Вот когда пройдет страх,
беспокойство и успокоится ум, тогда открываются бесконечные дали счастья
ощущения мира.
Чувство мира и его сущности - это как бы жизнь заново. Я лежу и
чувствую тишину, ощущая все, что находится в огромном пространстве вокруг. Я
чувствую огромную массу воды, горы и бесконечное небо. Каждая деталь
вселенной была во мне, а я был везде. Я растворился в природе и меня будто
не стало. Я стал счастливым.
Шел дождь. Я лежал в спальнике в палатке и ничего не видел, кроме тента
над головой. Мне не было нужды видеть что-либо. Я потерял время.
Дождь, казалось, никогда не закончится, как вдруг задул ветер, облака
рассосались, появилось синее небо и солнце - все вокруг не узнать.
Мрачные краски сменились радостными всего за несколько минут, и
настроение мое преобразилось так же стремительно: только что я летал в
облаках , а теперь полон энергии и решимости продолжить путь. Предо мной
открывается манящий горизонт. Я хочу туда.
Пальцы на руках разбиты и опухли, на трех из-под ногтей вытекает гной ,
если надавить. На мозоли внимания не обращаю. Лодку постоянно приходится
подкачивать. Для этих целей у меня две ножные помпы-лягушки. Одна порвалась
уже на второй день. Остался с одной. Дорожу ею - как бы чего не вышло. Лодку
по-другому не накачать.
Окончательно утвердил способ передвижения по-байкальски: иду на веслах,
а при попутном ветре ставлю прямой парус, весел при этом не убирая. Ветер то
появляется, то исчезает, случается, даже меняет направление. Начинаю
привыкать к такой чехарде.
Прохожу устье Бугульдейки. Горы расступились, обнажая долину реки.
Место опасное, но не очень, потому как нет у реки значительной растопыренной
и мелководной дельты , как у Голоустной, и можно держаться в безопасной
близости от берега.
Бугульдейка - это ворота в другой мир. Пейзаж преображается до
неузнаваемости, как будто светская дама после бала снимает красивое платье и
облачается в лохмотья, превращаясь заодно в бабу-Ягу. До этого она плясала
менуэты и очаровывала всех - теперь же она дряхлая старуха с колдовскими
наклонностями. Но дряхлая она только на вид - внутри чувствуется наличие
таинственной силы.
Горы безобразно оголились и стали выглядеть как бритый череп
новобранца. Места начались гиблые. Не представляю, как надо себя при этом
вести: может стоит опечалиться?
Как будто не в Сибири. Окрестности похожи на песчаные и безжизненные
отроги берегов Аральского моря. Показалось, что я в Казахстане. Будто чудо
произошло и я стал способен путешествовать через пространство и время.
Обогнул Бугульдейскую пристань и пошел вдоль берега, стараясь не
удаляться более чем на 200 метров. Погода начала портиться: небо посмурнело
и покрылось сплошными серыми облаками, Байкал нахмурился и поменял
расцветку.
На берегу бурят ловит рыбу странным способом. На расстоянии метров
пятидесяти от него плывет небольшая деревянная конструкция - кораблик.
Рыболов идет вдоль берега и тащит его за собой, причем кораблик не
приближается к берегу, а движется вдоль. Я не заметил приспособление сразу и
зацепил веслом. Пока распутывал леску, - разглядел конструкцию. Она
нехитрая: к кораблику привязаны две лески: одна тянется к хозяину, другая, с
грузилом и крючком, должна опускаться в водную пучину чтобы обдурить рыбу.
Бурят показался мне странным, потому как сохранял глубокое молчание и,
вроде, не замечал меня. То, на чем я плыл его не интересовало совсем. Он был
невозмутим, как тибетский лама, и пролетай я мимо на метле, он, похоже, не
вышел бы из своего дивного состояния. Так я увидел первого бурята. Мы не
поздоровались и, как следствие, не попрощались. Какой-то самостоятельный,
цельный и самодостаточный у него был внутренний мир, не имеющий выхода
наружу. Или все-таки имеющий, но в недоступном для моего понимания и
восприятия месте. Потянуло азиатским востоком, вспомнился Вьетнам и сбил
меня с толку. Я потерялся среди своих чувств, воспоминаний и впечатлений, и
казалось, что нахожусь в далекой восточной заграничной стране, только
непонятно, в какой именно.
Держу курс на мыс Голый. Он действительно голый и ничего удивительного
из себя не представляет, как и его название. Постепенно прихожу в чувства
после резкой перемены обстановки и даже начинаю привыкать к перспективе
остаться вечером без дров. Лес отступил далеко вглубь континента, лишь
только кое-где видны отдельные деревья, иногда небольшой реденький лесок.
