Ты потерял свою дочь, но у меня подрастают три девочки. Они полюбят тебя, Патрик. И никто не заставляет тебя навсегда отказаться от своего Гленкирка. Ты волен вернуться когда захочешь, и кто знает – может, однажды я захочу вернуться с тобой. Но когда ты сделаешь все, что должен, ради блага Шотландии, ты вернешься со мной во Фрайарсгейт.
Они поднялись на вершину холма, где располагалась посольская вилла. Граф остановился.
– Да, я мог бы поехать с тобой, – задумчиво проговорил он, всерьез обдумывая сказанное Розамундой. – Но выйдешь ли ты за меня?
– Нет, – решительно ответила Розамунда. – Наша любовь и привязанность не нуждаются в том, чтобы их скреплять узами брака. И я боюсь, что это может не понравиться твоим сыну и невестке. Тебе вовсе ни к чему портить с ними отношения из-за меня. Будет гораздо проще, если все станут считать, что ты просто живешь у меня в гостях. Или я у тебя.
– Я действительно не прочь вернуться с тобой во Фрайарсгейт, – все так же задумчиво продолжил граф. – Мне не обязательно все время безвылазно сидеть в Гленкирке.
– По-моему, нам пока не время расставаться, – сказала Розамунда.
– По-моему, тоже, – согласился Патрик.
– Значит, будем считать, что мы договорились. Ты вернешься со мной во Фрайарсгейт после того, как явишься ко двору и доложишь королю о результатах своей миссии.
– Договорились, – согласно кивнул граф.
Несколько дней Патрик и Розамунда предавались любви и развлечениям, а делами не занимались. Наконец Патрик решил, что пора нанести визит художнику. Подъехав верхом к вилле, которую занимал венецианец, Розамунда распрощалась с графом и одна вошла внутрь, где ее встретил рослый лакей.
– Передай маэстро, что пришла леди Розамунда Болтон. Он обещал показать мне свою мастерскую, – приказала она.
Слуга с поклоном удалился, а вернувшись через несколько минут, поклонился еще ниже и сказал:
– Если госпожа соблаговолит проследовать за мной, я отведу ее к маэстро!
Лакей проводил Розамунду в просторную, полную воздуха и света комнату, где Паоло Лоредано занимался живописью. Он как раз делал набросок весеннего пейзажа, открывавшегося прямо из окна. Венецианец был одет в темные бриджи и чулки, а когда повернулся к Розамунде лицом, то она увидела, что его рубашка широко распахнута на груди. «Внешне он выглядит довольно мужественно и привлекательно», – отметила про себя Розамунда.
– Мадонна! – с жаром воскликнул венецианец и, театральным жестом отшвырнув в сторону кисть, взял обе руки Розамунды в свои и поцеловал.
– Доброе утро, маэстро, – ответила Розамунда, мягко высвобождая руки. – Так вот, значит, как выглядит мастерская художника! И как вам удалось так все захламить? Вы же провели в Сан-Лоренцо меньше недели! – смеясь, пожурила она венецианца при виде царившего в мастерской беспорядка.
– Зато я точно знаю, где у меня что лежит! – попытался оправдаться Лоредано. – Карло, сию же минуту подай вино и бисквиты! – приказал он слуге, затем взял гостью за руку и подвел к большому креслу с высокой спинкой. – Присядьте, мадонна! Я немедленно начну делать наброски вашего портрета!
– Но я все еще не дала согласия позировать вам, маэстро! – возразила Розамунда, на этот раз с трудом высвободив руку из цепких пальцев венецианца. – Скажите лучше, здесь уже успела побывать баронесса?
– Вы ревнуете, мадонна? – удивился Лоредано.
– Нет, маэстро, потому что мне не к кому ревновать, простое любопытство.
– Ах, мадонна, вы разобьете мне сердце! – театрально воскликнул художник. – Я это предчувствую! У меня очень сильная интуиция!
Теперь настала очередь смеяться Розамунде.
– Что-то подсказывает мне, что вы ужасный притворщик, маэстро! – дразнящим тоном проговорила она.
– Вы явились, чтобы мучить меня, мадонна? – спросил венецианец, изобразив на лице непереносимую муку.
– Я явилась, чтобы посмотреть на вашу мастерскую и решить, будет ли мне приятно вам позировать, – кокетливо отвечала Розамунда.
– И что же вы решили? – встрепенулся венецианец. – Ах, вот и Карло. Поставь поднос и убирайся, – торопливо приказал он лакею. – Как я буду ее охмурять, пока ты болтаешься под ногами? – добавил он уже по-итальянски.
– Si, maestro! – ответил Карло и мерзко осклабился.
– Что вы ему сказали? – спросила Розамунда. – Я только начинаю учить ваш язык и еще не все понимаю.
