Узнав, что Наварро с сыном были здесь и вели поиски, не сообщая моему отцу, как идут дела, я еще больше укрепился в своих подозрениях и был уверен, что не увижу золота так же, как и мой отец.
Я вступил в банду Колтера специально, чтобы выкрасть сокровища у Наварро, если они их когда-нибудь найдут. С помощью намеков и предположений мне удалось убедить Колтера, что погоня за сокровищами Священников — это не сон, и мы пошли по следу.
Й поэтому во всем, что случилось, виноват я. Уже позже я узнал, что первое, что сделал Джулиано, найдя ключ к секретной карте,— написап мне письмо с просьбой приехать и разделить с ним сокровище.
— То самое письмо! — воскликнула Района.— Оно попало в руки к другому! К человеку, который говорил, что он — Стив Фишер. Теперь вы называете его Джо Эллиотом. Как оно к нему попало?
— Я думаю, Малыш Рио расскажет нам об этом,— предложил Красавчик Джим.
Малыш вкратце объяснил, как письмо, адресованное Стиву Фишеру, очутилось у Джо Эллиота... и как в то же самое утро Лем Колтер принял за Стива Фишера его, Малыша.
В пещере воцарилось неловкое молчание. Когда Рамона смотрела на Красавчика Джима, на ее лице появилось обиженно-вопросительное выражение. Было очевидно, что ей трудно переосмыслить и как-то согласовать то, что она думала о Красавчике, с тем, в чем он только что признался.
— Все это,— заговорил наконец Малыш,— в принципе ничего не меняет. Это мое дело: попытать счастья и попробовать вылезти наверх по трубе.— Он медленно поднялся, стараясь не показать, как нещадно болят его раны.
Красавчик Джим и Рамона вскочили. Красавчик не осмеливался посмотреть на Рамону с тех пор, как он открыл свое настоящее имя и истинную причину своего пребывания в Большой Излучине.
— Я думаю, вы понимаете, что теперь все изменилось,— резко сказал он.— Я абсолютно уверен, что если кто-то и должен рискнуть, то Рамона предпочла бы, чтобы это был я. Было бы... неудобно... оставлять ее здесь, внизу, наедине с человеком, из-за которого она очутилась в такой ситуации, с тем, кто погубил ее отца.
Он быстрыми шагами направился в угол комнаты и исчез за грудой золотых слитков. Рамона молча последовала за ним. Малыш взял из костра полуобгоревшее полено и поспешил за ними.
За потайным ходом была большая вырубленная в скале комната с высоким потолком. Узкий проход вел в другие, меньшие комнаты. Малыш успел только мельком взглянуть на них при тусклом свете своего факела и бросился догонять остальных.
Они остановились под маленьким квадратным отверстием, которое уходило прямо вверх, как дымоход. Изнутри видна была яркая звезда, сияющая в безоблачном небе.
До верха трубы было несколько сотен футов, и Малышу казалось безумием пытаться покорить этот путь. Начав движение вверх, вернуться было уже невозможно. Достаточно, чтобы соскользнула рука или нога, и неизбежная ужасная смерть ждет смельчака внизу, на каменном полу.
Но в движениях Красавчика Джима не было неуверенности и сомнений. Он потуже затянул пояс, закатывая рукава, нащупал ногой первый выступ в стене, чтобы с него начать свое рискованное восхождение.
Рамона держалась немного позади и наблюдала за этими приготовлениями расширившимися от страха глазами. Было очевидно, что она отчаянно борется с переполняющими ее чувствами.
Когда Красавчик Джим был готов, он обернулся к ней и с беспечной улыбкой сказал:
— Ну что ж, Рамона. Мне очень жаль, что тебе пришлось узнать правду. Я бы хотел, чтобы все было по-другому. Но, может быть, ты помолишься за мою душу, если я не доберусь до верха.
Крик вырвался из груди Рамоны. Все преграды были смыты бурным потоком нахлынувших чувств. Всхлипывая, она бросилась в объятия Красавчика Джима и крепко прижалась к его груди.
Малыш Рио отвернулся с каменным выражением лица и подождал, пока Красавчик осторожно разнял руки девушки и отстранил ее от себя, шепотом обещая, что ради нее попытается остаться живым и добраться до верха. Тогда Малыш сделал шаг вперед.
— Так ты еще не передумал лезть вместо меня? Неужели ты оставишь девушку, которая тебя так любит?
— Да, я это сделаю,— согласился Красавчик Джим, улыбаясь.— Я в лучшей форме, чем ты.
— Все еще думаешь, что ты лучше меня? — задумчиво протянул Малыш, и его зубы сверкнули в широкой улыбке.— Ну, если так...
Его рука вдруг сжалась в кулак, и он всем весом своего тела нанес сокрушительный удар в подбородок Красавчика.
Не ожидавший ничего подобного, Красавчик качнулся назад, потерял равновесие и угодил прямо в руки успевшего подхватить его Малыша. Он обернулся к Рамоне:
— Забери у меня этого парня и начинай его утешать. Если я доберусь, то крикну вам со скалы. А если нет... ну, вы с ним хоть немного побудете вместе до того, как умрете.
Он осторожно опустил на пол обмякшее тело Красавчика, повернулся к ним спиной и, подтянувшись, сделал первое движение вверх по узкой каменной трубе.

ГЛАВА XXII
Отверстие лаза было всего на несколько дюймов шире, чем могучие плечи Малыша. Прижав руки по швам и упираясь расставленными пальцами в острые выступы стены, он мог подтягиваться каждый раз дюймов на шесть, ища опору для ноги, которая могла бы поддержать его тело, пока пальцы скользили вверх в поисках новой неровности, и этот мучительный процесс повторялся вновь. Даже для человека в отличной физической форме это была трудная, почти невыполнимая задача. Ослабленный потерей крови и нервным напряжением последних двух дней, обливаясь потом, Малыш был на грани полного
истощения еде до того, как преодолел треть пути наверх. Он то и дело останавливался передохнуть, опираясь на более или менее крепкий выступ. Его тело закрывало весь лаз. Он не мог заглянуть вниз и, не отрываясь, смотрел на единственную звездочку высоко над головой. Где-то в подсознании Малыша родилась безумная мысль — добраться до этой звезды. Его охватило чувство, что если отдыхать слишком долго, его мышцы расслабятся, и он упадет вниз, на каменный пол пещеры. Малыш не боялся смерти; он уже достиг того предела, когда смерть- была бы милостью, сладким забытьем... но внизу ждала девушка, чья жизнь зависела от того, сумеет ли он добраться до верха.
Пальцы Малыша были стерты до мяса об острые неровности стен, и каждый раз переносить на них тяжесть тела было мучительно больно. Ноги казались чугунными и тянули вниз, и только какая-то неведомая энергия заставляла их держаться, подчиняясь его воле. Время перестало существовать, и в мире не осталось ничего, кроме очередных нескольких дюймов, которые он преодолевал на пути к вершине. Малыш потерял -чувство расстояния. Он воспринимал только новый крохотный рывок вверх. Каждый миг был полон борьбы. Каждый миг, когда ему удавалось перенести тяжесть тела с рук на ноги, был величайшей победой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40