мы хотим покорить, преодолеть, отдохнуть, познать. Все это важно,
но мы забываем, что также важно этому и не быть.
Часто неудержимую тягу к странствию используют не так. Многие стыдятся
естественного желания оставить привычную жизнь и отправиться ко всем чертям,
и чтобы как-то оправдаться перед обществом, придумывают цель. И вместо
странствия получается путешествие или туризм. Это трусость. Перед обществом
не надо оправдываться. Оно все равно будет недовольно. Странствие отрицает
общество. В свою очередь общество не остается в долгу и относится к
странствию как к пережитку.
В старину под странниками понимался вообще всякий сброд по большей
части. Путешественники практически приравнивались к странникам, а
единственная попытка как-то осмыслить странничество была предпринята весьма
категоричными личностями, которые в своем прямолинейном отрицании всего и
всяк дошли до полного идиотизма. Это беспоповцы. Они считали, что миром
правит антихрист, и что всякое подчинение власти - смертный грех. Оттого-то
и надо до конца дней своих скитаться по свету и быть схороненным в лесу в
неизвестном месте.
Странничество обязательно должно быть, как тот неизвестный элемент в
таблице Менделеева, о существовании которого можно догадаться по пропущенной
пустой клеточке. Странничество необходимо, чтобы человек мог осознать мир и
себя.
У индусов в этом вопросе больше порядка, чем у нас, славян. Они
изобрели санньяс - полный отказ от семейной и общественной деятельности с
тем, чтобы овладеть наконец своими чувствами и целиком отдаться служению
Богу. Это очень близко к отшельникам, живущим в уединении ради спасения
души.
Сейчас у нас отшельников можно найти разве что в словарях или они
возникают против доброй воли, а это не считается.
Странничество - это не санньяс, которому мир уже не нужен по существу.
Странничество - это не отшельничество, потому что отшельники ведут оседлый
образ жизни. Странничество - это не бродяжничество, потому что бродягами
становятся поневоле. Странник не путешественник и не турист, потому что
последние оба целеустремлены .
Вместе с этим странничество - это санньяс, потому что оно отрицает
выгоду, семейную и общественную деятельность. Странничество - это
отшельничество, потому что странник должен быть одинок. Странник - это
бродяга, потому что покинул место оседлости и скитается по чужбине. Странник
- это путешественник, потому что также познает мир, который открывается
перед ним во всей красе и многообразии.
Странствие - это крик души о свободе, об освобождении от привязанности
к тому, что тленно. Странствие - это искусство быть собой. Странствие - это
путь спасения от общественного идиотизма. Странствие - это искусство быть
свободным. Странствие - это любовь к людям через отрицание общества.
Конец сказки.
Прохожу мыс Большой Солонцовый. Море, слава Богу, тишайшее, но в небе
творится что-то невообразимое. Исполинские колокольные облака висят над
горами. Они как будто специально сделаны такими лишь для того, чтобы пугать
народ и придумывать легенды про души, их населяющие. До полудня облака
просто растут и молчат, а погодя, как следует сосредоточившись, начинают
громыхать, соревнуясь между собой, кто сильней ухнет.
Выглянуло солнце и все вокруг преобразилось по-летнему. Знаю, что это
ненадолго. Накатил туман, и я попадаю в волшебную страну, полную
неожиданностей: что в следующий момент покажется передо мной - неизвестно.
Первой появилась валяющаяся на берегу коряга причудливой формы, похожая на
скелет доисторического животного.
Туман неожиданно улетучился, и я как бы пробуждаюсь ото сна и попадаю в
другой мир, более реальный.
Дунул попутный ветер - ставлю парус. Ветер меняет направление - убираю
парус. Ветер опять попутный. Туман накатил и через полчаса исчез. Надо мной
появилась туча и начала грозить дождем. Подналег на весла в надежде смыться.
Удалось. Только перевел дух , как впереди по курсу из-за гор выползло еще
одно здоровенное облако и перегородило путь.
На дождь уже не обращаю внимание и часто даже не надеваю на себя
что-нибудь дождезащитное. Естественным способом промокаю и так же
естественно высыхаю. Иногда правда удается в двух свитерах промокнуть до
нитки, но это бывает редко - дождь на Байкале долго не живет.