– Я сказал ему, чтобы он убирался и не мешал мне заняться с вами любовью, – откровенно признался Лоредано и в ту же секунду сильным рывком выдернул Розамунду из кресла, прижал к себе и страстно поцеловал в губы, одновременно больно стиснув рукой ее пышную грудь.
– Маэстро! – взвизгнула Розамунда, вырвавшись из объятий итальянца. – Что вы себе позволяете? Ведите себя прилично, если не хотите потерять заказ!
– Ты должна быть моей! – вожделенно простонал Паоло и предпринял новую атаку на Розамунду.
Она ловко увернулась и влепила венецианцу звонкую пощечину.
– Как вы смеете оскорблять меня своими выходками, маэстро?!
– Ваши губы слаще самого сладкого меда, а ваша кожа… Как вы можете отвергать меня? Я слыву несравненным любовником, мадонна! А ваш граф далеко не юноша!
– Да, он не юноша, но и не старик! А что касается его достоинств в постели, то, можете мне поверить, он страстный, нежный и неутомимый, – бросилась защищать любимого Розамунда. – А теперь лучше налейте мне этого чудесного местного вина, маэстро, – добавила она, немного поостыв от возмущения. – Я прощу вам пренебрежение хорошими манерами, а вы пообещаете, что больше этого не повторится.
– Я не могу дать вам такое обещание, – искренне признался итальянец, подавая кубок с вином. – Но на какое-то время постараюсь обуздать свою страсть, мадонна.
– Все художники такие темпераментные? – спросила Розамунда после того, как съела кусочек бисквита и запила его вином.
– Только те, что наделены великим талантом, – заверил маэстро с лукавой улыбкой.
– Мне нравится, как вы пишете вид гавани, – проговорила Розамунда, желая сменить тему разговора. Она поднялась с кресла и подошла к большому полотну, над которым художник работал до ее прихода. – Вы точно уловили все детали, и я почти чувствую запах моря, когда смотрю на картину.
Маэстро со стуком поставил свой кубок на стол, и Розамунда, вздрогнув, оглянулась.
– У меня есть кое-что, чтобы вам показать, мадонна, – проговорил венецианец и, вынув из стола пачку набросков, подал их Розамунде.
Она взяла рисунки и стала разглядывать их по очереди. С каждой минутой глаза ее от удивления становились все шире и шире. Наконец она оторвала взгляд от рисунков и вопросительно посмотрела на художника.
Он с многозначительной улыбкой взял Розамунду за руку и вывел на террасу.
Отсюда открывается превосходный вид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Они поднялись на вершину холма, где располагалась посольская вилла. Граф остановился.
– Да, я мог бы поехать с тобой, – задумчиво проговорил он, всерьез обдумывая сказанное Розамундой. – Но выйдешь ли ты за меня?
– Нет, – решительно ответила Розамунда. – Наша любовь и привязанность не нуждаются в том, чтобы их скреплять узами брака. И я боюсь, что это может не понравиться твоим сыну и невестке. Тебе вовсе ни к чему портить с ними отношения из-за меня. Будет гораздо проще, если все станут считать, что ты просто живешь у меня в гостях. Или я у тебя.
– Я действительно не прочь вернуться с тобой во Фрайарсгейт, – все так же задумчиво продолжил граф. – Мне не обязательно все время безвылазно сидеть в Гленкирке.
– По-моему, нам пока не время расставаться, – сказала Розамунда.
– По-моему, тоже, – согласился Патрик.
– Значит, будем считать, что мы договорились. Ты вернешься со мной во Фрайарсгейт после того, как явишься ко двору и доложишь королю о результатах своей миссии.
– Договорились, – согласно кивнул граф.
Несколько дней Патрик и Розамунда предавались любви и развлечениям, а делами не занимались. Наконец Патрик решил, что пора нанести визит художнику. Подъехав верхом к вилле, которую занимал венецианец, Розамунда распрощалась с графом и одна вошла внутрь, где ее встретил рослый лакей.
– Передай маэстро, что пришла леди Розамунда Болтон. Он обещал показать мне свою мастерскую, – приказала она.
Слуга с поклоном удалился, а вернувшись через несколько минут, поклонился еще ниже и сказал:
– Если госпожа соблаговолит проследовать за мной, я отведу ее к маэстро!
Лакей проводил Розамунду в просторную, полную воздуха и света комнату, где Паоло Лоредано занимался живописью. Он как раз делал набросок весеннего пейзажа, открывавшегося прямо из окна. Венецианец был одет в темные бриджи и чулки, а когда повернулся к Розамунде лицом, то она увидела, что его рубашка широко распахнута на груди. «Внешне он выглядит довольно мужественно и привлекательно», – отметила про себя Розамунда.