Плавника на берегу нет, а бегать по горам за дровами неохота.
Жизнь моя проходит по большей части на воде, к берегу не пристаю в
течение всего дня. Я привязался к воде, и без нее мне как-то не по себе. Я -
водяной человек.
Небо неожиданно прояснилось. Какое же все-таки оно огромное и очень
синее! Захотелось улететь ввысь. Даже представил, что я уже там, в вышине,
лечу себе в неизвестном направлении.
Очень необычное небо на Байкале, оно не похоже на небо степей, и в нем
просматривается космическая чернота, как в горах.
Как я понимаю бурят, которые назначили небо самым верховным божеством
из тьмы божеств, необходимых для существования великих шаманских
представлений о мире! Хухэ Мунхэ Тэнгри - Вечно Синее Небо. Ничего к этому
небу не приклеить, кроме сказочного Хухэ Мунхэ Тэнгри, никакие христианские
представления не подходят к байкальскому небу. Ни к чему здесь обрядность и
мышление христиан. Поп с кадилом так же неуместен здесь, как шаман с бубном
в Иерусалиме.
Нельзя насиловать природу с помощью не к месту сконструированных
представлений. Шаманизм - тоже конструкция, но он видит мир вещей в
одухотворенном свете, и это очень правильно. Здесь нельзя по-другому. Чтобы
понять это, надо быть здесь и попытаться услышать то, что вокруг существует.
И то, что жизнь у природы здесь особенная и одушевленная нетрудно
почувствовать. Все, кто был на Байкале знают это и, уехав отсюда, хранят в
душе сказочные воспоминания. Просто материя в голом виде не способна так
влиять на людей, какую бы изысканную форму она ни принимала. Не способны
просто камни и вода запасть в душу. На душу воздействует только душевная
сила, которая присутствует здесь повсеместно и в больших количествах. По
этой причине не рекомендовано приезжим находиться здесь долго. Говорят,
можно серьезно нарушить душевное равновесие.
Хухэ Мунхэ Тэнгри. Это пошло от монголов из тьмы времен, еще до
Чингиз-хана, который считал себя наместником в поднебесной Хухэ Мунхэ Тенгри
и исполнителем его воли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
беспокойство и успокоится ум, тогда открываются бесконечные дали счастья
ощущения мира.
Чувство мира и его сущности - это как бы жизнь заново. Я лежу и
чувствую тишину, ощущая все, что находится в огромном пространстве вокруг. Я
чувствую огромную массу воды, горы и бесконечное небо. Каждая деталь
вселенной была во мне, а я был везде. Я растворился в природе и меня будто
не стало. Я стал счастливым.
Шел дождь. Я лежал в спальнике в палатке и ничего не видел, кроме тента
над головой. Мне не было нужды видеть что-либо. Я потерял время.
Дождь, казалось, никогда не закончится, как вдруг задул ветер, облака
рассосались, появилось синее небо и солнце - все вокруг не узнать.
Мрачные краски сменились радостными всего за несколько минут, и
настроение мое преобразилось так же стремительно: только что я летал в
облаках , а теперь полон энергии и решимости продолжить путь. Предо мной
открывается манящий горизонт. Я хочу туда.
Пальцы на руках разбиты и опухли, на трех из-под ногтей вытекает гной ,
если надавить. На мозоли внимания не обращаю. Лодку постоянно приходится
подкачивать. Для этих целей у меня две ножные помпы-лягушки. Одна порвалась
уже на второй день. Остался с одной. Дорожу ею - как бы чего не вышло. Лодку
по-другому не накачать.
Окончательно утвердил способ передвижения по-байкальски: иду на веслах,
а при попутном ветре ставлю прямой парус, весел при этом не убирая. Ветер то
появляется, то исчезает, случается, даже меняет направление. Начинаю
привыкать к такой чехарде.
Прохожу устье Бугульдейки. Горы расступились, обнажая долину реки.
Место опасное, но не очень, потому как нет у реки значительной растопыренной
и мелководной дельты , как у Голоустной, и можно держаться в безопасной
близости от берега.
Бугульдейка - это ворота в другой мир. Пейзаж преображается до
неузнаваемости, как будто светская дама после бала снимает красивое платье и
облачается в лохмотья, превращаясь заодно в бабу-Ягу. До этого она плясала
менуэты и очаровывала всех - теперь же она дряхлая старуха с колдовскими
наклонностями. Но дряхлая она только на вид - внутри чувствуется наличие
таинственной силы.
