- А мне насрать, - ответил я.
Программисты на нас не смотрели. Они и не уходили - хотели посмотреть, что будет дальше, - но углубились в изучение журналов на столах или внимательно рассматривали меню торговых автоматов.
Стюарт улыбнулся торжествующей, жесткой, жестокой улыбкой.
- Вас уже здесь нет, Джонс. А скоро и памяти не останется.
Я смотрел ему вслед, когда он выходил из комнаты отдыха и уходил по коридору. Там были еще люди, из других отделов, и я впервые заметил, что он кивает головой и здоровается, проходя мимо, но никто не отвечает ему, не поздоровается в ответ, никто никак не обозначает его присутствия.
Я вспомнил его голый безличный офис, и тут до меня дошло.
Он тоже был Незаметным!
Я видел, как он свернул за угол в свой офис. Это все объясняло. Единственная причина, по которой его замечали, - он был начальником. Только власть удерживала его от того, чтобы полностью слиться с фоном. Программисты и секретарши обращали на него внимание по необходимости, потому что это было частью их работы, потому что он был над ними в корпоративной иерархии. Бэнкс обращал на него внимание, потому что отвечал за весь сектор и должен был следить, кто что делает, в частности, начальники отделов.
Но больше никто его существования не замечал.
Может быть, поэтому Стюарт так меня и не выносил. Он видел во мне то, что больше всего ненавидел в самом себе. Скорее всего он даже не знал, что он - Незаметный. Он был прикрыт своей должностью и, наверное, не осознавал, что никто за пределами отдела его не замечает совсем.
Я понял, что мог бы его убить, и никто не заметит.
Тут же я попытался загнать эту мысль обратно, будто ее и не было. Но она была и сопротивлялась всем моим попыткам ее стереть, хоть я и пытался изо всех сил думать о чем-нибудь другом. Я не знаю, от кого я скрывал эту мысль. Может быть, от себя. Или от Бога - если Он (или Она) следит за моим разумом и судит мои случайные мысли с точки зрения морали. Но эта мысль случайной не была. И пока я пытался об этом не думать, но думал все больше и больше, я ощутил, что пусть эта идея меня ужасает и отвращает, есть в ней что-то притягательное.
Я могу убить Стюарта, и никто не заметит.
Я вспомнил человека, который украл пиво в “Семь-одиннадцать” и благополучно скрылся.
Я могу убить Стюарта, и никто не заметит.
Я не был убийцей. У меня не было оружия. Убийство - это было противно всему, чему меня учили и во что я верил.
Но идея убрать Стюарта определенно была заманчивой. Конечно, она никогда не будет претворена в жизнь. Это просто фантазия, греза...
Нет.
Я хотел его убить.
Я стал мыслить логически. Стюарт - на самом деле Незаметный? Или просто зануда, от которого стараются держаться подальше? Могу я быть уверен, что, если я его убью, мне это сойдет с рук?
Но не важно. Незаметный ли он. Незаметным был я. Люди могут заметить, что он мертв, но они не заметят, что убийца - я. Я могу убить его у него в офисе и уйти по коридору, спуститься на лифте и пройти по вестибюлю залитый кровью, и никто на меня не обратит внимания.
Программисты вышли из комнаты отдыха, и я остался один посередине, окруженный жужжащими холодильниками и торговыми автоматами. Все шло слишком быстро. Я был не такой. Я не был преступником. Я не убивал людей. Мне даже не полагалось хотеть убить человека.
Но я хотел.
И, стоя там, я знал, что это сделаю.
Глава 20
В день убийства я пришел на работу в клоунском костюме.
Не знаю, что на меня нашло, что я пустился на такую крайность. Может, я подсознательно хотел, чтобы меня обнаружили и остановили, не дали сделать того, что я задумал. Может, я хотел, чтобы кто-то заставил меня сделать то, что я должен был сделать, но не мог.
Ничего такого не случилось.
Приготовлений понадобилось меньше, чем я ожидал. Пока шли дни и во мне росла уверенность, что я убью Стюарта, у меня начал формироваться план. Сначала я думал, что мне надо узнать все входы и выходы из здания, все точки пожарной сигнализации, часы смены всех охранников внизу, но вскоре я понял, что все это лишние сложности. Я не собирался грабить Форт Нокс. И я был и без того практически не видим. Мне нужно было только войти, сделать дело и выйти.
Главной проблемой будет сам Стюарт. Для него я не был невидим, и он был в куда как лучшей форме, чем я. Морду мне набить он мог бы одной левой.
И если он знал, кто я такой - кто мы такие, - он мог бы убить меня и жить спокойно. Никто бы и не узнал. И никому и дела не было бы.
Значит, мне нужно было иметь на своей стороне элемент внезапности.
Я следил за ним несколько дней, изучая его маршруты, распорядок, надеясь по ним понять, где и как я могу нанести удар наиболее эффективно. Поскольку никто не замечал, куда я хожу и что делаю, я затаился в уголке возле секции программистов, откуда мне был виден офис Стюарта. Два дня я следил, когда он входит и выходит, и с удовольствием выяснил, что у него довольно регулярные привычки, а дневной распорядок очень жесткий. Оттуда я переместился в главный коридор, глядя, куда он выходит из своего офиса и что при этом делает.
Каждый день после ленча, примерно в четверть второго, он заходил в туалет и оставался там минут десять.
Теперь я знал, что там я его и убью.
Отличное это было место - туалет. Там он будет уязвим и не будет ждать нападения, а у меня будет преимущество внезапности. Если я застану его со спущенными штанами, это будет даже лучше, потому что тогда он не сможет ни пнуть меня ногой, ни убежать.
Таков был план.
Он был прост и конкретен, и я знал, что поэтому он и должен удаться.
Я наметил день: 30 января.
Четверг.
Тридцатого января я проснулся пораньше и напялил клоунский костюм. Это было решение последней минуты. Накануне вечером я остановился около ателье проката маскарадных костюмов. Для себя я притворился, что маскируюсь, но я знал, что это ерунда. В здании корпорации костюм клоуна - это не маскировка, а красный флаг. И заплатил я за прокат своей кредитной картой. Осталась запись. След на бумаге. Улика.
Наверное, я подсознательно хотел, чтобы меня поймали.
Не торопясь, я раскрасил лицо гримом из того же ателье, тщательно укрыв каждый дюйм лица белым тоном, тщательно прорисовав красный смеющийся рот, тщательно прилепив нос.
Из дому я вышел уже после восьми.
Рядом со мной на пассажирском сиденье лежал разделочный нож.
Было так, будто я был не я, будто я был в фильме и смотрел на себя со стороны. Я подъехал к “Отомейтед интерфейс”, припарковался где-то далеко в Америке, прошел через ряды машин к зданию, прошел через вестибюль, поднялся на лифте и вошел к себе в офис. Всю дорогу я нес нож открыто, прямо перед собой, фактически объявляя, что я собираюсь сделать, но никто меня не остановил, никто даже не увидел.
Я сел за стол, положил перед собой нож и сидел неподвижно до часу дня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92