Мы заняли очередь и стали медленно продвигаться вперед, к выходу.
– Чуешь? – спросил меня Эрни после нескольких минут, когда мы двигались вперед крошечными шажками.
– Что именно?
– Запах, запах каппучино!
Я раздул ноздри насколько мог и глубоко вдохнул. Целый поток феромонов устремился к моим обонятельным нервам. Мне пришлось закрыть глаза, заткнуть уши, чтобы выключить остальные органы чувств и сконцентрироваться на разделении различных запахов. Да… Где-то среди смеси ароматов сосновых шишек, апельсинов и легкого океанского бриза притаился запах послеобеденного кофе, в него добавлено чуть-чуть сливок и намек на шоколад.
– Это он? – спросил я. – Мокко – это он?
– Не могу сказать точно, но мне так кажется.
Мы быстро оглядели комнату, пытаясь так располагать носы по отношению к разным динозаврам, стоявшим вокруг, чтобы выделить их индивидуальные запахи. Это не так-то просто. Вынюхивание запаха по прямой линии – это скорее искусство, чем наука, а некоторые и вовсе утверждают, что это фокус. Очередь по-прежнему двигалась вперед, и мы приближались к короткой аудиенции у самой Цирцеи.
– Быстро проскочим мимо дамочки, пожмем ручки, скажем спасибо и побежим по следу. Прочисти нос, ради всего святого, он тебе еще пригодится.
Прошло еще двадцать минут, прежде чем мы подошли к концу очереди. Эрни стоял передо мной. Мне ужасно захотелось, чтобы все поскорее кончилось. Эх, найти бы Руперта, отвести его домой и закрыть это дело, и завтра утром хорошенечко потренироваться. Давненько я не ставил кассету «Худеем вместе со стегозавром» и ощущал, что ляжки слегка поправились.
Эрни уже подошел к Цирцее и говорил ей какие-то слова, как я понимаю, это были вежливые благодарности и неискренние комплименты. Я был полностью уверен, что сейчас то же самое представление повторится, но уже с моим участием.
Но когда я оказался непосредственно перед ней, один на один с ее чувственным телом и полными губками, мне было трудно даже выдавить из себя простое «спасибо».
– Надеюсь, я вас не смутила, – сказала она. – Своим вопросом.
– Нет, что вы… Я узнал много нового, – тут я превратился в слабоумного, у которого проблемы с речью, и повторил как заезженная пластинка: – Узнал много нового.
Из пор на коже красавицы Цирцеи исходил опьяняющий аромат, это был не просто сильный запах самки раптора, отравивший меня. На таком близком расстоянии у меня кружилась голова от волшебного аромата ее тела. Она пахла смесью природных интоксикантов: базиликом, орегано, кинзой. Мне никогда не встречались динозавры с таким набором феромонов и вряд ли еще встретятся. Комната вдруг накренилась влево, я пытался наклонить голову, чтобы удержать равновесие. Но это, увы, не сработало.
– Как вас зовут? – спросила она.
– Винсент. Меня зовут Винсент, – и поскольку я еще не выставил себя круглым идиотом, то решил наверстать упущенное: – Я – Винсент.
Внезапно меня стало каким-то образом притягивать к ней. Сначала мы стояли на расстоянии метра друг от друга, потом осталось шестьдесят сантиметров, а потом и вовсе тридцать. Я ничего не видел кроме этих глаз и этого чувственного лица, а аромат ее становился все сильнее. Теперь среди густого запаха базилика и других наркотических веществ я ощущал еще и нотки тимьяна, розмарина и фенхеля. Это самые сильнодействующие травы, какие только мне известны. Запахи проникли в меня через две широко раздутые ноздри, проделав длинный путь по носовым пазухам и поднимаясь выше, в мой мозг. Все печали и заботы тут же перешли в жидкое состояние и вылились через уши…
– Винсент, очень приятно познакомиться с тобой, – сказала Цирцея и я почувствовал, как мои губы растянулись в идиотской улыбочке. Часть меня полностью осознавала эту трансформацию невозмутимого частного детектива в придурка-молокососа, пускающего слюни при виде красивой бабы, но другая моя половина с радостью подняла предохранительный шлагбаум и унеслась прочь на американских горках.
Я почувствовал руку на своей спине. Цирцея притянула меня ближе к себе, почти вплотную. Она что, хочет меня поцеловать? Я заволновался в предвкушении этого сладкого ощущения, когда губы прикасаются к губам, но голова под ее руководством проскочила мимо губ, мимо совершенной левой щеки – прямо к основанию ее шеи. И тут я все понял. Понял и приготовился задержать дыхание. Этого я не могу сделать.
Но времени не хватило. Не успел я приготовиться к восхитительному аромату феромонов Цирцеи, как меня уже сбила с ног волна пряных запахов, окатившая водопадом все мое тело, пропитав насквозь все мои чувства. Это была настоящая биологическая атака.
