– Мне очень хотелось бы остаться, – стал объяснять я. – Но мне нужно идти. Простите, что побеспокоил вас.
– Я понимаю, – сказал он тихо и монотонно. – Все уходят.
Не сказав больше ни слова, он отвернулся, сердито пошлепал в гостиную, плюхнулся на диван и соскользнул на пол, где остался лежать, свернувшись калачиком.
Господи. Ну я же не железный.
Мы несколько часов играли в пачизи. Я каждый раз выигрывал, несмотря на полное непонимание правил, но мистер Левитт сидел все это время с улыбкой до ушей. Я вообще-то занимаюсь частным сыском не для того, чтобы кого-то веселить, и я чаще приношу неприятности, чем радость, но в тех редких случаях, когда я могу делать добрые дела (мои приятель аллозавр-еврей называет это «мицва»), то очень рад, что не беру за это денег.
Вафли были ужасны.
* * *
– Передозировка снотворного, вероятно, секобарбитала, – сообщил я Эрни, когда вечером вернулся в офис. – И предсмертная записка, в которой есть указание, что он ушел от прогрессистов.
– Я тебя переплюну, – ответил напарник.
– Да?
Эрни вытащил фотографию молодой хорошо одетой девушки, чуть старше двадцати, стоящей в центре быстроходного катера посреди неизвестного озера. У пупка маленькая родинка – это фирменный знак корпорации «Накисоба», дочерней фирмы «Накитара», крупнейшего производителя личин. Кроме этого обе компании занимаются сложной электроникой, компьютерами, издательским бизнесом, производством фильмов и выпуском презервативов, но это уже дело десятое. Девочка на фотографии казалась довольно счастливой, улыбалась и махала фотографу, положив вторую руку на кокетливо приподнятое бедро.
– И это у нас?…
– Кристал Ридс – подсказал Эрни. – Диплодок. Наследница крупнейшей фабрики по производству карандашей Ридса.
– А что, карандаши так выгодно производить?
– Уже не особо, – признал Эрни. – Они покатились вниз с тех пор, когда все заполонили компьютеры, но все еще активно торгуют со школами. Смысл в том, что у этой семейки есть денежки.
– Дай-ка догадаюсь – большая часть этих денежек из их кармана перекочевала к прогрессистам.
– Даже круче. Они еще и дома своего лишились. Он был записан на Кристал по каким-то малопонятным причинам, связанным с налогообложением, и она в минуту религиозного экстаза переписала его на эту секту. Через шесть месяцев, заплатив адвокатам около двухсот тысяч баксов, они отвоевали его обратно, но это было роковой ошибкой со стороны ее родителей.
Они послали двух динозавров из Невады, которые утверждали, что они специалисты по «экстракции», проще говоря, по похищению таких вот девочек из логова сектантов, разумеется, выполнили свою задачу, доставили девчонку в безопасное место для депрограммирования.
– Они психотерапевты?
– Нет, всего лишь группа захвата. Ее родители наняли специалиста из Нью-Йорка, чтобы вытрясти весь этот прогресс из ее башки. Они сказали, что его зовут Стайер. Фрэнк Стайер.
– Интересно, не знаком ли с ним наш доктор Борежар, – сказал я.
– Дело в том, что девчонку держали в безопасном месте, поскольку родители беспокоились, что конкуренты, другие производители карандашей, воспользуются этой ситуацией. Я не говорю уж о том, что им, вероятно, самим бы стоило провериться на предмет мании преследования. И вот через несколько дней, как их дочку предположительно вылечили, она умерла.
– Самоубийство?
– Нет, – сказал Эрни. – Неудачная попытка ограбления.
– Это неплохая причина.
– Погоди, дослушай. Родители засунули девчонку в один из складов своей фабрики на Лонг Бич, в меблированный офис на втором этаже, откуда видна была территория всего склада. В тот вечер, как говорят копы, какие-то воры вломились туда, она попыталась помешать им, и ее убрали. Они расстреляли ее так, что родители потом с трудом опознали тело.
Я взял карандаш со стола и посмотрел на него. На карандаше было написано «Номер 2». Разумеется, на самом кончике, рядом со стирательной резинкой маленькие зелененькие буковки гласили «ПРОИЗВОДСТВО КОМПАНИИ „РИДС“». Такие же карандаши были разбросаны по пластиковому контейнеру, предназначенному для хранения бумаг. Может быть, это судьба.
– Ну в этом нет ничего странного, – сказал я. – На Лонг Бич ограбления со взломом происходят каждый день.
– Конечно, – ответил Эрни. – Но вот в чем загвоздка: тамошние воры не новички. Они знают свое дело. И знают, куда за каким товаром идти. Склад карандашей не самая дойная коровка, он был окружен шестьюдесятью такими же складами с той лишь разницей, что в них можно было поживиться мебелью, бытовой электроникой, ювелирными изделиями…
Я швырнул карандаш на стол и встал. Уже поздно, мне нужно поспать, но мой мозг продолжал работать достаточно напряженно, чтобы заставить меня снова проявить какое-то подобие деятельности. И я подытожил:
– Итак, мы имеем три смерти, две в результате передозировки, одна – в автокатастрофе, – и всякий раз неприятности происходят со здоровыми молодыми динозаврами через несколько дней после их выхода из секты прогрессистов. Кроме того есть свидетели, которые утверждают, что непосредственно перед встречей со старухой с косой они хорошо себя чувствовали и не казались подавленными…
– И, по крайней мере, в случае с Рупертом, – встрял Эрни. – У одной из жертв самоубийства не было даже рецепта на лекарства, которые предположительно послужили причиной смерти.
– Это что-то новенькое.
– Я выяснил это только сегодня, – сказал Эрни. – Обыскал, черт возьми, чуть ли не каждую аптеку в городе. Такой рецепт нигде не записан, а пузырек, найденный у него в руке, был пустой и безо всяких опознавательных знаков.
– Тебе этого достаточно? – спросил я напарника. – Ты готов отказаться от своих слов про то, что это лишь совпадения, и работать сообща со мной?
– Мне что снова придется напялить на себя все эти парадно-выходные тряпки?
– Блин, да можешь надеть, что хочешь, – ответил я. – Хоть голым иди, мне плевать.
– Заткнись и запрыгивай в машину, малыш.
11
К тому времени, как мы приехали в Голливуд и начали подниматься на вершину каньона Лорель, я уже достаточно накрутил себя. Я был на взводе из-за того, что под прикрытием секты, возможно, проворачиваются неблаговидные делишки, но еще больше из-за того, что меня, вероятно, держат за дурачка. Когда Руперт умер, он был на моем попечении. Ладно, формально доктор Бо объявил его вменяемым, но это не дает права забывать, что изначально во всю эту заваруху втянул его именно я. И мне очень не по душе, когда я выгляжу полным идиотом.
– Я хочу, чтобы ты держался подальше от… той женщины, – сказал мне Эрни. – Давай все разговоры с ней буду вести я.
– Без проблем, – сказал я, хотя понимал, что на самом деле проблемы существуют, и очень большие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95