Настало утро, я открыл глаза, и мой маленький мир, состоящий из
пространства внутри палатки, засветился светом зари. Казалось, что нет
ничего: ни Байкала, ни тайги, ни даже планеты Земля. Весь мир состоял из
меня и пустоты, обтянутой палаточной тканью. Если бы кто-нибудь начал
рассказывать о том, что где-то есть моря, горы, леса и пустыни, я не поверил
бы ни единому слову.
Ничего не хочу. Безумно хорошо. Ни о чем не мечтаю. Не узнаю своего
тела и даже не очень его чувствую. Кажется, что я только сейчас родился.
Дивное состояние.
Скоро во мне пробуждается желание жить в большом мире. Я покидаю
маленький уютный мирок и становлюсь частью огромного пространства,
заполненного водой, горами и небом. С первым же вдохом внутри этого
пространства в меня входит новый день - это новый день новой жизни, которая
начинается заново. Я рисую свою жизнь на белоснежном листе бумаги нового
дня. Я хочу ощутить каждый миг моей новой жизни, как произведение искусства,
как единственный и неповторимый миг счастья, которое происходит лишь только
оттого, что я знаю о существовании мира.
Чистка зубов и полоскание полости рта в холоднючей байкальской воде -
отличный заменитель зарядки. Чувствую корни зубов, и мне хочется засунуть
голову в костер для согрева мозгов.
На завтрак молочная рисовая каша, как в детском садике.
Погода по здешним представлениям нормальная: воздух градусов 13, вода +
4, по небу несутся серые тучи - того и гляди пойдет дождь. Лето в разгаре.
Собрался и отвалил. Не прошло и пяти минут, как левая уключина начала
подозрительно скрипеть. Пластмассовый хомут оказался плохо подогнан и
дюралевое весло начало протираться. Если оставить все как есть, то скоро
останусь без весла, а запасного нет. Причаливаю к берегу и занимаюсь
ремонтом. Провозился около часа, пока удалось что-то сделать.
Курс на мыс Нижние Хомуты. Глядя на карту, можно удивиться, зачем
назвали совсем непримечательную на вид географическую особенность - берег не
выдавливается в море значительно. Но наяву мыс видно хорошо, особенно когда
проплываешь недалеко от берега. Мыс Нижние Хомуты - скалистый и очень
красивый. За ним на небольшом расстоянии следуют еще два мыса, которые с
целью экономии фантазии и слов назвали Средние Хомуты и Верхние Хомуты.
Местные привыкли к таким названиям, а у меня никак не получалось. Как можно
красивейший мыс обозвать "хомутом"!
Погода великолепная. Небо лишь наполовину прикрылось белыми реденькими
облачками и стало напоминать женщину, облаченную в кружевной пеньюар.
Кружева будоражат мужское воображение, заставляя его выдумывать
несуществующие чудеса. Облака на небе тоже заставляли меня мечтать о чем-то
несуществующем и далеком от реальности, о тех же женщинах.
Долго радоваться небесной синеве не пришлось - через полчаса наползли
серые облака, загородив небо полностью, и радужное настроение исчезло без
следа, уступая место просто молчаливому существованию в монотонном процессе
гребли.
Прохожу мыс Верхние Хомуты и вдруг вижу людей на берегу, которые машут
руками.
"Может быть, нужна помощь?", - подумал я, и, изменив курс, стал
приближаться к берегу.
На небольшом галечном пляжике стояли два мужика с лицами обгоревшими на
солнце до черноты. Помощь им была не нужна - они сами хотели кому-нибудь
чем-нибудь помочь. Заприметив меня на горизонте, начали махать руками,
решив, что именно мне помощи не хватает. Они с ходу пригласили меня пить,
гулять и радоваться жизни прямо сейчас.
Я не сразу понял, как они здесь оказались: лодки на пляже не было. Но
присмотревшись, увидел ее в лесу привязанную к деревьям. Очень странными
показались мне мужики, которые живут в лесу вместе с моторной лодкой. Мы
пожелали друг другу удачи, и я поплыл странствовать дальше.
Вдали показался Бакланий Камень - небольшой скалистый островок размером
20х20х10 м. Бакланов на нем давно уже нет, осталось одно только название на
память. Замечательную птицу извели лет тридцать назад. Жаль, конечно, у нее
было красивое местное имя - корморан.
Сейчас Бакланий Камень заселили чайки. Когда проходил мимо, чайки
взмыли в воздух и начали на меня орать.
Подошел ближе - и меня атаковали: чайки набирали высоту и срывались в
пике, целясь клювом мне в череп.
Вспомнился далекий Курильский остров Шикотан. Работал я тогда младшим
научным сотрудником в Сахалинском комплексном научно-исследовательском
институте. На Курилы меня послали изучать страшные волны цунами. Как-то раз
в свободное от изучения цунами время забрел я вглубь острова и неожиданно
подвергся нападению стаи ворон, их было штук 20. Они так же, как чайки с
Бакланьего Камня, набирали высоту и срывались в пике в направлении моего
черепа. Тогда я пожалел, что у меня не было каски. Вороны проявляли редкую
наглость и даже, случалось, лупили меня крыльями по голове. Размером они
были почти с индюка. Таких огромных бройлерных ворон никогда больше не
видел. Там, на далеком острове Шикотан, я не стал испытывать судьбу и дал
деру вниз по стометровому обрыву прямо к берегу Тихого океана.
Чайкам с Бакланьего Камня было далеко до обнаглевших ворон острова
Шикотан, и я смотрел на потуги местных пернатых с некоторым снисхождением.
Куда им.
Бакланий Камень, проплыв мимо, стал уменьшаться в размерах, пока не
превратился из скалы, засиженной чайками, в необычное воспоминание, чудным
образом связанное с далеким островом Шикотан и моим прошлым, которое
перемешалось с настоящим, возбуждая удивительным способом. Я потерялся в
пространстве-времени: то ли я на Курильских островах и молодой, то ли на
Байкале и значительно старее. Приятно так себя чувствовать, и думаю, очень
полезно для души.
Въезжаю в бухту Песчаная, и сразу же вспоминаю Надежду Перфильевну, и
то как она гуляла здесь с Индирой Ганди. Я представил знаменитую индианку,
прогуливающуюся по пляжу взад-вперед, и никак не мог подобрать ей подходящий
наряд, чтобы ее вид не противоречил природе. То ли она должна быть в одеянии
байкальских аборигенов, то ли в чем-нибудь индийском, национальном. Но
костюм байкальских аборигенов, исполненный в основном из выцветшей
брезентухи, явно не подходил Индире Ганди, и я оставил ее во всем индийском.
Удивительно, но она все равно гармонично вписывалась в местный пейзаж и не
казалась инородным телом, наверное, потому, что сам пейзаж окрестностей
Песчаной бухты не походил на сибирский вообще и на байкальский в частности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79