Гектор, сердце которого радостно забилось при мысли об охотничьих прогулках по заповедникам Гленаллен-хауза, по хорошо охраняемым болотам Клохневена и — верх наслаждения! — по лесу Стретбоннела, где водились олени, всячески благодарил графа за оказанную ему честь. Мистер Олдбок также оценил внимание графа к его племяннику; мисс Мак-Интайр была рада за брата, а мисс Гризельда Олдбок восторженно предвкушала, как она будет жарить целые ягдташи болотной дичи и тетеревов, большим ценителем которых был мистер Блеттергаул. И, как всегда бывает, когда высокопоставленный гость покидает скромную семью, где он старался быть возможно любезнее, все принялись хвалить его, как только он откланялся и был увезен в своей колеснице четырьмя великолепными гнедыми. Но этот панегирик был тут же прерван, так как Олдбок и его племянник уселись в фейрпортскую колымагу. Одна лошадь пошла рысью, другую заставили скакать галопом, и влекомое ими сооружение, скрипя, дребезжа и раскачиваясь, тронулось в сторону прославленного морского порта, являя резкий контраст с экипажем лорда Гленаллена, который, катясь очень плавно и быстро, мгновенно исчез из вида.
ГЛАВА XXXVII
Да, справедливость, как и вы, люблю я.
Но пусть она, слепая, мне простит,
Коль иногда невольно промолчу.
За эти передышки пусть меня
Не вздумают потом лишить дыханья.
Старинная пьеса
Благодаря милосердию горожан и той провизии, которую Эди Охилтри в большом количестве принес с собой в заточение, он провел здесь два дня, не испытывая особого нетерпения и не жалея об утраченной свободе, тем более что погода была непостоянная и дождливая.
Тюрьма, говорил он себе, не такое уж скверное место, как многие думают. Над головой у тебя крепкая крыша, которая защищает от непогоды, а если б к тому же окна были без стекол, в летнюю пору воздух тут был бы свежий и приятный. Здесь есть с кем перекинуться шуткой, и хлеба пока хватает, так о чем еще беспокоиться?
Однако бодрость духа нашего нищего философа стала заметно убывать, когда солнечные лучи упали прямо на ржавую решетку его камеры, и несчастная конопляночка, клетку которой какому-то бедному должнику разрешено было повесить на окне, приветствовала его своим свистом.
— Тебе, видно, лучше, чем мне, — обратился Эди к птичке. — Я вот не могу ни свистеть, ни петь — все думаю, как бы я в этакую погоду шел берегом красивого ручейка или зеленой рощей. Ага, вот крошки! Сейчас я тебя угощу, раз ты такая веселая. Тебе-то есть отчего петь, ты ведь знаешь, что не по своей вине сидишь в клетке, а я вот самому себе обязан тем, что меня запрятали в эту дыру.
Монолог Охилтри был прерван полицейским чиновником, который пришел, чтобы отвести его к судье. Это была удручающая процессия: Эди меж двух жалких стариков, куда более хилых, чем он сам, шествовал к следственным властям. При виде престарелого узника, которого вели два дряхлых стража, люди говорили друг другу:
— Ого! Погляди-ка на этого седого деда. Одной ногой в могиле, а туда же — занимается грабежами!
Ребятишки поздравляли обоих стражей, Пегги Оррока и Джока Ормстона, внушавших им попеременно то страх; то желание позабавиться, с тем, что им попался в руки такой же молодец, как они сами.
Торжественное шествие закончилось тем, что Эди наконец предстал (отнюдь не в первый раз) перед достопочтенным судьей Литлджоном. Вопреки своему имени note 160 это был высокий и дородный мужчина, которому не напрасно были пожалованы знаки его корпорации. Строгий блюститель законов той строгой эпохи, несколько суровый и самовластный при исполнении своих обязанностей, он изрядно пыжился от сознания своего могущества и высокого положения, а в остальном был честным, благонамеренным и полезным гражданином.
— Введите, введите его! — воскликнул он. — Честное слово, настали времена страшных, противоестественных дел, когда даже привилегированные нищие его величества первые нарушают его законы! Вот и Голубой Плащ учиняет грабеж! Я думаю, что следующий, кого король облагодетельствует одеждой, пенсией и разрешением собирать милостыню, отблагодарит его тем, что окажется замешанным в государственной измене или по крайней мере в бунте. Однако введите его!
Эди отвесил поклон и остановился, как всегда, статный и прямой, слегка склонив голову набок, словно стараясь не пропустить ни одного слова, с которым обратился к нему судья. На первые вопросы, касавшиеся его имени и рода занятий, нищий отвечал охотно и точно. Но когда судья, велев писцу отметить эти сведения, начал спрашивать, где Охилтри находился в ту ночь, когда так пострадал Дюстерзивель, нищий отказался отвечать.
— Скажите мне, судья, вы ведь знаете законы: какая мне польза отвечать на ваши вопросы?
— Какая польза? Никакой, конечно, мой друг, только что, если ты не виновен и правдиво расскажешь о том, что делал, я могу выпустить тебя на свободу.
— Но, мне сдается, было бы разумнее, если бы вы, судья, или кто другой, кто знает за мной что-нибудь, доказали мою вину, а не требовали, чтобы я доказывал свою невиновность.
— Я заседаю здесь, — ответил судья, — не затем, чтобы обсуждать с тобой статьи закона. И я спрашиваю тебя, если ты согласен отвечать мне, был ли ты в указанный день у лесника Рингана Эйквуда?
— Право, сэр, не берусь припомнить, — ответил осторожный нищий.
— А также, — продолжал судья, — видел ли ты в тот день или в ту ночь Стивена, или Стини, Маклбеккита? Я полагаю, что ты его знаешь?
— Ох, беднягу Стини я очень хорошо знал! — ответил арестованный. — Но только не могу припомнить, когда я его в последний раз видел.
— Был ли ты в тот вечер возле монастыря святой Руфи?
— Судья Литлджон, — заявил нищий, — если вашей чести угодно, давайте положим этому сразу конец. Я прямо скажу вам, нет у меня охоты отвечать на ваши вопросы. Я стреляный воробей и не допущу, чтобы мой язык втянул меня в беду.
— Запишите, — сказал судья, — что он отказывается отвечать на какие-либо вопросы, опасаясь, что, сказав правду, может попасть в беду.
— Ну нет, — возразил Охилтри. — Я не желаю, чтобы так записывали мой ответ! Я ведь хотел только сказать, что, по моему опыту, если кто отвечает на пустые вопросы, это не приводит к добру.
— Запишите, — распорядился судья, — что, будучи, на основании личного опыта, знаком с судебными разбирательствами и потерпев ущерб оттого, что в подобных случаях отвечал на вопросы, арестованный отказался…
— Нет, нет, судья, — перебил его Эди, — на этом вы меня никогда не поймаете.
— Ну, так диктуй свой ответ сам, приятель, — сказал судья. — Писец все запишет прямо с твоих слов.
— Вот это так! — воскликнул Эди. — Это я называю честным обхождением. Я сейчас все скажу, не теряя времени. Значит, сосед, можешь записать, что Эди Охилтри стоит за свободу… нет, этого мне тоже не следует говорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144