По ожесточенности и масштабам сражений это была наиболее значительная операция Дунайской армии. А вместе с тем и поводом для активной политической и дипломатической деятельности летом и осенью 1877 года.
Осуществив перегруппировку своих войск возле Плевена и отняв у Сулейман-паши возможность перейти через Балканские перевалы, русское командование предприняло в последние два дня августа мощную атаку на плевенские позиции. Однако к вечеру 31 августа итоги боя оказались весьма неутешительными. Был захвачен лишь редут у Гривицы. Войска Осман-паши почти повсюду удержали свои позиции. В жестоком сражении пали тринадцать тысяч русских и три тысячи румынских солдат. Потери турок не превышали трех тысяч человек.
1 сентября в кабинете Александра II состоялся большой военный совет. Все были угнетены огромными потерями. Главнокомандующий великий князь Николай Николаевич предложил даже отвести войска от плевенских редутов и развивать наступление вдоль Дуная. Выдвигались различные доводы, проводились аналогии.
Постепенно, однако, здравый разум взял верх. Каждому стало ясно, что Плевен – не просто сложная тактическая задача, а ключ к победе в войне и отсюда – к международному влиянию России на десятилетия вперед. Волею обстоятельств крепость превратилась в решающий козырь в политической стратегии Европы.
Именно поэтому уже поздним вечером совет принял решение: перейти к полному окружению Плевена с последующей продолжительной осадой и подготовкой окончательного удара.
С этой целью ряды Дунайской армии были пополнены новыми 120 000 солдат. Таким образом, к началу ноября численность русских войск в Северной Болгарии составляла свыше 380 000 человек. План осады Плевена разработал лично Тотлебен. Создан был и новый Западный отряд под командованием неутомимого Иосифа Владимировича Гурко. Именно этот отряд захватил одно за другим укрепления западнее города, плотно сомкнул кольцо осады и дошел до Этрополе и Орхане, подготовив тем самым свой будущий победоносный переход через Балканы.
Оказавший упорное сопротивление, но лишенный каких бы то ни было возможностей, Осман-паша, исчерпав до конца все резервы, капитулировал вместе со всей своей армией при попытке осуществить спасительный прорыв в юго-западном направлении.
Это положило конец мучительному застою в ходе войны, так же как и всем попыткам политического вмешательства в нее.
Весть о падении Плевена полетела на юг вместе с первыми снежными хлопьями и пронеслась над притихшей в ожидании, еще порабощенной землей как предвестница долгожданного радостного праздника.
Спустя две недели Рабухин вернулся из Карлово. Ему удалось связаться с русским командованием. На обратном пути он встретился в Пловдиве и с Иличем.
– Похоже, что после падения Плевена, – сказал он, – турки оставят линию Русе-Шумен и сосредоточат все силы, чтобы воспрепятствовать переходу русских через Стара-Планину.
– Вы думаете, что русские перейдут горы сейчас, зимой? – спросил Грозев.
Немного помолчав, Рабухин ответил:
– Вполне вероятно…
Он сел на постель и, осторожно вынимая какие-то бумаги из-под подкладки пиджака, продолжал:
– Во-первых, наше командование быстро провело перегруппировку войск. Это свидетельствует отнюдь не о зимнем покое. – Положив бумаги под подушку, он посмотрел Грозеву в глаза. – Во-вторых, то, из-за чего меня вызвали в Карлово, говорит о многом. Полковник Артамонов лично интересуется планами обороны Фракии и особенно Пловдива. Турки решили организовать мощную оборону Пловдива, Одрина и Константинополя, даже если нам удастся перейти через Балканы. Цель этого – вынудить нас пойти на переговоры о перемирии.
– А вы считаете, – вскочил возбужденно Грозев, – что, перейдя через Стара-Планину, русские согласятся начать переговоры о перемирии?
– Если турки создадут новые оборонительные пояса и это будет угрожать затягиванием войны, я допускаю такую возможность… Именно поэтому в генеральном штабе в Константинополе разработан подробный план румелийского оборонительного фронта.
– И все же, – заметил Грозев, – мне кажется, что, вступив и в Южную Болгарию, русские не пошли бы на перемирие…
Рабухин улыбнулся.
– Вы неважно разбираетесь в законах войны, – сказал он, покачав головой. – Не забывайте, что мы находимся в тысячах верст от России, и это играет огромную роль в любом отношении.
– Вы думаете, что турки могут организовать стабильную оборону во Фракии?
– Может быть, если успеют перебросить войска с северо-восточного фронта и получить новые подкрепления из Азии. Вероятно, именно такова дислокация по плану румелийской обороны.
Помолчав, он медленно произнес:
– Сейчас самое важное для нас – добраться до этого плана…
– Может, нам на помощь придет Илич? – Грозев вопросительно посмотрел на Рабухина.
– Я говорил с ним об этом, – отозвался русский. – В официальных документах и в дипломатической почте не упоминается о таком плане. Пока полковник Артамонов располагает весьма скудными сведениями. Два экземпляра плана посланы главным командованием в конце октября в Пловдив, чтобы все подготовительные работы согласовывались с ним. Один хранится у Айдер-бега в секретном архиве мютесарифства, а другой взял к себе домой под расписку представитель командования в Пловдиве Амурат-бей. Последнее известно мне от Илича, который узнал об этом совсем случайно.
– Как? – поинтересовался Грозев.
– Из разговора Амурат-бея с Адельбургом в канцелярии консульства.
– Но это означает, что консулу известно содержание плана.
Рабухин отрицательно покачал головой.
– Просто Амурат-бей говорил об опасности пожаров в государственных учреждениях и заметил, что хранит у себя дома один экземпляр наиболее секретных документов.
Грозев умолк, погрузившись в размышления.
– И вы думаете, что это подробный план, включающий всю схему обороны к югу от Стара-Планины? – спросил наконец он.
– Несомненно, – кивнул Рабухин, – это план, о котором известно, что разрабатывался он в течение нескольких месяцев под специальным руководством начальника артиллерии Рашид-паши и командующего инженерным корпусом Мехмед-паши. Или, если необходимо представить вам этих людей под их настоящими именами, – под руководством прусского генерала на турецкой службе Штрекера и генерала Блюма.
– И вы уверены, что один экземпляр плана находится в доме Амурат-бея?
– Да, потому что об этом было сказано совсем случайно, в непринужденной беседе. А такие беседы – самые надежные источники получения секретных сведений.
Немного помолчав, Рабухин продолжал:
– Я попросил Илича разузнать подробности о доме, где живет Амурат-бей, но он сказал, что это какое-то отдельное крыло здания, находящееся под усиленной охраной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109