Горы безобразно оголились и стали выглядеть как бритый череп
новобранца. Места начались гиблые. Не представляю, как надо себя при этом
вести: может стоит опечалиться?
Как будто не в Сибири. Окрестности похожи на песчаные и безжизненные
отроги берегов Аральского моря. Показалось, что я в Казахстане. Будто чудо
произошло и я стал способен путешествовать через пространство и время.
Обогнул Бугульдейскую пристань и пошел вдоль берега, стараясь не
удаляться более чем на 200 метров. Погода начала портиться: небо посмурнело
и покрылось сплошными серыми облаками, Байкал нахмурился и поменял
расцветку.
На берегу бурят ловит рыбу странным способом. На расстоянии метров
пятидесяти от него плывет небольшая деревянная конструкция - кораблик.
Рыболов идет вдоль берега и тащит его за собой, причем кораблик не
приближается к берегу, а движется вдоль. Я не заметил приспособление сразу и
зацепил веслом. Пока распутывал леску, - разглядел конструкцию. Она
нехитрая: к кораблику привязаны две лески: одна тянется к хозяину, другая, с
грузилом и крючком, должна опускаться в водную пучину чтобы обдурить рыбу.
Бурят показался мне странным, потому как сохранял глубокое молчание и,
вроде, не замечал меня. То, на чем я плыл его не интересовало совсем. Он был
невозмутим, как тибетский лама, и пролетай я мимо на метле, он, похоже, не
вышел бы из своего дивного состояния. Так я увидел первого бурята. Мы не
поздоровались и, как следствие, не попрощались. Какой-то самостоятельный,
цельный и самодостаточный у него был внутренний мир, не имеющий выхода
наружу. Или все-таки имеющий, но в недоступном для моего понимания и
восприятия месте. Потянуло азиатским востоком, вспомнился Вьетнам и сбил
меня с толку. Я потерялся среди своих чувств, воспоминаний и впечатлений, и
казалось, что нахожусь в далекой восточной заграничной стране, только
непонятно, в какой именно.
Держу курс на мыс Голый. Он действительно голый и ничего удивительного
из себя не представляет, как и его название. Постепенно прихожу в чувства
после резкой перемены обстановки и даже начинаю привыкать к перспективе
остаться вечером без дров. Лес отступил далеко вглубь континента, лишь
только кое-где видны отдельные деревья, иногда небольшой реденький лесок.
Плавника на берегу нет, а бегать по горам за дровами неохота.
Жизнь моя проходит по большей части на воде, к берегу не пристаю в
течение всего дня. Я привязался к воде, и без нее мне как-то не по себе. Я -
водяной человек.
Небо неожиданно прояснилось. Какое же все-таки оно огромное и очень
синее! Захотелось улететь ввысь. Даже представил, что я уже там, в вышине,
лечу себе в неизвестном направлении.
Очень необычное небо на Байкале, оно не похоже на небо степей, и в нем
просматривается космическая чернота, как в горах.
Как я понимаю бурят, которые назначили небо самым верховным божеством
из тьмы божеств, необходимых для существования великих шаманских
представлений о мире! Хухэ Мунхэ Тэнгри - Вечно Синее Небо. Ничего к этому
небу не приклеить, кроме сказочного Хухэ Мунхэ Тэнгри, никакие христианские
представления не подходят к байкальскому небу. Ни к чему здесь обрядность и
мышление христиан. Поп с кадилом так же неуместен здесь, как шаман с бубном
в Иерусалиме.
Нельзя насиловать природу с помощью не к месту сконструированных
представлений. Шаманизм - тоже конструкция, но он видит мир вещей в
одухотворенном свете, и это очень правильно. Здесь нельзя по-другому. Чтобы
понять это, надо быть здесь и попытаться услышать то, что вокруг существует.
И то, что жизнь у природы здесь особенная и одушевленная нетрудно
почувствовать. Все, кто был на Байкале знают это и, уехав отсюда, хранят в
душе сказочные воспоминания. Просто материя в голом виде не способна так
влиять на людей, какую бы изысканную форму она ни принимала. Не способны
просто камни и вода запасть в душу. На душу воздействует только душевная
сила, которая присутствует здесь повсеместно и в больших количествах. По
этой причине не рекомендовано приезжим находиться здесь долго. Говорят,
можно серьезно нарушить душевное равновесие.
Хухэ Мунхэ Тэнгри. Это пошло от монголов из тьмы времен, еще до
Чингиз-хана, который считал себя наместником в поднебесной Хухэ Мунхэ Тенгри
и исполнителем его воли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79