Он снова сел за стол, вынул из машинки и отшвырнул в сторону нетронутый лист бумаги, который отчего-то казался уже негодным, отработавшим свое; вставил новый и долго сидел перед ним, положив руки на колени, и ему казалось, что, пока он стоял у окна, машинка успела вырасти в размерах и стала даже более громоздкой, чем была раньше.
- He идет у меня из головы вся эта история. Никак не могу взять в толк...
Роузи мыла тарелки, а Бони их вытирал; у миссис Писки был законный выходной, она регулярно ездила в Каскадию, навестить сестру.
- Ты о чем? - спросил Бони.
- Насколько они действительно в курсе?
- В курсе чего?
- Истории.
Она подняла на просвет вымытую тарелку, такую старую и тонкую, что она казалась почти прозрачной.
- Я все об этой книге. Феллоуза Крафта. Ему известны мельчайшие детали происходящего, и он эдак, походя, роняет их: мол, кто же этого не знает. Я понимаю, что это исторический роман, но все-таки.
До нее дошло, что она, в общем-то, сама не очень понимает, о чем хочет спросить.
- Все-таки.
- История существует в историях, в сюжетах, - сказал Бони. - Иначе ее не понять. Если бы она представляла собой всего лишь сумму происходящего, понять ее было бы невозможно.
- А им известна сумма происходящего?
Конечно, нет; даже историкам она не известна; ответ очевиден. Они просто лепят сюжет, маленькую историю из того, что знают сами. И Феллоуз Крафт не исключение. Вот только историки молчат о том, что из рассказанных ими историй - выдумка.
- Есть в этой книжке один персонаж, - сказала она. - Нечто вроде мага.
- Да, помню, - сказал Бони. Он снял немного затененные синим очки, протер их кухонным полотенцем и снова надел.
- И он, - сказала Роузи, - и он не только умудряется снять Шекспира на фото - ведь это же полная чушь, правда? - он еще и составляет Шекспиру гороскоп. А потом заставляет его глядеть в хрустальный шар. Чтобы проверить, увидит он там что-нибудь или нет.
- Да, помню, - снова сказал Бони. И перестал перетирать тарелки.
- Хрустальный шар, - сказала Роузи. - И старина Уилл туда смотрит.
- Ну.
- И ничего не видит, хотя - хотя делает вид, что что-то он там углядел. Чтобы порадовать старика, которого он вроде как побаивается. И предрекает, что в скором времени появится некто, действительно способный провидеть сквозь этот шар. Вот такое ему было видение, - это он старику так говорит... Начнем с того, - продолжила Роузи, - что о Шекспире вообще мало что известно. Насколько мне не изменяет память. Особенно в том, что касается его детских лет.
- Ну, положим, - сказал Бони.
- А тут еще этот колдун. В смысле, этот, с хрустальным шаром.
- Итак, - сказал Бони. - Пункт первый. Начнем с того, что человек этот - вполне реальное историческое лицо. Да-да. Более чем реальное. Доктор Джон Ди. Он действительно жил в том самом доме, который описан в книге, и занимался всеми теми вещами, о которых там идет речь. Вот так. Он был советником при королеве Елизавете и, возможно, чем-то вроде придворного врача-консультанта. А еще он был математик и астролог, в те времена разница между этими двумя науками казалась несущественной. У него, по всей видимости, была крупнейшая в тогдашней Англии библиотека. А кроме того, он и в самом деле был именно тем, кем выведен в этой книге: магом.
- И сфотографировал Шекспира, - сказал Роузи.
- Ну...
- Такое впечатление, - сказала Роузи, - что он время от времени, просто ради забавы, делает вид, будто мир был несколько иным, чем; сейчас, и в нем происходили веши, которых теперь не бывает.
- Хм.
- Но мир был точно таким же. И законы им управляли те же самые.
Бони осторожно повесил полотенце на место; его явно посетила какая-то мысль. Потом прижал к губам палец и вышел из кухни. Роузи завернула краны, вытерла руки о комбинезон и пошла за ним следом.
- Сэнди очень много знал.
Они шли через длинную полутемную столовую комнату, и Бони говорил на ходу.
- Чего он только не знал. Ему доставляло удовольствие выводить в своих книгах такие детали, которые каждый здравомыслящий человек непременно должен был принять за выдуманные, тогда как на самом деле выдумки там не было ни на грош. Ему вообще нравилось, чтобы в книге вещи - настоящие, вещи - жили бок о бок с придуманными; ну, вот, например, было у него настоящее серебряное блюдо тех самых времен, о которых он писал, и он описывал его в числе прочих выдуманных блюд: одно настоящее, и спрятать его среди нескольких выдуманных - это было ему по вкусу. Или алмаз, или кинжал. А если в руки ему попадалась вещь, которая когда-то и впрямь принадлежала одному из его персонажей, то-то было радости. Такие вещи он мог разглядывать часами... Чтобы находить такие вещи, тоже нужен талант.
