Удивленный Эллиот покачал головой и почесал щетинистый подбородок. И старик, и мальчишка просто и строго поставили его на место, и Джо Эллиот не мог понять, откуда это у них, у мексиканцев. Он привык иметь дело с негодяями из приграничных районов, которые или лебезили или важничали друг перед другом, поэтому Джо приехал сюда в полной уверенности, что он: здесь будет хозяином положения. Но вместо этого он был вынужден просить прощения.
— Ну ладно,— пробормотал он,— я всего лить хотел, чтобы мы с тобой подружились...— он громко зевнул и обернулся к Джулиано, стоявшему поодаль и молча курившему сигарету.
— Пора уже и на боковую, сдается мне. Нам завтра далеко ехать?
— Не далеко и не близко,— с холодной вежливостью ответил Джулиано. В душе он был ужасно разочарован в своем союзнике, приехавшем по его письму из Нью-Мексико, но не хотел быть неучтивым. Он двинулся к хижине, сказав:
— Вы ляжете на нашей постели, сеньор. А мы с Районом возьмем одеяла и будем спать на улице.
— Я не хочу сгонять вас с вашей кровати,—запротестовал Эллиот, пытаясь завоевать хоть какое-то расположение, которое он потерял по своей вине.—Дайте мне одеяло и я лягу здесь, на дворе, а вы с парнем займите кровать.
— Иу нет. Раз кровать одна, то гость Джулиано Наварро должен спать на ней, сеньор.
Первый раз с момента своего приезда Эллиот проявил какие-то человеческие чувства. Он неуклюже предложил Рамону:
— Ладно, раз твой отец решил спать на дворе, может, ты разделишь кровать со мной? Может, ты все-таки привыкнешь ко мне и перестанешь подскакивать всякий раз, как я смотрю на тебя?
Рамон быстро отступил назад и с негодованием воскликнул:
— Мне спать с вами... сеньор? Нет! Я не могу!
— Да ты что, в самом деле? — прорычал Джо,— я вроде не пьян и в бане был на прошлой неделе. Ть что, черт возьми, думаешь, по мне вши ползают?
— Дело не в этом, сеньор Фишер,— вмешался Джулиано, который подошел к ним со свернутыми одеялами в руках.— Вам будет удобнее одному, так как кровать не очень-то большая. Возьми попону,— добавил он, взглянув на Рамона, который застыл, словно боялся сдвинуться с места.
Когда парень скрылся в дверном проеме, старик извиняющимся тоном сказал гостю:
— Вы не должны плохо думать о Рамоне, сеньор. Мы прожили здесь в одиночестве долгие годы, и он, как молодой дикий зверь, не доверяет тем, кого плохо знает. Не думайте, что вы ему не нравитесь. Он такой же застенчивый со всеми незнакомцами. Позже, вот увидите, он пойдет, что вы — наш друг, проделавший долгий путь, чтобы помочь дам.
— Ну-у, может, вы и правы,— неуверенно пробормотал Джо.— Просто он так отскакивает, будто от меня дурно пахнет.
Старик вышел, пожелав гостю спокойной ночи.Эллиот расстегнул ремень с пистолетом и, свернув его, засунул под подушку. Мгновение он стоял, глядя на жесткий тюфяк в углу, который и был той самой кроватью, любезно предложенной ему хозяином. В глазах Джо горел злобный огонь. Он задул лампу, сел и начал стаскивать сапоги.
Он не совсем понимал старого мексиканца и его сына.Какие-то замкнутые, тяжело с ними ладить. Впредь надо быть осторожней. Избегать таких срывов, как сегодня, пока они не покажут ему где золото. Ну, а потом... пара метких выстрелов поможет избавиться от семейства Наварро навсегда.
Под одним из тополей стояла сложенная из необработанных камней конюшня для мула. Оттуда вынес Рамон две тяжелые попоны. Он столкнулся с отцом, который шел навстречу с одеялами. Молча они расстелили попоны на земле и бросили сверху одеяла, завершив таким образом свои нехитрые приготовления ко сну под мягким светом звезд, просвечивающих сквозь листву.
— Ты храбрый, мой Рамон,— сказал Джулиано, когда они улеглись рядом.— Мне очень тяжело, что это — сын моего друга... и что мы зависим от этого человека, но видно, так хочет Господь.
— Я ненавижу его,— тихо и в то же время грозно выдохнул Рамон в ухо отцу.— Если бы только это был тот храбрый гринго... тот, который носит два пистолета...
— Но это сын моего старого друга,— печально ответил ему отец.— Только с его помощью мы можем проскочить с золотом мимо Лема Колтера.
Ночную тишину нарушил резкий храп, доносящийся из хижины. Рамон вздрогнул и прошептал.
— Я боюсь, когда он смотрит на меня. А когда его грязная рука прикасается ко мне, я съеживаюсь, как от прикосновения гремучей змеи. Как это понять, папа? Никогда и ни к кому я не испытывал такого чувства.
— Я не могу это объяснить,— тяжело вздохнув, ответил отец.
— И ты покажешь ему, где спрятано золото... расскажешь секрет карты? Секрет, который я запер в своем сердце, когда плеть Лема Колтера рвала мою плоть, и кровь заливала мне спину?..
— А что мне делать? Он получил мое письмо, в котором я просил его приехать.
— Лучше бы я размозжил ему голову той дубиной, когда он осмелился направить свой пистолет на тебя! — горячо проговорил Рамон.
— Это не похоже на тебя, Рамон. Я учил тебя быть мягким и добрым к людям. Стив Фишер покрыл огромное расстояние, чтобы помочь нам, и мы должны быть ему благодарны, не надо искушать судьбу.
— Я не могу быть благодарным... я никогда не буду, благодарен ему за приезд,— почти кричал возбулсденный мальчик,— если этого хочет Бог, то у Бога недобрые желания!
— Замолчи, Рамон, это богохульство! — сурово промолвил Джулиано.— Ты должен на коленях просить у Бога прощения за такие мысли.
Рамон сцепил зубы и, ничего не ответив, отвернулся. Храп, доносившийся из хижины, стал громче, и мальчик с трудом заснул, ощущая неприятное присутствие Эллиота,
ГЛАВА IX
Когда Малыш Рио пришел в себя после удара, который нанес ему Пит, он обнаружил, что привязан к седлу лошади. Его ресницы слиплись от крови и он плохо различал, что происходит вокруг. Услышав рядом топот лошадей, Малыш понял, что банда головорезов везет его в какое-то укромное место после этой страшной драки в салуне.
Осторожно пошевелив ноющими руками и ногами, Малыш ощутил, что его ступни привязаны к стременам и связаны под брюхом коня, а руки крепко прикручены к луке седла.
По плавной легкой походке коня он сделал вывод, что бандиты посадили его на Громобоя, которого они взяли из конюшни и оседлали, пока он был без сознания.
Малыша раздражало, что нельзя открыть глаза и посмотреть вокруг, но по яркому солнцу, которое пробивалось сквозь ресницы, он чувствовал, что полдень еще не наступил.
Он сгорбился в седле, делая вид, что все еще не пришел в себя. Мысленно Малыш возвращался к той дикой драке с Красавчиком Джимом в пивной. Он все еще не мог понять, что произошло.
Если бы всю эту кашу заварил мерзавец Панчо, он бы не удивился. Но было неприятно осознавать, что так крепко ему досталось от этого пижона, прежде чем удалось свалить его последним ударом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40