У него была книга, прочесть которую он не мог; собственно, поэтому он сюда и приехал. А еще у него был друг, а может враг, который долгое время его преследовал; он знал запах дыхания, но имени его не знал.
«Как она к вам попала?» - спросил доктор Ди, когда книга легла перед ним на стол.
Длинные белые пальцы мистера Толбота теребили сложную систему узлов, которыми он связал принесенный с собою сверток.
«Да-да, я расскажу вам, - сказал он, - я все вам расскажу, всю историю. Как она ко мне попала: я вам расскажу».
Кларксон нетерпеливо потянулся к узлам на бечевке, но Толбот отмахнулся от него; больше, однако, он так ничего и не сказал, и только руки у него дрожали, когда он разматывал слой за слоем старое тряпье, в которое завернул книгу.
Доктор Ди встал и отодвинул в сторону бокал с вином чтобы можно было открыть на столе книгу.
Это был манускрипт, написанный на узких листах потного пергамента и прошитый густо пропитанной жиром черной нитью. Ни крышек, ни переплета у книги не было. Символы, которыми она была написана, начинались прямо в верхней части первой страницы, без каких бы то ни было заставок, так, словно это была вовсе и не первая страница. Доктор Ди взял лампу и склонился над книгой.
Мистер Толбот перевернул первый, сильно попорченный червями лист. На второй странице было все то же самое: сплошная колонка символов, от верхнего обреза до нижнего.
«Это шифр, - сказал доктор Ди. - Я смогу его прочесть, если только за ним скрывается один из знакомых мне языков».
«Шифр, - сказал мистер Толбот. - Так точно».
Он снова уставился на раскрытую книгу. Он так долго и так часто разглядывал эти страницы, что помнил их едва ли не наизусть, как какой-нибудь учебник грамматики, однако, поскольку смысла написанного он понять не мог ни на гран, они всякий раз открывались ему как будто заново, свежо и странно.
Смотреть на них было все равно что чувствовать себя причастным тайне, разом вынесенным за скобки и наделенным привилегией доступа; это чувство было знакомо ему с детства, когда он, еще не выучившись грамоте, часами разглядывал книги, зная, что за этими значками кроется смысл, что они чреваты смыслом, но не зная, что каждый из них означает.
Он сдвинулся в сторону, чтобы доктор мог сесть перед книгой.
«Так как же, - снова спросил его доктор, - она к вам попала?»
«Меня вроде как самого на нее вынесло», - ответил мистер Толбот.
«Как это - вроде как?» - спросил доктор. Он подобрал со стола стило и начал дотрагиваться им до буквиц в книге.
«Ну, вывело», - сказал мистер Толбот. История, эта волшебная история, вдруг захлестнула его под самое горло и он, растворившись в ней без остатка, уйдя в нее без оглядки и памяти, просто не мог придумать, с чего ему начать.
«Вы имеете представление, - начал он наконец (перейдя на латынь, дабы сообщить некий привкус учености тем вещам, в которых сам никак не мог разобраться), - имеете ли вы представление о предметах, владению которыми человек знающий может приобщиться через... э-э, через посредство сношения с духами? Некоторые духи, видите ли, некоторые духи такого рода...»
Доктор Ди медленно поднял на него взгляд. И ответил по-латыни же.
«Если вы имеете в виду предмет, именуемый среди профанов искусством магии, то ответ будет отрицательным. Я ничего в этом не смыслю».
Мистер Кларксон, не вставая с кресла, подался вперед. На его бритом лице - лицо опасного человека - заиграла улыбка: именно ради этого он и привез сюда Толбота.
«В молитвах своих, - сказал доктор Ди, - я просил даровать мне иное знание. То, что приходит через ангелов Господних».
Какое-то время он внимательно смотрел на мистера Толбота. А потом сказал по-английски: «Но давайте вернемся к тому, с чего вы начали. Вас вывело».
«Некоторые поговаривают, - сказал мистер Толбот и покосился на Кларксона, - о мертвом теле и об определенного рода заклятиях: как будто мертвое тело можно заставить говорить или, вернее, заставить злого духа говорить его устами; но все это ложь, и ни единый из людей, взыскующих мудрости, ничему подобным образом не научился».
Его охватило непреодолимое желание дотронуться до ого места, где у него когда-то были уши, сдернуть шапочку; и желание это он в себе подавил.
«Принято считать, что если человек взыскует сокровищ, то движет им всего лишь жажда денег, - продолжил он. - Но есть и другого рода сокровища. Есть Знание. И есть вполне законные способы выяснить, где лежит сокровище, истинное сокровище духа».
Повторное свершение подобного деяния, сказал ему судья, влечет за собой не наказание у позорного столба, но смертную казнь... Как получилось, что эта гнусная история начала сама собой литься из его уст, уцепившись за хвост другой истории, той, которую он с самого начала собирался рассказать, и вытеснив ее? На несколько секунд он замешкался, слишком остро встала перед ним эта неразрешимая коллизия. Он сидел и смотрел, как доктор Ди водит стилом по буквам на странице, на которой открылась книга. Он взял со стола кубок: ему налили вина, как только он сел за стол, но до сих пор он не сделал ни единого глотка.
«К этой книге привел меня дух, - сказал он. - Я нашел ее в старом добром Гластонбери».
Стило доктора Ди запнулось, он поднял голову и посмотрел на Толбота.
«В Гластонбери?»
Мистер Толбот кивнул и сделал еще один глоток; сердце у него билось теперь быстро и гулко, но тем не менее он нашел в себе силы выдержать пристальный взгляд доктора Ди и опустить веки, один раз, спокойно и неторопливо.
«Да, - сказал он. - В Гластонбери. В могиле монаха. Знакомый дух говорил ко мне и сказал мне слово, сказал - где нужно копать...»
«Так вы, значит, вырыли ее из земли? В Гластонбери?»
«Я и копнул-то всего...»
Озадаченный яростной реакцией старика, он начал плести запутанную историю, круг за кругом, которая скорее затуманивала суть происшедшего, нежели разъясняла К той ее части, где речь шла о Гластонбери, подобраться было труднее всего, хотя неугомонный дух, который раз за разом пел ее ему в уши, именно на ней прежде всего и заострял внимание. Главное, что хотел сказать мистер Толбот, что буквально вертелось у него на языке и путало его, мешало ему говорить, было завершение всей этой истории, ее смысл: тот факт, что эта книга сама нашла его только для того (книга и еще хрустальный флакон, хрустальный флакон с порошком, который лежал у него в кармане, и что это был за порошок, оставалось только догадываться), чтобы он мог передать ее этому человеку, принести в назначенный день и час в назначенное место и предложить ему в дар. И иначе быть не могло.
Но просто взять и сказать об этом он почему-то не мог. Его одолела какая-то странная застенчивость, и, не рассказав истории даже до середины, он вдруг замолчал и не мог выдавить из себя ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144