– Ваши взгляды еще шире, чем я думал, госпожа Масацуг… Омацу.
– Моя специализация – французский бульварный роман. А это накладывает отпечаток на образ мыслей, согласитесь.
– Да. Это многое объясняет. Значит, вы должны были встретиться двадцать второго мая?
– О-Сими позвонила мне на сотовый. Накануне, двадцать первого вечером. Назначила встречу и сказала, что должна сообщить что-то очень важное.
– Что именно?
– Она так и не уточнила. Но я догадывалась, что она имеет в виду. Думаю, это касалось ее романа.
– Собиралась сообщить вам, что выходит замуж?
– Знаете, господин Бланшар, я бы не удивилась и этому. Но, возможно, речь шла просто об обручении. Обручиться – это так по-хорошему сентиментально. Ни один брак с этим не сравнится. Брак – вещь циничная.
– То есть вы бы не удивились такой скоропалительности?
– Этот город сводит с ума. А именно легкого безумия О-Сими всегда не хватало. Она была чересчур правильной, чересчур робкой, чересчур зажатой. Серой мышью, как сказал бы один парижанин, мой близкий друг.
– Издержки воспитания?
– Скорее, черты характера. О-Сими всегда проигрывала. О, она умела элегантно, со вкусом проигрывать. А это – большое искусство.
– В чем же оно выражалось?
– Вкус у нас всегда совпадал…
– Вкус к проигрышу?
– Мне нравится французский юмор… Юмор – единственное, чего не хватает японцам для господства над миром. Но я имела в виду мужчин. Нам с О-Сими всегда нравились одни и те же мужчины. И эти мужчины всегда выбирали меня. Бедняжка О-Сими оставалась не у дел. Иногда до смешного доходило: она знакомит меня со своим парнем, а такие события случались с завидной периодичностью… Так вот, она знакомит меня со своим парнем, а через полчаса он уже просит мой телефон.
– И это не мешало вам быть подругами?
– Нисколько. Это ведь происходило не только со мной, но и с другими ее приятельницами. О-Сими всегда оказывалась третьей лишней. В результате она бросила экспериментировать вовсе.
– С приятельницами?
– Боюсь, что и с мужчинами тоже. К тому же вы знаете современных мужчин, господин Бланшар. От женщин им нужно только одно. Спаривание и немного Пруста, как говорит один парижанин, мой близкий друг.
– Почему же именно Пруста?
– Пруста можно заменить на комиксы о Барбарелле, или на Джекки Коллинз, или на кулинарную книгу, это дела не меняет. Ключевое слово здесь – спаривание.
– Выглядит очень уж пессимистично.
– Вот и О-Сими так считала. После каждого неудачного знакомства она покупала себе новые туфли. И никаких истерик. Достойный выход из ситуации, как вы считаете? Это я и называю – элегантно проиграть.
– Значит, с туфлями у нее никаких проблем не было?
– Никаких. Думаю, их запасов хватило бы на все ее издательство.
– Как-то это не вяжется с тем, что вы о ней рассказываете. Робкая, зажатая… Откуда тогда столько неудачных попыток понравиться? Ключевое слово здесь – попытка.
– Смотря что называть попытками и смотря что называть связями. Одиночество шлифует воображение. Даже если мужчина просто придерживал перед ней двери в метро, О-Сими могла посчитать это приглашением к путешествию. Хотя я допускаю, что за те два года, что мы не виделись, она могла измениться. Или все-таки решилась приехать, для того чтобы измениться. Нет, меня совсем не удивило, что она остановилась в гостинице. Совсем.
– Госпожа Томомори хоть что-нибудь рассказывала вам о своем… м-м-м… избраннике?
– Я видела его. Такой не может не понравиться. Высокий, темноволосый, мужественное лицо. Настоящий матадор. Неудивительно, что О-Сими влюбилась с первого взгляда…
– Так вы были представлены друг другу?
– Собственно, я была свидетельницей их знакомства. Я первая положила на него глаз. Если бы не О-Сими, я бы сама с ним… закрутила, как говорит один парижанин…
– Ваш близкий друг.
– Да. О-Сими заметила этого парня секундой позже. Она так и вцепилась мне в руку… Как после этого не осталось синяков – ума не приложу.
– И что же вы сделали потом? Расскажите-ка мне об этой встрече поподробнее.
– Кажется, это был второй день ее пребывания в Париже. Или третий, сейчас уже не вспомню точно… Я затащила ее на экскурсию по Сене. Маленькие кораблики, мне они очень нравятся. О-Сими поначалу была не в восторге от этой идеи, к тому же мы столкнулись с группой туристов из Иокогамы. Стоило уезжать из Японии, чтобы проводить время в обществе соотечественников?.. Но этот парень… Высокие брюнеты с длинными волосами выглядят так многообещающе.
– Да. Пожалуй.
– О-о… Кажется, я сказала глупость… Затона… компактных шатенов всегда можно положиться.
– Не будем отвлекаться на персоналии… госпожа Омацу. Вы познакомились с этим молодым человеком?
– О-Сими попросила его сняться вместе с ней. Никогда не видела ее такой решительной. Она моментально нашла предлог для знакомства.
– Невинные женские хитрости?
– Что-то вроде того. Вы проницательны. Я бы назвала это развлечениями женщин. Есть такие чудесные японские ширмы – «Развлечения женщин». Вы, конечно, не знакомы с традиционным японским искусством…
– Увы.
– Бидзин-га. Но европейские художники нравятся мне гораздо больше…
– И молодой человек согласился сняться?
– Конечно. Он здесь на всех снимках. Мимо такого не пройдешь, не правда ли?
– Гм…
– Он был очень терпелив. Я отщелкала почти целую пленку.
– Фотографии довольно любопытные, если учесть, что ваша подруга и этот парень даже не были знакомы. На снимках они выглядят… выглядят…
– Интимно?
– Ну, скажем, как хорошие приятели.
– Он был очень галантен.
– Что было потом?
– Несколько минут отчаяния. Он был очень галантен, но особого интереса не проявил. Если бы не тот случай, все бы так ничем и не закончилось.
– Какой случай?
– С одним сумасшедшим на мосту. Мы как раз подплывали к Понт-Нефу. И какой-то самоубийца намеревался спрыгнуть вниз. Он стоял довольно долго, как будто раздумывал. И тогда молодой человек попросил у О-Сими фотоаппарат.
– Зачем?
– Сначала я подумала, что он хочет сфотографировать мост и самоубийцу на нем. Иногда люди бывают бесцеремонны со смертью… Особенно европейцы. «Виды смерти заменяют нам юкими», как говорит один парижанин, мой близкий друг.
– Вы так часто о нем упоминаете…
– Он тоже занимается изучением бульварной литературы. Только японской.
– Мы остановились на том, что молодой человек попросил у вашей подруги фотоаппарат. Он сфотографировал происходящее на мосту?
– В том-то и дело, что нет. Когда я получила пленку из проявки – это ведь был мой фотоаппарат, «Никон»… Там были только те снимки, которые сделала я.
– Зачем же он тогда взял фотоаппарат?
– Быть может, хотел рассмотреть сцену возможного самоубийства поближе… У «Никона» отличная оптика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106