– Ну! Зачем ехать туда, если она сама придет ко мне! На прошлой неделе за сотню франков можно было иметь три сотни верного барыша! Я купил на пять тысяч. Придет и Аргентина! Земля в Пикардии и Бретани сейчас дешевле, чем на кладбище в десяти километрах от Парижа. Но через месяц всё переменится, надо торопиться, ловить счастье за хвост. У счастья он длинный, но скользкий!
К вечеру Жюль прибыл в Амьен. Он вышел из вагона и направился к паровозу: он по-детски любил всё, что имело отношение к механике, помогающей человеку. С паровоза сошел выпачканный в саже и масле человек в очках. Жюль почтительно приподнял шляпу:
– Здравствуйте! Сердечно благодарю вас за благополучный рейс! Вы управляли паровозом?
– Что угодно? – сухо спросил машинист.
– Ничего, я только хочу поблагодарить вас за то, что вы так умело управляете этой металлической лошадкой, – проговорил Жюль и постучал концом трости по колесу паровоза. – Надеюсь, вы довольны вашей должностью?
– Не сказал бы, – ответил машинист, принимаясь за смазку поршня. – Вы инженер?
– Нет, я просто интересуюсь машинами. Вы управляете чудом, мой друг! Лет через сорок ваши внуки скажут: дедушка управлял машиной на земле, мы управляем машиной в воздухе. Будьте здоровы, мой друг! Еще раз спасибо!
На привокзальной площади Жюля встретил Лемарж.
– Да здравствует французская литература! – приветствовал он своего друга. – Ты первый из приглашенных. Познакомься – моя невеста Эмма де Виан.
Жюль пожал тонкие пальчики блондинки в белом платье.
– Сестра моей невесты, мадам Морель, – сказал Лемарж.
Жюль учтиво поздоровался с новой знакомой, – она была очень похожа на Жанну, только выражение лица мадам Морель было строже, серьезнее, хотя она кокетливо улыбалась и несколько провинциально, разговаривая с кем-нибудь, отступала на шаг в сторону.
– Я читала ваши рассказы в «Семейном музее», – томно, нараспев произнесла мадам Морель. – Мои дочери запомнили ваше имя.
– Ваши дочери! – воскликнул Жюль. – Одной год, другой два с половиной!
– Валентине четыре, Сюзанне шесть, – флейтой прощебетала мадам Морель.
– Вы ничего не хотите сказать о муже, – несколько искательно произнес Жюль. – Очевидно, он не запомнил мою фамилию…
Мадам Морель кашлянула, взяла под руку сестру; Жюлю было предложено просунуть свою массивную руку под согнутый локоток новой знакомой.
Жюлю и в голову не приходило, что он идет со своей будущей женой. Мадам Морель не догадывалась, что спустя восемь месяцев со дня этой встречи она вторично выйдет замуж и станет Морель-Верн.
Этого брака хотели и хлопотали о нем Лемарж и его невеста. Они сознательно оставляли вдову и Жюля вдвоем без посторонних, произносили при них заранее приготовленные фразы, делали косвенные, а где позволяло приличие, и прямые намеки.
– Этот медведь держит себя нелепо, – говорил Лемарж своей невесте. – Нужно что-то придумать. Мне так хочется, чтобы он женился на твоей сестре! Он любит детей и будет отличным другом твоих племянниц. Твоя сестра засиделась во вдовстве. Она любит литературу, а Жюль литератор.
– Он настоящий медведь, – сказала невеста Лемаржа. – Наступает на ноги, держит себя как-то, неуклюже, говорит странные вещи…
Жюлю вдова Морель нравилась. Даже больше: он успел влюбиться в нее. И еще больше: в мечтах своих он запросто называл ее Онориной. Правда, он наступал и ей на ноги, развлекал разговорами об устройстве паровоза, о том, чем и как пополняется оболочка воздушного шара.
Лемарж женился. Гости разъехались. Вдова и ее дочери оставались в доме молодых супругов. Приближался день отъезда Жюля.
– Завтра вы покидаете нас? – спросила вдова.
Жюль кивнул головой, – говорить он боялся: как бы не сказать чего-нибудь такого, что сразу же изменит его жизнь, спутает планы…
– А вы? – спросил он.
– Я еще побуду здесь. Моим девочкам полезен воздух Амьена. Здесь так хорошо! Я не люблю Парижа. Там шумно, неспокойно…
– Я люблю, чтобы мне не мешали, когда я работаю, – неожиданно и для себя произнес Жюль. – Аристид уходит, когда я пишу, но иногда по моей просьбе играет Моцарта или Бетховена…
Жюль внутренним взором оглядел свою холостую жизнь. Нашел в ней мало хорошего и произнес ту именно фразу, которая и решила его судьбу:
– Когда я женюсь, Аристиду придется уехать. В одной комнате нам не поместиться. Пойдут дети, будут заглядывать гости…
Мадам Морель кончиком зонта рисовала на песке квадратики, подсознательно иллюстрируя свое представление о комнате Жюля.
– Кроме того… – начал он.
Прибежали Сюзанна и Валентина, поцеловали мать, за руку поздоровались с дядей Жюлем.
– Идите играйте, – сказала вдова. – Посмотрите, что делает тетя, потом придите и скажите мне.
Жюль довольно улыбнулся: отказа, видимо, не будет. Он изобразил гипотетический случай: две комнаты, двое взрослых, двое детей, возможное появление третьего…
– Вы намерены жениться на вдове? – спросила мадам Морель.
– Это зависит от вдовы, – ответил Жюль.
– Рассмотрим ваш гипотетический случай. Вас приятно слушать, вы прекрасный рассказчик.
– Совершенно необеспеченный материально, твердый и упорный в своих убеждениях и вкусах, – проговорил Жюль и взял руку вдовы в свою. – Я надеюсь зарабатывать много денег, но всё это в будущем…
Рука вдовы шевельнулась, пальцы дрогнули, ток добежал до сердца и сжег все черновики с гипотетическими случаями. Жюль поднес руку вдовы к губам и долго целовал ее – сантиметр за сантиметром, от запястья до кончиков ногтей.
– Ваша надежда плюс еще одна надежда, – заикаясь от волнения, произнесла вдова.
– Любовь с одной стороны и любовь с другой, – пробормотал Жюль, в последний раз мысленно прощаясь со своей холостой комнатой и всеми своими привычками.
– Любовь, основанная на уважении, – подчеркнула вдова. – Следует позвать девочек, они могут подумать…
– Как раз то, что есть на самом деле, – шепнул Жюль на ушко вдове. – Можно? – спросил он и, как всегда в таких случаях бывает, ответное «да» получил две секунды спустя после того, как поцеловал мадам Морель. Затем началось обсуждение самого ближайшего будущего. Жюль откровенно сказал, что сейчас он беден и не в состоянии создать ни комфорта, ни уюта, не говоря уже о вполне обеспеченной жизни, но – на этом Жюль настаивал и готов был поклясться, – он надеется на то, что его дарование в будущем поможет ему встать на ноги и нарядить надежды в шелк, атлас и бархат. Что касается вопросов сердечных, то…
– Я полюбил вас сразу, то есть истинно и навек, – признался Жюль. – Что такое любовь? Никто до сих пор точно не определил ее. Я не поэт, не философ. По-моему, любовь – это такое содружество, когда мечты одного совпадают с мечтами другого, когда деятельность моя по душе вам, а ваше участие… Одним словом, я не знаю, что такое любовь, ибо сам уже люблю и боюсь вернуться в Париж без вас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94