– Привет, Бадыму. Давно не виделись.
– Новая работа?
– Третий день сегодня. Не могу привыкнуть. Стесняюсь...
– Чего стесняться? Работа как работа.
– Тогда держи. – В руке у меня оказался календарик с полуголой девицей. – Топпурэсу дансу .
– Хм... Где-то я это уже видел.
– Возможно. Они тут уже полгода. Большое заведение, на втором этаже. Раньше это был гей-бар, единственный в городе, маму-сан все знали. А потом он умер, и бар закрылся.
– Кто умер?
– Мама-сан. От рака. Теперь новые хозяева, бизнес новый, перспективный. Меня вот взяли... Раньше я еще успел санитаром поработать, а потом на фабрике. Но это хуже гораздо – до того тупеешь, что вечером пальцы не слушаются. Уж лучше здесь.
– Тебя в «Кукле» давно не видно. С Кеном больше не играешь?
– Да, на фьюжн потянуло, к мэйнстриму остыл. Кстати, ты слышал последнего Рона Джейсона? «Форева блайнд» – слышал?
– Не слышал.
– Это что-то. Ты просто обязан его послушать. Пойдем наверх, у меня диск в сумке.
Мы поднялись по широкой открытой лестнице. Из ниши в стене на нас глядел Аполлон, воздвигнутый в эпоху гей-бара.
– Скоро уберут, – сказал Дзюнтаро. – Венеру поставят.
Он взмахнул рукой, показывая на широченную, в полстены, вывеску:
Биинасу
топпурэсу сё
Venus
topless show
– Подожди здесь. – Не успела дверь за ним закрыться, как на площадку выскочила рослая блондинка и понеслась к лестнице, выбивая шпильками дробь из бетонного пола. Схватилась за перила, коротко глянула вниз и побежала обратно. Из дверей выглянула еще одна – тоже блондинка, но пониже.
– Где тэнчик? – закричала первая. – Тэнчик где? У меня три кекса, блин, все без заказов, два уже на морозе. Пусть отсодит нахер! Пусть нормальных даст!
– Та шо ты, блин, Оксана! Я тебя умоляю, – сказала вторая. – На шоу-тайме сдерешь.
Заметив меня, они недоуменно переглянулись и скрылись за дверью. Вышел Дзюнтаро.
– Слушай, – сказал он. – Я забыл, что этот диск мне завтра будет нужен. Ты сейчас куда шел?
– Домой.
– А чего бы тебе не зайти? Посидишь, выпьешь, на девушек посмотришь. Один час – четыре тысячи. Пей, сколько влезет. А я пока на кассету перепишу.
– Откуда девушки-то?
– Из этой, как ее... Из Украины. Зайдешь?
– Ну хорошо, зайду.
– Только скажи начальству, что это я тебя привел, ладно?
За дверью оказалась стойка с холеным молодым человеком. Его лицо источало профессиональную смесь достоинства и угодливости.
– Хороший у вас зазывала, – сказал я ему. – Невозможно мимо пройти.
– Добро пожаловать, – ответствовал он с легким поклоном. – Будете делать именной заказ?
– В смысле?
– Заказ на девушку будете делать?
– Это обязательно?
– Можно и без заказа. Но тогда мы не гарантируем вам общество.
– А выпить гарантируете?
– Выпить гарантируем. С вас четыре тысячи иен.
Я заплатил. Заведение раздвинуло стеклянные двери, обдало меня табачным дымом, пахучей парфюмерией и долбливой попсой. Вдоль стен тянулись зеркала, вдоль зеркал сидели клиенты и старательно наслаждались гарантированным обществом. Словив пару любопытствующих взглядов, я присел за пустующий столик и стал изучать стоящие в его середине бутылки. Коньяк Suntory, виски Suntory, еще виски Suntory, опять виски Suntory...
– Hello! – раздалось над ухом. Я увидел чернявого цыганистого парня. – Меня зовут Карлос. Что будете пить?
– Привет, Карлос, – сказал я. – Дай мне стакан, я сам разберусь.