С вещами обхождение упростилось до предела. Они существуют в одной
большой куче на дне лодки. Сначала о них заботился, старался, чтобы каждый
предмет был на своем месте, но скоро перестал это делать. Под ногами
валяются котелок, консервы, веревки и много чего еще по мелочам.
Зеркала нет, и что происходит с моей физиономией - точно не знаю, но,
судя по всему, что-то страшное. Обуглившаяся на солнце шкура слазит
пластами, губы потрескались.
Руки не узнать, как будто они не мои. Пальцы утолщились вдвое и почти
перестали гнуться. Надоело обращать на это внимание.
Жизнь среди стихии меняет человека сильно, причем никаким другим
способом не достичь этого удивительного состояния (мне даже трудно придумать
ему название). Недолгое пребывание на природе, примерно около недели, можно
обозначить как подготовку к настоящей жизни. Спустя две недели вы вступаете
в новую жизнь, и примерно через три недели организм дичает окончательно.
Когда борьба за существование превращается в быт, а безопасная и уютная
городская жизнь - в далекое и смутное воспоминание, тогда вы чувствуете себя
несколько необычно, перестаете даже всерьез воспринимать разные страшные
природные катаклизмы - они преображаются в красочную декорацию к волшебному
спектаклю. Мысли мои далеко.
Странничество нельзя рекомендовать. Странничеству невозможно научиться,
странником можно только стать. Это путь из ниоткуда и путь в никуда, и это
не ремесло.
Перед тем, как заделаться странником, человек должен до этого дозреть
глубоко у себя внутри. Не думаю, что странничество подойдет очень молодым
людям. Не думаю также, что оно пригодно для стариков. В древнем возрасте,
по-моему, для развития души больше подойдет отшельничество. Всему свое
время.
Прожить жизнь наперекор законам природы - вредно, глупо и бесполезно.
Похотливый, изображающий из себя молодца, старик выглядит пошло, даже если у
него чудом все сохранилось. Речи юнца о духе и смерти превращаются в звон в
ушах. Дед, боящийся смерти - зря прожил жизнь, молодой человек без страха -
просто идиот.
Для меня провести в одиночестве много дней в глуши в молодом возрасте
было просто невыносимо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
но мы забываем, что также важно этому и не быть.
Часто неудержимую тягу к странствию используют не так. Многие стыдятся
естественного желания оставить привычную жизнь и отправиться ко всем чертям,
и чтобы как-то оправдаться перед обществом, придумывают цель. И вместо
странствия получается путешествие или туризм. Это трусость. Перед обществом
не надо оправдываться. Оно все равно будет недовольно. Странствие отрицает
общество. В свою очередь общество не остается в долгу и относится к
странствию как к пережитку.
В старину под странниками понимался вообще всякий сброд по большей
части. Путешественники практически приравнивались к странникам, а
единственная попытка как-то осмыслить странничество была предпринята весьма
категоричными личностями, которые в своем прямолинейном отрицании всего и
всяк дошли до полного идиотизма. Это беспоповцы. Они считали, что миром
правит антихрист, и что всякое подчинение власти - смертный грех. Оттого-то
и надо до конца дней своих скитаться по свету и быть схороненным в лесу в
неизвестном месте.
Странничество обязательно должно быть, как тот неизвестный элемент в
таблице Менделеева, о существовании которого можно догадаться по пропущенной
пустой клеточке. Странничество необходимо, чтобы человек мог осознать мир и
себя.
У индусов в этом вопросе больше порядка, чем у нас, славян. Они
изобрели санньяс - полный отказ от семейной и общественной деятельности с
тем, чтобы овладеть наконец своими чувствами и целиком отдаться служению
Богу. Это очень близко к отшельникам, живущим в уединении ради спасения
души.
Сейчас у нас отшельников можно найти разве что в словарях или они
возникают против доброй воли, а это не считается.
Странничество - это не санньяс, которому мир уже не нужен по существу.
Странничество - это не отшельничество, потому что отшельники ведут оседлый
образ жизни. Странничество - это не бродяжничество, потому что бродягами
становятся поневоле. Странник не путешественник и не турист, потому что
последние оба целеустремлены .