Они вышли в гостиную. Бони не стал включать свет; в темных коврах и в сгрудившейся кучками массивной мебели затаились сумерки.
Он подошел к надранному из разных сортов дерева комоду, на верхней полке которого стояли фотографии в серебряных рамках: лица были незнакомые, лица из былых времен.
- Доктор Ди был реальным историческим лицом, - сказал Бони, пытаясь неверной старческой рукой отомкнуть замок ящика. - Таким же реальным, как сам Шекспир. И действительно держал у себя магические кристаллы, в которых можно было провидеть иные миры, и зеркала, и драгоценные камни. А потом, через несколько лет после той истории, которую читаешь ты, действительно появился человек, обладавший способностью видеть сквозь магические кристаллы: он видел ангелов и говорил с ними.
Н-да. Медиум. И все это - самая настоящая правда.
Он дернул ящик на себя, и тот наконец открылся.
У Роузи появилось какое-то странное чувство. Все - правда. Как будто актеры на сцене перестали играть роли - и тут вдруг оказалось, что они те самые персонажи, которых разыгрывали в театре, - и повернулись к публике лицом. Она стояла и смотрела, как Бони достает из ящика какой-то предмет, завернутый в мягкий бархатный мешочек.
- Один из кристаллов, которыми пользовался Доктор Ди, - сказал Бони, - нечто вроде полированного зеркала из обсидиана, и он сейчас в Британском музее. Мы с Санди одно время строили планы, как бы нам его оттуда выкрасть. Были и другие, ныне утраченные, насколько мне известно. А вот тот самый, про который ты читала в книжке.
Он ослабил завязку на бархатном кисете и вытряхнул на ладонь шар из дымчатого кварца, цвета кротовой шкурки, безупречный, как маленькая планета, как серый влажный вечер. Он поднял шар повыше, чтобы Роузи смогла в него заглянуть.
- В кристалле были ангелы, - сказал он. - Десятки ангелов. Доктор Ди говорил с ними. И все их имена начинались на А.
Глава третья
Девять хоров ангелов заполняют собой вселенную, и каждый сцеплен с тем, что выше, и тем, что ниже, подобно шестерням колоссального механизма; от этой пронизывающей Творение взаимосвязи рождаются Различие, Распределение, Это, То, Иное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
- He идет у меня из головы вся эта история. Никак не могу взять в толк...
Роузи мыла тарелки, а Бони их вытирал; у миссис Писки был законный выходной, она регулярно ездила в Каскадию, навестить сестру.
- Ты о чем? - спросил Бони.
- Насколько они действительно в курсе?
- В курсе чего?
- Истории.
Она подняла на просвет вымытую тарелку, такую старую и тонкую, что она казалась почти прозрачной.
- Я все об этой книге. Феллоуза Крафта. Ему известны мельчайшие детали происходящего, и он эдак, походя, роняет их: мол, кто же этого не знает. Я понимаю, что это исторический роман, но все-таки.
До нее дошло, что она, в общем-то, сама не очень понимает, о чем хочет спросить.
- Все-таки.
- История существует в историях, в сюжетах, - сказал Бони. - Иначе ее не понять. Если бы она представляла собой всего лишь сумму происходящего, понять ее было бы невозможно.
- А им известна сумма происходящего?
Конечно, нет; даже историкам она не известна; ответ очевиден. Они просто лепят сюжет, маленькую историю из того, что знают сами. И Феллоуз Крафт не исключение. Вот только историки молчат о том, что из рассказанных ими историй - выдумка.
- Есть в этой книжке один персонаж, - сказала она. - Нечто вроде мага.
- Да, помню, - сказал Бони. Он снял немного затененные синим очки, протер их кухонным полотенцем и снова надел.
- И он, - сказала Роузи, - и он не только умудряется снять Шекспира на фото - ведь это же полная чушь, правда? - он еще и составляет Шекспиру гороскоп. А потом заставляет его глядеть в хрустальный шар. Чтобы проверить, увидит он там что-нибудь или нет.
- Да, помню, - снова сказал Бони. И перестал перетирать тарелки.
- Хрустальный шар, - сказала Роузи. - И старина Уилл туда смотрит.
- Ну.
- И ничего не видит, хотя - хотя делает вид, что что-то он там углядел. Чтобы порадовать старика, которого он вроде как побаивается. И предрекает, что в скором времени появится некто, действительно способный провидеть сквозь этот шар. Вот такое ему было видение, - это он старику так говорит... Начнем с того, - продолжила Роузи, - что о Шекспире вообще мало что известно. Насколько мне не изменяет память. Особенно в том, что касается его детских лет.
