Я быстренько поискал в своем списке престарелых хиппи, вычеркивая всех старше тридцати, в результате стопка сократилась до каких-то двенадцати несчастных. Я спешно нацарапал имена и телефоны ближайших родственников, и список сократился до девяти, поскольку у трех жертв никого не осталось. Затем аккуратно расставил папки по местам. Должен признаться, картотеки никогда не были моим коньком, остается только надеяться, что ошибки в алфавитном порядке, которые я допустил, не пустят под откос всю работу. После этого я вышел из кабинета доктора Кэличмэн и плотно закрыл за собой дверь. Не хотелось, чтобы ее коллеги совали свой нос куда не следует.
* * *
После непродолжительных уговоров Эрни, в основном из чувства вины, согласился проверить четыре имени из списка, а я взял оставшиеся пять. Первые два телефона не отвечали, но мне не захотелось оставлять сообщения родителям, которые, весьма вероятно, все еще горюют, касательно их детей, которых уже давно нет с ними. Нет необходимости сыпать соль на старые раны без весомой причины. Я набрал третий номер, прождал три гудка и собирался уже повесить трубку, как вдруг внезапно…
– Алло?
– Мистер Левитт?
– Что вы продаете?
– Ничего я не продаю, – ответил я.
– Ох, – сказал мой собеседник немного удивленным тоном. – Хорошо. Я не хочу ничего покупать. Вот купил вафельницу, а она мне не нравится.
– Я ничего не продаю, мистер Левитт. Меня зовут Винсент Рубио. Я частный детектив.
Какое-то мычание.
– Мне не нужен детектив. Я не стану покупать, – пауза. – Но если хотите, можете мне рассказать.
– Нет-нет, вы не поняли, – начал объяснять я. – Я ничего не предлагаю покупать.
– Они всегда так говорят.
– Кто?
– Торговые агенты. Они говорят, что ничего не продают, а потом начинают что-нибудь тебе впаривать. Я в день говорю по телефону шесть часов. Доволен ли я своими электроприборами? Не хочу ли я накачать себе мышцы на животе? Какие акции у меня уже есть? Все что-то продают. И вы тоже скоро начнете рекламировать ваш товар.
– Обещаю, не начну, – если он так уверен, что я тоже что-то стану ему втюхивать, то почему все еще со мной болтает? – Я просто хочу задать вам парочку вопросов.
– О чем?
– О Джее.
На том конце провода икнули. И тишина. Но на заднем плане я слышал звук телевизора, который во всю громкость транслировал какой-то рекламный ролик. Что-то очень интересное про набор ножей.
– Мистер Левитт?
– Я слышу вас, – сказал он после нескольких секунд молчания. – Готов поспорить, вы хотите продать что-то моему сыну. Но ему тоже ничего не нужно.
Я вышел из себя и, горячась, произнес:
– Я, как вам еще объяснить, не хочу вам ничего продавать. Я не торговый агент. Повторяю – нет – не торговый агент. Просто я хотел побольше узнать о вашем сыне. Каким он был, пока не… пока не умер.
Снова тишина. В этот раз я подумал, что, возможно, мой собеседник повесил трубку. Я несколько раз позвал его по имени, и теперь даже телевизора не было слышно. Я готов был уже признать свою неудачу и вернуть трубку на место…
– Хотите приехать ко мне домой? – спросил мистер Левитт. – Я приготовлю нам вафли.
* * *
Дом мистера Левита располагался в небольшом городке Саузенд Оукс. Это спокойное местечко примерно в сорока пяти минутах езды от Лос-Анджелеса. Зеленые холмы, доброжелательные соседи и поразительное отсутствие смога. С одной стороны жилище мистера Левита было каким-то первозданным, но с другой – захламленным. Дом был завоеван тысячами телевизионных рекламных роликов и забит всякой всячиной, включая гриль, машинку по отрезанию салфеток, аппарат для сворачивания ленточек в рулончик, прибор для автоматической покраски фасадов, переворачиватель гамбургеров, жаровню для цыплят, автообвязыватель и еще массу всяких изобретений, над которыми ребята из патентного бюро, наверное, ржали год или два. Но каждый сантиметр этих полубесполезных агрегатов и всего дома в целом сиял как хромированные детали новенького велосипеда.
– У вас симпатичный дом, – сказал я, войдя в дверь и едва не споткнувшись о скончавшегося робота, предназначенного для подачи закусок.
Мистер Левитт развалился в стареньком кресле в гостиной, а я присел на диван, обтянутый синим чехлом, который был покрыт каким-то скользким веществом, из-за чего трудно было усидеть на одном месте, не соскальзывая.
– Это защитный гель, – объяснил мне хозяин. – В прошлом месяце ко мне приходил один парень и продал его мне. Защищает чехлы от грязи. И делает их водонепроницаемыми.
– Понятно. Очень здорово.
И отвратительно. Как будто сидишь на вазелине. Хотя, скорее всего, это и есть вазелин.
Мистер Левитт поставил передо мной чай в специальной гироскопической кружке, которую, как я помню, советовали приобрести в одной рекламе. Предполагалось, что так вам будет легче одновременно вести машину и попивать кофе. Если вы пребываете в неподвижной среде, то эта вещь абсолютно бесполезна, но поскольку моя задница не в силах удержаться на этом диванчике, то, возможно, мне эта кружка и пригодится.
– Я там вафли на кухне готовлю. А еще высушиваю фрукты. Если хотите, покажу.
– Нет, спасибо, – сказал я, но увидев, как омрачилось его лицо, исправился: – Давайте посмотрим.
Мистер Левитт оказался каким-то мелким динозавром, думаю, целофизис или компсогнат. И последние годы жизни наложили свой отпечаток, он съежился еще сильнее. Человеческая личина, надетая на его миниатюрное тельце, только подчеркивала чувство утраты. На лице пролегли морщины более глубокие, чем я видел на масках динозавров старше меня на двадцать лет. Возможно, мистер Левитт изготовил эти морщины на заказ в компании «Накитара», чтобы они соответствовали его горю. Я знал одну вдову, которая так сильно переживала из-за безвременной кончины мужа в результате трагического несчастного случая, что купила в шведской компании «Эриксон» шестнадцать комплектов мешков под глазами «Бетт Дэвис» и запихала все их под маску, в глазные впадины, чтобы внешность на все сто процентов отражала ее внутренние страдания.
– Я хотел поговорить о вашем сыне, – начал я.
– О Джее.
– Да, о Джее. Он ведь покончил с собой, насколько я понимаю?
– Он был хорошим мальчиком, – сказал мистер Левитт и кивнул, снова согласившись с собственным высказыванием. – Он никогда не доставлял мне никаких хлопот. Некоторые дети прогуливают школу и грубят старшим. Но только не мой Джей.
– Конечно, нет, – казалось, что мистер Левитт погрузился в ностальгию, и мне не хотелось возвращать беднягу к реальности, но я мог пробыть в этом городке лишь ограниченное время, в какой-то момент придется вернуться в Вестсайд и продолжить обзванивать родственников. – Уверен, ваш сын был просто замечательным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95