Вместе с этим странничество - это санньяс, потому что оно отрицает
выгоду, семейную и общественную деятельность. Странничество - это
отшельничество, потому что странник должен быть одинок. Странник - это
бродяга, потому что покинул место оседлости и скитается по чужбине. Странник
- это путешественник, потому что также познает мир, который открывается
перед ним во всей красе и многообразии.
Странствие - это крик души о свободе, об освобождении от привязанности
к тому, что тленно. Странствие - это искусство быть собой. Странствие - это
путь спасения от общественного идиотизма. Странствие - это искусство быть
свободным. Странствие - это любовь к людям через отрицание общества.
Конец сказки.
Прохожу мыс Большой Солонцовый. Море, слава Богу, тишайшее, но в небе
творится что-то невообразимое. Исполинские колокольные облака висят над
горами. Они как будто специально сделаны такими лишь для того, чтобы пугать
народ и придумывать легенды про души, их населяющие. До полудня облака
просто растут и молчат, а погодя, как следует сосредоточившись, начинают
громыхать, соревнуясь между собой, кто сильней ухнет.
Выглянуло солнце и все вокруг преобразилось по-летнему. Знаю, что это
ненадолго. Накатил туман, и я попадаю в волшебную страну, полную
неожиданностей: что в следующий момент покажется передо мной - неизвестно.
Первой появилась валяющаяся на берегу коряга причудливой формы, похожая на
скелет доисторического животного.
Туман неожиданно улетучился, и я как бы пробуждаюсь ото сна и попадаю в
другой мир, более реальный.
Дунул попутный ветер - ставлю парус. Ветер меняет направление - убираю
парус. Ветер опять попутный. Туман накатил и через полчаса исчез. Надо мной
появилась туча и начала грозить дождем. Подналег на весла в надежде смыться.
Удалось. Только перевел дух , как впереди по курсу из-за гор выползло еще
одно здоровенное облако и перегородило путь.
На дождь уже не обращаю внимание и часто даже не надеваю на себя
что-нибудь дождезащитное. Естественным способом промокаю и так же
естественно высыхаю. Иногда правда удается в двух свитерах промокнуть до
нитки, но это бывает редко - дождь на Байкале долго не живет.
С вещами обхождение упростилось до предела. Они существуют в одной
большой куче на дне лодки. Сначала о них заботился, старался, чтобы каждый
предмет был на своем месте, но скоро перестал это делать. Под ногами
валяются котелок, консервы, веревки и много чего еще по мелочам.
Зеркала нет, и что происходит с моей физиономией - точно не знаю, но,
судя по всему, что-то страшное. Обуглившаяся на солнце шкура слазит
пластами, губы потрескались.
Руки не узнать, как будто они не мои. Пальцы утолщились вдвое и почти
перестали гнуться. Надоело обращать на это внимание.
Жизнь среди стихии меняет человека сильно, причем никаким другим
способом не достичь этого удивительного состояния (мне даже трудно придумать
ему название). Недолгое пребывание на природе, примерно около недели, можно
обозначить как подготовку к настоящей жизни. Спустя две недели вы вступаете
в новую жизнь, и примерно через три недели организм дичает окончательно.
Когда борьба за существование превращается в быт, а безопасная и уютная
городская жизнь - в далекое и смутное воспоминание, тогда вы чувствуете себя
несколько необычно, перестаете даже всерьез воспринимать разные страшные
природные катаклизмы - они преображаются в красочную декорацию к волшебному
спектаклю. Мысли мои далеко.
Странничество нельзя рекомендовать. Странничеству невозможно научиться,
странником можно только стать. Это путь из ниоткуда и путь в никуда, и это
не ремесло.
Перед тем, как заделаться странником, человек должен до этого дозреть
глубоко у себя внутри. Не думаю, что странничество подойдет очень молодым
людям. Не думаю также, что оно пригодно для стариков. В древнем возрасте,
по-моему, для развития души больше подойдет отшельничество. Всему свое
время.
Прожить жизнь наперекор законам природы - вредно, глупо и бесполезно.
Похотливый, изображающий из себя молодца, старик выглядит пошло, даже если у
него чудом все сохранилось. Речи юнца о духе и смерти превращаются в звон в
ушах. Дед, боящийся смерти - зря прожил жизнь, молодой человек без страха -
просто идиот.
Для меня провести в одиночестве много дней в глуши в молодом возрасте
было просто невыносимо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79