрик хотел, чтобы его сын и наследник Адам Лесли узнал, что отец собирается жениться, и хотел получить его согласие, потому что оставался вдовцом с самого рождения сына.
– Если он оказался хорошим любовником, мадам, а в этом я нисколько не сомневаюсь, то можно с полной уверенностью сказать, что его сына не порадовала перспектива делиться наследством, – заметил король.
– Из-за давней болезни семя Патрика давно утратило жизненную силу, – пояснила Розамунда. – И мы могли не опасаться, что наша близость может угрожать благополучию его взрослого сына.
– И тем не менее он был хорош в постели, ибо я знаю, что в противном случае ты не потерпела бы его возле себя, – многозначительно произнес король.
Розамунда покраснела.
– Мы договорились встретиться весной в Эдинбурге. Но по прибытии я узнала, что у графа случился удар и он лежит без памяти. Несмотря на то что я ухаживала за ним до тех пор, пока он не смог вернуться домой, его память так и не восстановилась полностью. Он совершенно позабыл о двух последних годах своей жизни. И не узнавал меня. А значит, ни о какой свадьбе нечего было и думать. – Розамунда сделала паузу, стараясь побороть невольные слезы, а затем продолжила: – Однако сын графа регулярно пишет мне и сообщает о его здоровье.
– Ты все еще поддерживаешь отношения с моей сестрой? – спросил король.
– Она прислала мне предупреждение о том, что скоро начнется война, – честно призналась Розамунда. – Ты напрасно подтолкнул короля Якова к этой войне, Хэл.
– Я?! – в ярости воскликнул Генрих Тюдор.
– Яков Стюарт был хорошим королем и хорошим мужем для твоей сестры. Она любила его всем сердцем, а ты втянул Шотландию в войну, потому что завидовал его счастью.
– Вам не терпится побывать в Тауэре, мадам? – ледяным тоном осведомился король.
– Я сказала тебе то, что не посмел бы сказать никто другой, Хэл, – смело глядя королю в глаза, произнесла Розамунда, – но ты должен был это услышать. Яков Стюарт первым напал на Англию в надежде отвлечь твое внимание от Франции. Но вместо этого ты отправил на север Суррея. И если бы не несчастное стечение обстоятельств, Шотландия победила бы в той битве.
– Какое еще стечение обстоятельств? – удивленно спросил Генрих.
– Шотландское войско не удержалось на скользкой размокшей глине и покатилось вниз с холма, прямо под ноги твоим солдатам, – выпалила Розамунда.
– Значит, Господу было угодно, чтобы мы одержали победу над Шотландией! – Король набожно перекрестился. – Всевышний на моей стороне, Розамунда! И так будет всегда!
– Как угодно вашему величеству, – упавшим голосом произнесла Розамунда и опустила глаза.
– Но что мне прикажете делать с вами, мадам? – сердито спросил Генрих.
– Хэл, я приехала сюда по двум причинам: потому что получила приказ и потому что хотела представить вашим величествам свою наследницу. А сейчас я бы хотела вернуться домой, – равнодушным тоном ответила леди Фрайарсгейт.
– Ну нет, не так скоро! – воскликнул король. – Я все еще не до конца убежден в том, что ваша связь с шотландцем не предательство по отношению ко мне и Англии.
– Черт побери! – не выдержала Розамунда. – Хэл, ты сам отлично понимаешь, что здесь не было ничего, кроме того, что я тебе рассказала! Разве я когда-нибудь пыталась тебя обмануть? Да, я вынуждена была обманывать королеву, но только ради ее же спокойствия. А тебе я всегда говорила правду!
– По-моему, тебе следует прокатиться вместе с нами в Виндзор! – вдруг заявил Генрих, злорадно ухмыляясь.
– Нет! – вскричала Розамунда, даже не пытаясь скрыть свой гнев.
– Разве тебе не кажется, что у нас с тобой осталось много незавершенных дел? – вкрадчивым голосом спросил король.
– Нет, не кажется! – резко ответила Розамунда и покраснела от возмущения.
Король протянул руку, рывком усадил ее к себе на колени и наградил жадным, страстным поцелуем. Его губы требовали от Розамунды гораздо большего, чем она могла бы когда-нибудь ему дать.
Розамунда вскочила как ошпаренная.