Не успел Карлос исчезнуть, как на его месте оказалось прелестное создание в кожаной мини-юбке и короткой маечке. Распущенные белые волосы напоминали исполинский одуванчик. Грациозно оттопырив задик, создание уселось напротив и протянуло мне кончики пальцев.
– Комбанва ! Анжелика дэс .
– Вадик дэс, – сказал я, осторожно за них подержавшись.
– Сумимасэн ?
– Можно по-русски, я свой.
Косметика на ее лице изобразила крайнюю степень удивления.
– Чё, правда?
– Правда, правда... Хонто .
– Ничего себе... – Она встала и захлопала в ладоши. – Девчонки!!! Сюда!!! Карлос!!! Бринг водка !!! – Снова села, внимательно вгляделась в меня и спросила:
– А ты в курсе, что Карлос голубой?
– Теперь буду в курсе.
– У нас все бразильцы голубые. Чтобы мы от кексов не отвлекались.
– От чего?
– Ну, от клиентов. «О-кяку-сан». Сокращенно «кекс». Знакомься, вот это Барби, а это Моника.
Я кивнул двум подошедшим красавицам. Внешность первой довольно точно повторяла американский кукольный прототип. Вторая больше походила на бабу с одесского привоза.
– Ох ты ё! – сказала она, усаживаясь ко мне поближе. – В кои-то веки.
На столе появилась бутылка водки Suntory, четыре стакана и контейнер со льдом. Барби взяла щипцы и навалила полный стакан ледяных кубиков.
– Ты шо, дура? – сказала Моника.
– Привычка, – смутилась Барби. – Всё виски да виски...
Она ссыпала кубики обратно в контейнер, Анжелика наполнила стаканы, и я провозгласил тост:
– За встречу!
Пятьдесят грамм водки Suntory оросили маринованных трепангов. Градус повысился. Жареный кальмар блаженно раскинул щупальца в стороны.
– Кайф! – сказала Анжелика. – С кексом по-русски... Непривычно даже.
– Та шо это, кекс? – возразила Моника. – Кексы вон сидят. Козлы, блин... А это наш русский мужик! Мы его сейчас попросим, и он нам всем заказ сделает.
– Чего сделаю?
– Ну, заказ! Платишь две сэнки, и я с тобой целый час сижу. Давай, а то меня опять к этим козлам отсодят.
– Вот придут отсаживать, тогда и будет тебе заказ.
– О-о-о! – Она запустила пятерню мне в волосы. – У тебя такие кудри!
– Где у меня кудри?
– О-о-о! Русские кудри! Я не могу... Ты такой, блин, плэйбой !.. Ты такой, блин, альфонс !.. Ох, бляха, я щас кончу...
– Моника! – раздалось откуда-то сзади. – Шоу-тайм!
– Та шоб их всех, – сказала Моника, отрываясь от русских кудрей.
Снова появился Карлос, поставил на стол закуску – порезанные вдоль огурцы и морковки, плюс майонез на отдельном блюдечке. Анжелика повторила разлитие, уже в три стакана – и вдруг послышался надтреснутый, еле живой голос:
– Приве..е..ет...
Голос принадлежал очень худой и очень бледной девице с потухшими глазами. Она держалась обеими руками за спинку стула и слегка покачивалась.
– Добрый вечер, – сказал я. – Присаживайтесь.
– Не..е..е... У меня зака..а..аз...
Она сделала плаксивое лицо и медленно уползла.
– Что это с ней? – спросил я. – Болеет?
– Это понарошку, – объяснила Анжелика. – Роза всегда типа болеет, у нее имидж такой. Ее тогда кексы жалеют и денег дают больше. А так она нормальная, только в роль сильно вошла, мы даже беспокоимся теперь. Давай выпьем, чтоб она была здорова.
На трепангов обрушилось еще полста.
– Бааби !.. Андзерика !.. Симэй дэс !..
– Нас заказали, – деловито сказала Барби, ставя на стол пустой стакан. – Отдыхай, увидимся.
В одиночестве я сидел недолго и через минуту перешел под опеку следующей красавицы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90