Два года назад я съездил в Стамбуле по коммерческой нужде. Наплевав на
необходимость носиться как угорелый по городу, забрел в исторический музей и
просидел целый день у саркофага с фараоновской мумией. Саркофаг доставили в
Стамбул из Египта турецкие археологи в прошлом веке. Посетителей не было. Я
сидел один вместе с тысячелетней мумией в полумраке мраморного зала и
пытался понять, зачем фараона вынули из пирамиды и принесли в музей. Какие
чувства я должен испытывать, глядя на мумию: восторг и радость или грусть и
печаль? Или засушенный фараон должен помочь мне ощутить свою причастность к
чему-то великому, к тому, что было раньше и никак до сих пор не закончится?
Что во мне должно произойти такого особенного, ради чего надо было
раскурочить гробницу и увезти мумию? С таким же успехом можно было играть
головой фараона в футбол лишь только потому, что она круглая. Это не история
и не уважение к ней - это мракобесие какое-то. Мне стало жаль фараона и
совестно за современников.
Люди вложили свой труд и душу в создание монумента, которому придали
значение идола или божества. Только в этом его смысл и история. Прошли века,
и появились исследователи, которые пытаются докопаться до истины в
буквальном смысле и никак не унимаются в своих стараниях. Ребята эти похожи
на тех искателей, которые с помощью вскрытия человеческого тела пытаются
обнаружить его душу. Ясно как день: вещь она только тогда имеет свое
содержание, когда воспринимается целиком. Глупо воспринимать книгу по
отдельным страницам и свою любимую женщину по частям.
Возьмите любимую женщину, разденьте ее и положите свою голову ей на
живот, обнимая бедра, или что больше нравится. Вам представляются прелести
счастья обладания и экстаза. В голове начинает строиться целый сказочный
замок на эту тему. Вы строите и строите его, пока пирамида не достигнет
неустойчивости и не рухнет, превратившись в прекрасный миг. И снова вы на
исходных позициях, как будто ничего не было. Прелесть происшедшего
нематериальна и поэтому сказочна.
Сдалась мне эта изба-памятник, если я не могу войти в нее и попить чаю
с гостеприимными хозяевами, и порадоваться вместе жизни и сделать мир чуть
лучше от совместного добра. К черту все памятники - неочеловеченные вещи,
похожие на скорлупу от выеденного яйца!
Еще хуже бывает, когда памятники используются для гордости, а именно
для этого они, в основном, используются, для гордости, а не для любви. Это
очень плохо, потому что с помощью гордости нельзя увидеть мир дальше кончика
своего носа.
Пришло время, и я понял, что мир - это воздушные замки. Все самое
прекрасное в жизни - и есть воздушный замок. Из него не сделать памятник.
Наконец, мы приехали и высадились у входа в подвал, где располагался
клуб иркутских серфингистов "Байкал серф". Из подвала высыпали юные и не
очень члены клуба и помогли перетащить вещи.
Оказавшись внутри подвала, я сразу вспомнил детство, когда мы, пацаны,
болели подвальной лихорадкой: мы занимались исследованием подвалов домов и
оборудовали там себе из разного хлама гнезда, где собирались и чувствовали
себя в уюте и безопасности. Подвал Валеры Горшкова очень смахивал по своему
внутреннему содержанию и впечатлению на подвальные гнезда моего детства,
только здесь все было оборудовано по-взрослому и, как на пароходе: были даже
свои кают-компания и камбуз.
На клубных складах царил душевный хаос из спортивного инвентаря. Доски
виндсерфинга разных моделей напоминали сушеные китовые плавники и навевали
тоску по тем далеким и теплым местам, где они были изобретены. Сам же
виндсерфинг в здешних северных условиях смотрится, как валенки в
экваториальной Африке. Но Валера так не думает, он давно, похоже, перестал
удивляться такой экзотике и жил с ней по привычке спокойно, как будто народ
гонял по Байкалу на серфе еще со времен Ермака. Мне бы такая идея и в голову
не пришла, а Валере пришла и оказалась заразительной. Иркутяне - народ
горячий и падкий на экзотику. Число поклонников виндсерфинга стремительно
растет, так что того и гляди Иркутск превратится в новую мировую столицу
удивительного спорта.
Байкальский виндсерфингист Валера Горшков - историческая личность,
потому что совершил подвиг: впервые переплыл Байкал поперек на доске с
парусом, преодолев 70 км. воды.
Я поселился в кают-компании на полу, рядом с клубным сторожем Сережей
Арбатским. Сережа сторожил клуб, потому что жилья своего не имел. Сначала
Валера платил ему деньги, а потом перестал. Сережа и так приходил сторожить:
деваться ему было некуда. Сережа молод, ему, наверное, 25, работает где-то
по компьютерной части и между прочим. Жизнь его здесь похожа на вольную
жизнь ковбоя дикого американского Запада. С Сережей Арбатским мы проводили
вечера за разговорами про Байкал.
Мне надо было пожить в Иркутске несколько дней для того, чтобы
запастись продуктами в дальнюю дорогу и достать некоторые мелочи, которые
могли бы пригодиться .
Глеб, любезнейший человек, повез меня на оптовый продовольственный
рынок, где было все необходимое и по приемлемым ценам. Во время плавания
продукты закупать негде: кругом будет глушь.
Глеб позвал меня к себе в гости на ужин и пригласил своего отца,
который за 30 лет объездил все байкальское побережье. Папа Глеба, старый
таежный волк, выглядел, как герой романов Джека Лондона. Роста был
исполинского и широк костью, взгляд спокойный и проницательный. Во всем
облике отражался дух просторов дикой байкальской природы. По сравнению с ним
я смотрелся туристом-матрасником. Стол накрыли от всей сибирской души. Я
сидел напротив папы Глеба и пронизывался его оценивающим взглядом. Что
такого во мне можно было разглядеть во время еды?! Но он смотрел на меня
по-хорошему , потому что мужик, чувствовалось, душевный и от силы добрый.
Примерял он мой вид и на предмет того, смогу ли сделать то, что задумал, или
скорей всего сгину по пути от непредвиденных обстоятельств. Вид у меня
обычный , если не принимать во внимание бороды, но поскольку мы в Сибири, то
и борода - обычная вещь. Так что ничего из себя особенного не представлял.
Я узнал об опасностях, которые меня подстерегают. Трудно выделить
главную.
Клещ распространяет одну из самых опасных для человека инфекций -
энцефалит. Понятие энцефалит объединяет множество болезней, которые
характеризуются воспалением головного мозга. У заразы несколько форм:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79