– Мадонна! – с жаром воскликнул венецианец и, театральным жестом отшвырнув в сторону кисть, взял обе руки Розамунды в свои и поцеловал.
– Доброе утро, маэстро, – ответила Розамунда, мягко высвобождая руки. – Так вот, значит, как выглядит мастерская художника! И как вам удалось так все захламить? Вы же провели в Сан-Лоренцо меньше недели! – смеясь, пожурила она венецианца при виде царившего в мастерской беспорядка.
– Зато я точно знаю, где у меня что лежит! – попытался оправдаться Лоредано. – Карло, сию же минуту подай вино и бисквиты! – приказал он слуге, затем взял гостью за руку и подвел к большому креслу с высокой спинкой. – Присядьте, мадонна! Я немедленно начну делать наброски вашего портрета!
– Но я все еще не дала согласия позировать вам, маэстро! – возразила Розамунда, на этот раз с трудом высвободив руку из цепких пальцев венецианца. – Скажите лучше, здесь уже успела побывать баронесса?
– Вы ревнуете, мадонна? – удивился Лоредано.
– Нет, маэстро, потому что мне не к кому ревновать, простое любопытство.
– Ах, мадонна, вы разобьете мне сердце! – театрально воскликнул художник. – Я это предчувствую! У меня очень сильная интуиция!
Теперь настала очередь смеяться Розамунде.
– Что-то подсказывает мне, что вы ужасный притворщик, маэстро! – дразнящим тоном проговорила она.
– Вы явились, чтобы мучить меня, мадонна? – спросил венецианец, изобразив на лице непереносимую муку.
– Я явилась, чтобы посмотреть на вашу мастерскую и решить, будет ли мне приятно вам позировать, – кокетливо отвечала Розамунда.
– И что же вы решили? – встрепенулся венецианец. – Ах, вот и Карло. Поставь поднос и убирайся, – торопливо приказал он лакею. – Как я буду ее охмурять, пока ты болтаешься под ногами? – добавил он уже по-итальянски.
– Si, maestro! – ответил Карло и мерзко осклабился.
– Что вы ему сказали? – спросила Розамунда. – Я только начинаю учить ваш язык и еще не все понимаю.
– Я сказал ему, чтобы он убирался и не мешал мне заняться с вами любовью, – откровенно признался Лоредано и в ту же секунду сильным рывком выдернул Розамунду из кресла, прижал к себе и страстно поцеловал в губы, одновременно больно стиснув рукой ее пышную грудь.
– Маэстро! – взвизгнула Розамунда, вырвавшись из объятий итальянца. – Что вы себе позволяете? Ведите себя прилично, если не хотите потерять заказ!
– Ты должна быть моей! – вожделенно простонал Паоло и предпринял новую атаку на Розамунду.
Она ловко увернулась и влепила венецианцу звонкую пощечину.
– Как вы смеете оскорблять меня своими выходками, маэстро?!
– Ваши губы слаще самого сладкого меда, а ваша кожа… Как вы можете отвергать меня? Я слыву несравненным любовником, мадонна! А ваш граф далеко не юноша!
– Да, он не юноша, но и не старик! А что касается его достоинств в постели, то, можете мне поверить, он страстный, нежный и неутомимый, – бросилась защищать любимого Розамунда. – А теперь лучше налейте мне этого чудесного местного вина, маэстро, – добавила она, немного поостыв от возмущения. – Я прощу вам пренебрежение хорошими манерами, а вы пообещаете, что больше этого не повторится.
– Я не могу дать вам такое обещание, – искренне признался итальянец, подавая кубок с вином. – Но на какое-то время постараюсь обуздать свою страсть, мадонна.
– Все художники такие темпераментные? – спросила Розамунда после того, как съела кусочек бисквита и запила его вином.
– Только те, что наделены великим талантом, – заверил маэстро с лукавой улыбкой.
– Мне нравится, как вы пишете вид гавани, – проговорила Розамунда, желая сменить тему разговора. Она поднялась с кресла и подошла к большому полотну, над которым художник работал до ее прихода. – Вы точно уловили все детали, и я почти чувствую запах моря, когда смотрю на картину.
Маэстро со стуком поставил свой кубок на стол, и Розамунда, вздрогнув, оглянулась.
– У меня есть кое-что, чтобы вам показать, мадонна, – проговорил венецианец и, вынув из стола пачку набросков, подал их Розамунде.
Она взяла рисунки и стала разглядывать их по очереди. С каждой минутой глаза ее от удивления становились все шире и шире. Наконец она оторвала взгляд от рисунков и вопросительно посмотрела на художника.
Он с многозначительной улыбкой взял Розамунду за руку и вывел на террасу.
Отсюда открывается превосходный вид.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145