– Хорошо – сказал я. – Не могли бы вы найти…
Я порылся в памяти, вспоминая встречу с Луизой. Вот она читает то ужасное письмо от своего младшего братца. Так пропустим всю эту туфту про родственников. Какая же там была подпись… Ага. Твой брат Гранаах.
– Не могли бы вы найти брата Гранааха? – проскрипел я в надежде, что это сойдет за правильное прогрессистское произношение.
– Он вон там, – сказала мерзкая упрямая сестра, указав на толпу ти-рексов неподалеку. – Видите…
– Да, но мы очень спешим. Пожалуйста, передайте ему, что Цирцея будет ждать его около заграждения.
– Заграждения?
– Ну там, где спортплощадка, а вокруг сетка.
– Ах сетка, – сказала сестра. А затем со всей подозрительностью, на которую только способен ее крошечный мозг, спросила: – Вы сказали, что его хочет видеть Цирцея?
– Она так сказала моему другу.
Сестра обдумала мои слова, колесики и шестеренки в ее мозгу начали вращаться со скоростью десять тысяч оборотов в минуту, и наконец сказала:
– Хорошо, я ему передам.
– Он нас узнает сразу же, как придет сюда, – сказал я, когда мы подошли к спортплощадке.
– Разумеется. А дальше мы его убедим пойти с нами.
– Неужели благоразумие – это то качество, которое ты приписываешь большинству этих прогрессистов, Эрн?
Напарник покачал головой, громко щелкнул языком.
– Блин, не стоило мне позволять тебе покупать этот идиотский отрывной календарь, где каждый день объяснялось новое слово. «Приписываешь». Что это за слово такое «приписываешь»?
Я не успел защитить собственный словарный запас, как вдруг за деревьями раздалось какое-то шебуршание, листья раздвинулись и вышел ти-рекс-недоросток. Ну, рост у него был сто восемьдесят два или сто восемьдесят пять, все равно крупнее, чем я, но отнюдь не дотягивал, чтобы называться Королем среди рептилий. Он стал вглядываться в темноту, сложив руки наподобие бинокля.
– Мисс Цирцея?
Мисс Цирцея. Мило, не правда ли?
– Добрый вечер, младший брат, – сказал Эрни и вышел из тени под тусклые лучи лунного света, с трудом пробивавшиеся через туман, окутавший Лос-Анджелес.
Руперт не убежал. Не закричал. Он даже не изменился в лице. Ну может, слегка нахмурился и съежился, и все.
– Добрый вечер, брат Эрни, – сказал он. – Подозреваю, тебе послала моя сестра.
Легкая улыбка озарила его лицо, и теперь передо мной был тот Руперт, которого я помнил. Он из тех парней, которые по природе своей очень неплохие, но все время заставляют о себе беспокоиться.
– Привет, Руп. Прости, что пришлось пойти на обман.
– Не стоит извиняться. Верю, что вы получили удовольствие от лекции.
– Ты знал, что мы были там? – спросил я.
Руперт торжественно кивнул, и снова на его лице появилась знакомая заразительная улыбка.
– Я выучил запах Эрни с того самого дня, когда он впервые приударил за моей сестрицей. Ну и твой тоже, Винсент, когда ты приходил к нам пообедать на халяву.
– Луиза… Она действительно беспокоится за тебя, – Эрни сделал несколько шажков к бывшему шурину, но ти-рекс не шелохнулся. – Она засыпает в слезах с того дня, как получила письмо, и не знает, где тебя черти носят.
– Тогда ты можешь передать ей, что я в надежных руках. Скажи, что обо мне заботятся и я больше узнал о самом себе. Если я ей дорог, пусть она прекратит плакать.
Положа руку на сердце, скажу, что Руперт сейчас выглядел намного лучше, чем когда бы то ни было. Раньше он был тощим бледным динозавром, а сейчас, несмотря на недостаток веса, он умудрился изменить свое неуклюжее тело так, что оно выглядело сильным и мускулистым. Его кожа, как и у всех прогрессистов, была чистой и сияющей, хвост длинным и твердым, а острые когти поблескивали в лунном свете. Он был иллюстрацией к понятию «здоровый ти-рекс».
– Все не так просто… Подтверди, Винни.
– Он прав, – сказал я, тоже приближаясь к Руперту и не сводя при этом глаз с его когтей. – Я с ней довольно долго беседовал. И хотя мы поняли, что тебе тут хорошо, более того, мы поняли, что прогрессисты помогли тебе (правда-правда), но это не значит, что ты не можешь продолжить дальнейшее обучение дома. Сестра приготовила для тебя комнату, отличную уютную постельку и много любви…
– Всю любовь, которая мне только необходима, я получаю здесь, – сказал Руперт. – У меня есть, где спать. И дело не в том, где жить. Дело в моем личном прогрессе. Мне нужно быть здесь.
Руперт склонил голову на один бок, потом на другой, и повторил это движение несколько раз, словно он услышал что-то в лесу, но не может расслышать, что именно.
– Мне нужно возвращаться в лагерь, – сказал он. – Рад был с вами повидаться. Надеюсь, вы останетесь и узнаете больше о своих предках.
Он потопал обратно через кусты, а я повернулся к Эрни.
– Отлично. Как я и говорил, его наше предложение не заинтересовало. Что теперь?
– Без понятия.
– Но мы не можем же просто так уйти. Нужно что-то сделать!
Эрни посмотрел на Руперта, подошедшего к краю полянки, и крикнул:
– Подожди секундочку! Прошу тебя, брат!
И снова слово «брат» сделало свое дело. Настоящее волшебное слово, если такие вообще бывают, просто заклинание, черт побери. Руперт остановился, повернулся на пятках и медленно пошел обратно к нам. Его голос был спокоен, но под этим спокойствием он прятал растущее нетерпение.
– Да, брат.
В этот раз чувствовался легкий привкус сарказма.
– Я хочу тебе кое-что показать, – сказал Эрни.
Разрази меня гром, я представления не имел, что он там придумал.
Руперт начал:
– Я не пойду с вами…
Но Эрни перебил его:
– Нет, нет. Ты вообще можешь смотреть прямо оттуда. Смотри.
Эрни показал пальцем вдаль, на маленькую дубовую рощицу за металлическим ограждением и покрышками. Руперт повернулся, прищурился и стал вглядываться в темноту.
– Я ничего не ви…
Следующее, что я увидел: Руперт валяется без сознания на земле, а Эрни нависает над ним с толстой палкой. Я был не менее растерян, чем утконос на конкурсе красоты.
– Хватай его за ноги, – велел мне Эрни. – А я возьмусь за руки.
В моем горле кружился целый хоровод слов, но они отказывались выходить за пределы рта. В результате я какое-то время задыхался, издавая легкие хрипы и пялясь на Руперта, по-прежнему не подававшего признаков жизни.
– Прекрати пыхтеть, малыш, – сказал Эрни. – Я не хочу, чтобы ты тоже брякнулся в обморок. Руперт скоро очнется, а нам еще нужно отволочь его в машину.
– Ты не будешь… ты не можешь, – начал я, а потом остановился на следующей формулировке: – Мы же этого не обсудили.
– Очень даже обсудили, – спокойно сказал Эрни. В этот момент я подумал, что из него вышел бы отличный антисоциальный элемент. – Мы как раз пришли именно к этому сценарию.
– Мы сказали, что есть шанс, что он откажется идти с нами по доброй воле.
– Так и вышло, – подтвердил Эрни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95