И я уже не был больше в доме на Голливудских Холмах. Я не стоял на выходе, странно и, наверное, неприлично прильнув к хозяйке, прижав нос к ее шейке. На самом деле я вообще унесся прочь из города ангелов и его окрестностей, и даже из этого тысячелетия.
Вместо этого я бежал через бесконечный лес, где верхушки деревьев касались неба. Их листья достигали размеров «крайслера». Я несся все дальше и дальше, разбрызгивая грязь, и теплый ветер обдувал мою кожу. Сладостные крики наполнили ночное небо, и вдруг я понял, что тоже кричу на языке рапторов, отвечая моим собратьям, хотя я никогда не слышал этого языка раньше, но звуки сами слетали с моего языка.
Рядом бежала Цирцея. Очень быстро.
Вдалеке показались скалы, мы ускорили наш бег. Нами двигало какое-то первобытное желание, именно оно заставляло бежать на бешеной скорости. Скалы вырастали до огромных размеров, и теперь уже нельзя было замедлять ход, нельзя было останавливаться. Внезапно мы оказались на краю уступа, а под нами простиралась бездна. Я повернул голову, взглянул на Цирцею, а она зажала мою лапу в своей, мы высоко подпрыгнули и оторвались от скал, поднимаясь все выше и выше, пока сила притяжения не взяла свое и мы камнем упали вниз…
И во время падения мы занимались любовью…
7
– Винсент! Винсент! – голос раздавался откуда-то из леса. Мои глаза оставались закрытыми. Мне было так хорошо и спокойно. Птицы пели, ящерицы высовывали свои тонкие язычки. Как прекрасен этот мир!
– Не заставляй меня бить тебя по морде, чтобы ты пришел в себя! Давай же, малыш, очнись, нам нужно работать.
Это был голос Эрни. Но что делает Эрни в лесу? И куда делась Цирцея? Я с неохотой открыл глаза и зажмурился, поскольку в лицо брызнул яркий свет. Неужели солнце уже взошло?
Это был всего лишь яркий свет люстры в коридоре. Произведения искусства в мастерски подобранных рамочках. За моей спиной остался бальный зал, и Цирцея продолжала общаться с гостями.
– Я зачуял, что Руперт пошел сюда, – сказал Эрни. – Мы должны идти по его следу.
– Эрни, – с трудом проговорил я. Мой рот все еще был полон этого пьянящего воздуха доисторического мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
– Чуешь? – спросил меня Эрни после нескольких минут, когда мы двигались вперед крошечными шажками.
– Что именно?
– Запах, запах каппучино!
Я раздул ноздри насколько мог и глубоко вдохнул. Целый поток феромонов устремился к моим обонятельным нервам. Мне пришлось закрыть глаза, заткнуть уши, чтобы выключить остальные органы чувств и сконцентрироваться на разделении различных запахов. Да… Где-то среди смеси ароматов сосновых шишек, апельсинов и легкого океанского бриза притаился запах послеобеденного кофе, в него добавлено чуть-чуть сливок и намек на шоколад.
– Это он? – спросил я. – Мокко – это он?
– Не могу сказать точно, но мне так кажется.
Мы быстро оглядели комнату, пытаясь так располагать носы по отношению к разным динозаврам, стоявшим вокруг, чтобы выделить их индивидуальные запахи. Это не так-то просто. Вынюхивание запаха по прямой линии – это скорее искусство, чем наука, а некоторые и вовсе утверждают, что это фокус. Очередь по-прежнему двигалась вперед, и мы приближались к короткой аудиенции у самой Цирцеи.
– Быстро проскочим мимо дамочки, пожмем ручки, скажем спасибо и побежим по следу. Прочисти нос, ради всего святого, он тебе еще пригодится.
Прошло еще двадцать минут, прежде чем мы подошли к концу очереди. Эрни стоял передо мной. Мне ужасно захотелось, чтобы все поскорее кончилось. Эх, найти бы Руперта, отвести его домой и закрыть это дело, и завтра утром хорошенечко потренироваться. Давненько я не ставил кассету «Худеем вместе со стегозавром» и ощущал, что ляжки слегка поправились.
Эрни уже подошел к Цирцее и говорил ей какие-то слова, как я понимаю, это были вежливые благодарности и неискренние комплименты. Я был полностью уверен, что сейчас то же самое представление повторится, но уже с моим участием.
Но когда я оказался непосредственно перед ней, один на один с ее чувственным телом и полными губками, мне было трудно даже выдавить из себя простое «спасибо».
– Надеюсь, я вас не смутила, – сказала она. – Своим вопросом.
– Нет, что вы… Я узнал много нового, – тут я превратился в слабоумного, у которого проблемы с речью, и повторил как заезженная пластинка: – Узнал много нового.