– Хэл! Ты окончательно сошел с ума! Я едва сумела убедить королеву, что не была твоей любовницей, а ты снова взялся за старое? Это же просто чудо, что нас тогда не уличили! И если бы Инес де Салинас не наткнулась на нас той ночью, когда мы с тобой прощались, нас бы вообще никто ни в чем не заподозрил! Но она нас увидела. И мне пришлось изощряться во лжи, чтобы не разбить сердце королеве, моей старой подруге. Не втягивай меня снова в эту грязь! С меня довольно!
– Я ваш король, мадам! – грозно прогремел Генрих.
– А я – ваша верноподданная, ваше величество, – ответила Розамунда, присев в реверансе, – но это не означает, что я обязана быть вашей шлюхой! Сажайте меня в тюрьму за измену, если вам угодно! Но я не поступлюсь ни остатками собственного достоинства, ни честью! Как у тебя хватило совести снова лезть ко мне с поцелуями, Хэл? Особенно после того, как мне едва удалось обелить себя в глазах нашей доброй королевы?
Розамунда видела, как мрачнеет лицо короля. Он хотел бы свалить на нее вину за свою распущенность, ведь, по его понятиям, Генрих Тюдор не мог совершить нехорошего или подлого поступка.
– Мадам… – начал было Генрих, но Розамунда перебила его:
– Если я невольно послужила причиной тому, что ваше величество совершили ошибку, то покорно прошу меня за это простить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
– Когда ты вернулась в конце весны, то побывала еще и у моей сестры, верно? – Генрих сделал вид будто не слышал замечаний Розамунды по поводу Ричарда Ховарда. Ей вовсе ни к чему знать о том, что герцог Себастьян выслал его обратно в Англию. Это больно задело самолюбие Генриха Тюдора. К тому же с лордом Ховардом герцог прислал уведомление о том, что впредь вообще не желает принимать у себя английского посла.
– Да. Я обещала Мег, что загляну к ней. Она как раз родила своего первого сына, – ответила Розамунда. Пусть король задает вопросы сколько хочет. Она расскажет ему и ровно столько, сколько сочтет нужным.
– Сына? И он здоров? – живо поинтересовался король. Розамунда утвердительно кивнула:
– Он силен и телом, и духом, Хэл. Про таких, как твой племянник, шотландцы говорят «ладный парень».
– И после этого ты вернулась домой одна?
– Я вернулась домой с лордом Лесли. Мы решили, что поженимся, хотя у нас обоих есть поместья, требующие постоянного присутствия хозяев. Мы могли бы проводить часть года во Фрайарсгейте, а часть – в Гленкирке. Разве великие мира сего не поступают так же, постоянно переезжая из одного поместья в другое?
– И все же лорд Лесли тебя оставил, – подытожил король.
– Поздней осенью, чтобы вернуться в Гленкирк. Патрик хотел, чтобы его сын и наследник Адам Лесли узнал, что отец собирается жениться, и хотел получить его согласие, потому что оставался вдовцом с самого рождения сына.
– Если он оказался хорошим любовником, мадам, а в этом я нисколько не сомневаюсь, то можно с полной уверенностью сказать, что его сына не порадовала перспектива делиться наследством, – заметил король.
– Из-за давней болезни семя Патрика давно утратило жизненную силу, – пояснила Розамунда. – И мы могли не опасаться, что наша близость может угрожать благополучию его взрослого сына.
– И тем не менее он был хорош в постели, ибо я знаю, что в противном случае ты не потерпела бы его возле себя, – многозначительно произнес король.
Розамунда покраснела.
– Мы договорились встретиться весной в Эдинбурге. Но по прибытии я узнала, что у графа случился удар и он лежит без памяти. Несмотря на то что я ухаживала за ним до тех пор, пока он не смог вернуться домой, его память так и не восстановилась полностью. Он совершенно позабыл о двух последних годах своей жизни. И не узнавал меня. А значит, ни о какой свадьбе нечего было и думать. – Розамунда сделала паузу, стараясь побороть невольные слезы, а затем продолжила: – Однако сын графа регулярно пишет мне и сообщает о его здоровье.
– Ты все еще поддерживаешь отношения с моей сестрой? – спросил король.
