- Эк меня, - сказала она и хрюкнула носом. - Простите, не знаю, что на меня такое вдруг нашло.
- Так и знал, - простонал Ален. - Господи, жуть какая.
Она рассмеялась, вперемешку с последними спазмами плача.
- Да нет, уже все в порядке, - сказала она. - У вас найдется салфетка?
Он достал коробку с салфетками.
- Валяйте, - сказал он. - Рыдайте в свое удовольствие. Черт-те что.
- Алан, - сказала она. - Не, правда, я уже в полном порядке. Успокойтесь. Что там у нас на повестке дня.
- Вот поэтому я никогда и не занимаюсь разводами, - сказал Алан, нервно потирая пальцами виски. - На дух этого не переношу.
- Что у нас дальше, - сказала Роузи. - Что дальше.
Алан яростно откашлялся, вынул из стола длинную желтую тетрадь и новенький остро отточенный карандаш, которых у него, похоже, был неограниченный запас (ни разу она не видела короткого или затупившегося экземпляра; интересно, что он с ними делает?), и дернул себя за ухо.
- Ладно, - сказал он. - Ладно. Что нам в первую очередь нужно сделать, так это прийти к соглашению прямо на месте, вам, Майку, его юристу и мне, относительно всех возможных обстоятельств, имеющих отношение к вашей с Майком совместной жизни, и попытаться сделать это соглашение по возможности взаимоприемлемым и настолько простым, чтобы даже судья смог его понять. Так, ладно, давайте посмотрим. Надо составить список. Первым делом право на попечение в отношении э-э...
- Сэм. Саманты. Право остается за мной.
- А-га. - Он пока не стал ничего записывать. - А как насчет Майка?
- Я уверена, что Майк права на попечительство требовать не станет. Хотя, в общем-то, у нас с ним на этот счет никакой ясной договоренности не было.
- А-га.
- Я имею в виду, что мне и так все ясно.
Алан одарил ее одобрительной улыбкой, почти как коллега коллегу, и сделал пометку.
- Ну что ж, останется только договориться относительно права на посещение, материальную поддержку, о какой-никакой процедуре принятия решений в отношении страховки и образования, о том, кто кого и как ставит в известность, если ребенок попадает к дантисту или в больницу...
- Хорошо.
- До тех пор пока вы еще в состоянии разговаривать друг с другом, - продолжил Алан. - Если этим придется заниматься адвокатам, то, во-первых, это выйдет гораздо дороже, а во-вторых, в итоге может получиться соглашение, которым никто не будет доволен, кроме самих адвокатов.
- Ладно, ладно.
На душе у нее стало теплее. Сэм.
- Как насчет средств к существованию? - спросил Алан. - Вы в данный момент работаете?
- Работала, - ответила Роузи. - Преподавала художественную культуру в школе «Солнышко».
- Ага, понятно.
- Но теперь у меня складывается впечатление, что они в моих услугах больше не нуждаются.
У нее сложилось впечатление, что эта маленькая альтернативная школа, расположенная в переделанном здании старой фабрики в Каменебойне, в ближайшем будущем благополучно прикажет долго жить, погрязнув в склоках и взаимных обвинениях.
- Если есть такая возможность, - сказал Алан, - то лучше бы пока остаться безработной. До вынесения судебного решения.
Он провел поперек листа черту.
- Ладно. Теперь насчет собственности...
- Да мне ничего и не нужно, - сказала Роузи. - Дом. Но весь кредит за него выплатила больница, и закладная тоже у них. А все прочее - барахло. Всего лишь барахло - Барахло, - кивнул Алан. - Барахло.
У него была довольно странная манера речи, так, словно в каждое слово он вкладывал глубокое и сильное чувство; Роузи подумала, что это, должно быть, какой-то особый адвокатский трюк, а может быть он просто не отдает себе в этом отчета. Хотя, может быть, на самом деле все и не так, а вдруг он и впрямь принимает беды и горести своих клиентов слишком близко к сердцу; и, как профессиональный тяжелоатлет, просто может взвалить на себя куда большую ношу, чем обычный человек. От его напомаженных волос отделилась прядка; в глазах у него снова появилось печальное выражение. Роузи поймала себя на невольном чувстве симпатии к нему.
- Мне и в самом деле на все это плевать, - сказала она. - Там нет ничего, что я действительно хотела бы унести с собой.
- Ну да, конечно, - сказал Алан. - Знаете, давным-давно, когда я и в самом деле занимался разводами довольно часто, каждый, кто приходил ко мне, неизменно говорил одну и ту же фразу: «Да ничего мне, в сущности, не нужно, пусть все достанется ей». Или: «Пусть он все забирает себе». И знаете, вокруг чего всегда разгорались самые дикие сцены, из-за чего народ причинял друг другу больше всего боли? Из-за барахла.
- Вы женаты? - спросила его Роузи.
- А я сидел тут и слушал, как люди льют слезы по автомобилю, по телевизору, по драгоценностям, по гребаному старому гарнитуру, который стоит у них на веранде, и думал про себя, как же низко может пасть человек, неужели они не в состоянии быть выше всей этой грязи. Неужто утраченное чувство значит для них меньше, чем все эти жалкие материальные ценности, все эти ничтожные детали? И мне потребовалось изрядное количество времени, чтобы прийти к выводу о том, что именно в деталях и коренится любовь. Она вся в книгах, в пластинках, в стереомагнитофонах и в автомобилях с откидным верхом. Любовь всегда корнями уходит в детали. И боль, кстати, тоже.
Его глаза стали еще печальней и смотрели теперь прямо на Роузи; он сложил свои белые руки одна к другой и тихо опустил их перед собой на стол.
- Нет, не женат, - сказал он. - Это довольно-таки длинная история.
- Знаете, у меня уже давно на языке вертится один вопрос, - сказала Роузи и снова принялась покачиваться туда-сюда на стуле. - Вы знаете старый замок посреди реки, на острове?
- Баттерманз?
- Это, часом, не вы его построили? Я имею в виду - не ваша семья?
- Ну, в каком-то смысле. Какой-то дальний родственник. Я никогда даже и не пытался разобраться в этой истории.
- Насколько мне не изменяет память, его официальной владелицей являюсь я. В смысле, наша семья.
- Да, кажется.
Она улыбнулась.
- Не является частью имущества, подлежащего разделу, - сказала она, и Алан рассмеялся; она в первый раз видела, как он смеется. - И знаете, чего мне всегда хотелось? Отправиться туда и залезть в этот дом. Я никогда там не была.
- Я тоже никогда там не был.
- А давайте как-нибудь туда съездим, а? - Она выпрямилась и посмотрела ему прямо в глаза. - В конце концов, вы наш семейный юрист, и все такое.
Он побарабанил карандашом о кожаную обивку стола.
- Я хочу дать вам один довольно забавный совет сказал он. - Видите ли, даже в том случае, если на бракоразводном процессе не выдвигается обвинения против одной из сторон, с момента вынесения вердикта проходит еще целый год, прежде чем развод вступает в силу.
- Господи боже мой, вы что, шутите?
- В течение полугода после вынесения приговора он считается nisi. Nisi - это по-латыни «если не».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144