Из пор на коже красавицы Цирцеи исходил опьяняющий аромат, это был не просто сильный запах самки раптора, отравивший меня. На таком близком расстоянии у меня кружилась голова от волшебного аромата ее тела. Она пахла смесью природных интоксикантов: базиликом, орегано, кинзой. Мне никогда не встречались динозавры с таким набором феромонов и вряд ли еще встретятся. Комната вдруг накренилась влево, я пытался наклонить голову, чтобы удержать равновесие. Но это, увы, не сработало.
– Как вас зовут? – спросила она.
– Винсент. Меня зовут Винсент, – и поскольку я еще не выставил себя круглым идиотом, то решил наверстать упущенное: – Я – Винсент.
Внезапно меня стало каким-то образом притягивать к ней. Сначала мы стояли на расстоянии метра друг от друга, потом осталось шестьдесят сантиметров, а потом и вовсе тридцать. Я ничего не видел кроме этих глаз и этого чувственного лица, а аромат ее становился все сильнее. Теперь среди густого запаха базилика и других наркотических веществ я ощущал еще и нотки тимьяна, розмарина и фенхеля. Это самые сильнодействующие травы, какие только мне известны. Запахи проникли в меня через две широко раздутые ноздри, проделав длинный путь по носовым пазухам и поднимаясь выше, в мой мозг. Все печали и заботы тут же перешли в жидкое состояние и вылились через уши…
– Винсент, очень приятно познакомиться с тобой, – сказала Цирцея и я почувствовал, как мои губы растянулись в идиотской улыбочке. Часть меня полностью осознавала эту трансформацию невозмутимого частного детектива в придурка-молокососа, пускающего слюни при виде красивой бабы, но другая моя половина с радостью подняла предохранительный шлагбаум и унеслась прочь на американских горках.
Я почувствовал руку на своей спине. Цирцея притянула меня ближе к себе, почти вплотную. Она что, хочет меня поцеловать? Я заволновался в предвкушении этого сладкого ощущения, когда губы прикасаются к губам, но голова под ее руководством проскочила мимо губ, мимо совершенной левой щеки – прямо к основанию ее шеи. И тут я все понял. Понял и приготовился задержать дыхание. Этого я не могу сделать.
Но времени не хватило. Не успел я приготовиться к восхитительному аромату феромонов Цирцеи, как меня уже сбила с ног волна пряных запахов, окатившая водопадом все мое тело, пропитав насквозь все мои чувства. Это была настоящая биологическая атака.
И я уже не был больше в доме на Голливудских Холмах. Я не стоял на выходе, странно и, наверное, неприлично прильнув к хозяйке, прижав нос к ее шейке. На самом деле я вообще унесся прочь из города ангелов и его окрестностей, и даже из этого тысячелетия.
Вместо этого я бежал через бесконечный лес, где верхушки деревьев касались неба. Их листья достигали размеров «крайслера». Я несся все дальше и дальше, разбрызгивая грязь, и теплый ветер обдувал мою кожу. Сладостные крики наполнили ночное небо, и вдруг я понял, что тоже кричу на языке рапторов, отвечая моим собратьям, хотя я никогда не слышал этого языка раньше, но звуки сами слетали с моего языка.
Рядом бежала Цирцея. Очень быстро.
Вдалеке показались скалы, мы ускорили наш бег. Нами двигало какое-то первобытное желание, именно оно заставляло бежать на бешеной скорости. Скалы вырастали до огромных размеров, и теперь уже нельзя было замедлять ход, нельзя было останавливаться. Внезапно мы оказались на краю уступа, а под нами простиралась бездна. Я повернул голову, взглянул на Цирцею, а она зажала мою лапу в своей, мы высоко подпрыгнули и оторвались от скал, поднимаясь все выше и выше, пока сила притяжения не взяла свое и мы камнем упали вниз…
И во время падения мы занимались любовью…
7
– Винсент! Винсент! – голос раздавался откуда-то из леса. Мои глаза оставались закрытыми. Мне было так хорошо и спокойно. Птицы пели, ящерицы высовывали свои тонкие язычки. Как прекрасен этот мир!
– Не заставляй меня бить тебя по морде, чтобы ты пришел в себя! Давай же, малыш, очнись, нам нужно работать.
Это был голос Эрни. Но что делает Эрни в лесу? И куда делась Цирцея? Я с неохотой открыл глаза и зажмурился, поскольку в лицо брызнул яркий свет. Неужели солнце уже взошло?
Это был всего лишь яркий свет люстры в коридоре. Произведения искусства в мастерски подобранных рамочках. За моей спиной остался бальный зал, и Цирцея продолжала общаться с гостями.
– Я зачуял, что Руперт пошел сюда, – сказал Эрни. – Мы должны идти по его следу.
– Эрни, – с трудом проговорил я. Мой рот все еще был полон этого пьянящего воздуха доисторического мира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95