– Она прислала мне предупреждение о том, что скоро начнется война, – честно призналась Розамунда. – Ты напрасно подтолкнул короля Якова к этой войне, Хэл.
– Я?! – в ярости воскликнул Генрих Тюдор.
– Яков Стюарт был хорошим королем и хорошим мужем для твоей сестры. Она любила его всем сердцем, а ты втянул Шотландию в войну, потому что завидовал его счастью.
– Вам не терпится побывать в Тауэре, мадам? – ледяным тоном осведомился король.
– Я сказала тебе то, что не посмел бы сказать никто другой, Хэл, – смело глядя королю в глаза, произнесла Розамунда, – но ты должен был это услышать. Яков Стюарт первым напал на Англию в надежде отвлечь твое внимание от Франции. Но вместо этого ты отправил на север Суррея. И если бы не несчастное стечение обстоятельств, Шотландия победила бы в той битве.
– Какое еще стечение обстоятельств? – удивленно спросил Генрих.
– Шотландское войско не удержалось на скользкой размокшей глине и покатилось вниз с холма, прямо под ноги твоим солдатам, – выпалила Розамунда.
– Значит, Господу было угодно, чтобы мы одержали победу над Шотландией! – Король набожно перекрестился. – Всевышний на моей стороне, Розамунда! И так будет всегда!
– Как угодно вашему величеству, – упавшим голосом произнесла Розамунда и опустила глаза.
– Но что мне прикажете делать с вами, мадам? – сердито спросил Генрих.
– Хэл, я приехала сюда по двум причинам: потому что получила приказ и потому что хотела представить вашим величествам свою наследницу. А сейчас я бы хотела вернуться домой, – равнодушным тоном ответила леди Фрайарсгейт.
– Ну нет, не так скоро! – воскликнул король. – Я все еще не до конца убежден в том, что ваша связь с шотландцем не предательство по отношению ко мне и Англии.
– Черт побери! – не выдержала Розамунда. – Хэл, ты сам отлично понимаешь, что здесь не было ничего, кроме того, что я тебе рассказала! Разве я когда-нибудь пыталась тебя обмануть? Да, я вынуждена была обманывать королеву, но только ради ее же спокойствия. А тебе я всегда говорила правду!
– По-моему, тебе следует прокатиться вместе с нами в Виндзор! – вдруг заявил Генрих, злорадно ухмыляясь.
– Нет! – вскричала Розамунда, даже не пытаясь скрыть свой гнев.
– Разве тебе не кажется, что у нас с тобой осталось много незавершенных дел? – вкрадчивым голосом спросил король.
– Нет, не кажется! – резко ответила Розамунда и покраснела от возмущения.
Король протянул руку, рывком усадил ее к себе на колени и наградил жадным, страстным поцелуем. Его губы требовали от Розамунды гораздо большего, чем она могла бы когда-нибудь ему дать.
Розамунда вскочила как ошпаренная.
– Хэл! Ты окончательно сошел с ума! Я едва сумела убедить королеву, что не была твоей любовницей, а ты снова взялся за старое? Это же просто чудо, что нас тогда не уличили! И если бы Инес де Салинас не наткнулась на нас той ночью, когда мы с тобой прощались, нас бы вообще никто ни в чем не заподозрил! Но она нас увидела. И мне пришлось изощряться во лжи, чтобы не разбить сердце королеве, моей старой подруге. Не втягивай меня снова в эту грязь! С меня довольно!
– Я ваш король, мадам! – грозно прогремел Генрих.
– А я – ваша верноподданная, ваше величество, – ответила Розамунда, присев в реверансе, – но это не означает, что я обязана быть вашей шлюхой! Сажайте меня в тюрьму за измену, если вам угодно! Но я не поступлюсь ни остатками собственного достоинства, ни честью! Как у тебя хватило совести снова лезть ко мне с поцелуями, Хэл? Особенно после того, как мне едва удалось обелить себя в глазах нашей доброй королевы?
Розамунда видела, как мрачнеет лицо короля. Он хотел бы свалить на нее вину за свою распущенность, ведь, по его понятиям, Генрих Тюдор не мог совершить нехорошего или подлого поступка.
– Мадам… – начал было Генрих, но Розамунда перебила его:
– Если я невольно послужила причиной тому, что ваше величество совершили ошибку, то покорно прошу меня за это простить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145