- Ну, положим, - сказал Бони.
- А тут еще этот колдун. В смысле, этот, с хрустальным шаром.
- Итак, - сказал Бони. - Пункт первый. Начнем с того, что человек этот - вполне реальное историческое лицо. Да-да. Более чем реальное. Доктор Джон Ди. Он действительно жил в том самом доме, который описан в книге, и занимался всеми теми вещами, о которых там идет речь. Вот так. Он был советником при королеве Елизавете и, возможно, чем-то вроде придворного врача-консультанта. А еще он был математик и астролог, в те времена разница между этими двумя науками казалась несущественной. У него, по всей видимости, была крупнейшая в тогдашней Англии библиотека. А кроме того, он и в самом деле был именно тем, кем выведен в этой книге: магом.
- И сфотографировал Шекспира, - сказал Роузи.
- Ну...
- Такое впечатление, - сказала Роузи, - что он время от времени, просто ради забавы, делает вид, будто мир был несколько иным, чем; сейчас, и в нем происходили веши, которых теперь не бывает.
- Хм.
- Но мир был точно таким же. И законы им управляли те же самые.
Бони осторожно повесил полотенце на место; его явно посетила какая-то мысль. Потом прижал к губам палец и вышел из кухни. Роузи завернула краны, вытерла руки о комбинезон и пошла за ним следом.
- Сэнди очень много знал.
Они шли через длинную полутемную столовую комнату, и Бони говорил на ходу.
- Чего он только не знал. Ему доставляло удовольствие выводить в своих книгах такие детали, которые каждый здравомыслящий человек непременно должен был принять за выдуманные, тогда как на самом деле выдумки там не было ни на грош. Ему вообще нравилось, чтобы в книге вещи - настоящие, вещи - жили бок о бок с придуманными; ну, вот, например, было у него настоящее серебряное блюдо тех самых времен, о которых он писал, и он описывал его в числе прочих выдуманных блюд: одно настоящее, и спрятать его среди нескольких выдуманных - это было ему по вкусу. Или алмаз, или кинжал. А если в руки ему попадалась вещь, которая когда-то и впрямь принадлежала одному из его персонажей, то-то было радости. Такие вещи он мог разглядывать часами... Чтобы находить такие вещи, тоже нужен талант.
Они вышли в гостиную. Бони не стал включать свет; в темных коврах и в сгрудившейся кучками массивной мебели затаились сумерки.
Он подошел к надранному из разных сортов дерева комоду, на верхней полке которого стояли фотографии в серебряных рамках: лица были незнакомые, лица из былых времен.
- Доктор Ди был реальным историческим лицом, - сказал Бони, пытаясь неверной старческой рукой отомкнуть замок ящика. - Таким же реальным, как сам Шекспир. И действительно держал у себя магические кристаллы, в которых можно было провидеть иные миры, и зеркала, и драгоценные камни. А потом, через несколько лет после той истории, которую читаешь ты, действительно появился человек, обладавший способностью видеть сквозь магические кристаллы: он видел ангелов и говорил с ними.
Н-да. Медиум. И все это - самая настоящая правда.
Он дернул ящик на себя, и тот наконец открылся.
У Роузи появилось какое-то странное чувство. Все - правда. Как будто актеры на сцене перестали играть роли - и тут вдруг оказалось, что они те самые персонажи, которых разыгрывали в театре, - и повернулись к публике лицом. Она стояла и смотрела, как Бони достает из ящика какой-то предмет, завернутый в мягкий бархатный мешочек.
- Один из кристаллов, которыми пользовался Доктор Ди, - сказал Бони, - нечто вроде полированного зеркала из обсидиана, и он сейчас в Британском музее. Мы с Санди одно время строили планы, как бы нам его оттуда выкрасть. Были и другие, ныне утраченные, насколько мне известно. А вот тот самый, про который ты читала в книжке.
Он ослабил завязку на бархатном кисете и вытряхнул на ладонь шар из дымчатого кварца, цвета кротовой шкурки, безупречный, как маленькая планета, как серый влажный вечер. Он поднял шар повыше, чтобы Роузи смогла в него заглянуть.
- В кристалле были ангелы, - сказал он. - Десятки ангелов. Доктор Ди говорил с ними. И все их имена начинались на А.
Глава третья
Девять хоров ангелов заполняют собой вселенную, и каждый сцеплен с тем, что выше, и тем, что ниже, подобно шестерням колоссального механизма; от этой пронизывающей Творение взаимосвязи рождаются Различие, Распределение, Это, То, Иное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144