Вдруг она поймала себя на мысли: она сама не знает, зачем она здесь, в этом частном самолете, зачем летит сквозь снеговые тучи навстречу неизвестности. Уэстуорд, кажется, догадался обо всем, что происходило в ее душе.
– Я помогаю вам потому, что вовремя оказался на месте. Вот и все. Поэтому не раздумывайте пока о том, что вы узнали. Мы обсудим наше прошлое позднее. Сейчас вам следует полностью сосредоточиться на мыслях о матери. Тем более что скоро уже посадка. Не теряйте времени и отдохните немного, о'кей?
Анна кивнула в ответ и почувствовала вдруг такую усталость, что не способна была уже думать ни о чем.
Анна взяла ладонь матери, нежно погладила ее, и ей показалось, будто пальцы Кейт пытались ответить на ее прикосновение. Кейт лежала неподвижно, работу легких можно было определить только по движениям пластиковых клапанов. Всюду от ее тела шли трубочки и проводки. Волосы были острижены наголо, и голову покрывала материя. Трубка с кислородом находилась у самого рта. Красивое лицо Кейт сейчас напоминало белую безжизненную маску, только веки закрытых глаз изредка вздрагивали, как и пальцы.
В палате было темно, лишь призрачный свет мониторов чуть освещал ее. Здесь действовали автономные коммуникационная и электрическая системы, собственная вентиляция, генераторы и т. д. Медсестры находились за стеклянной перегородкой и только следили за работой всех систем, обслуживающих пациента.
Мать выглядела такой беззащитной, полностью зависящей от любой мелочи, что Анна невольно ощутила страх перед этим местом, где не оставалось ничего человеческого. А если мама неожиданно придет в себя совершенно одна и испугается, увидев все это?
– Я с тобой, мама, – прошептала Анна. – Все будет теперь в порядке. Все в порядке, слышишь?
С любовью и отчаянием Анна повторяла эту фразу и внимательно вглядывалась в лицо матери, пытаясь уловить хотя бы малейшие признаки сознания.
Пневматическая дверь открылась с характерным звуком. Вошел Филипп Уэстуорд.
– Анна, здесь доктор. Ему надо поговорить с вами. Анна кивнула в ответ, встала и вышла.
Коридор, в отличие от безжизненного и жутковатого вида реанимационной палаты, напоминал цветочный магазин. Обслуживающему персоналу приходилось пробираться через гору огромных и прекрасных букетов. Ко многим из них были прикреплены послания с выражением симпатии и наилучших пожеланий Кейт. Анне было очень приятно видеть, какую искреннюю любовь внушает людям ее мать.
Маленький смуглый мужчина с азиатским акцентом, скорее всего индус или пакистанец, представился как доктор Джей Рам Синкх. Он повел посетителей в кабинет, который был весь заставлен всевозможными справочниками. Анна и Уэстуорд устроились за письменным столом доктора, где между телефонными аппаратами в беспорядке лежали папки.
Первые же слова доктора ошеломили Анну:
– Ваша мать жестоко избита, мисс Келли. Нападавший был очень силен, агрессивен и жесток. Большинство повреждений нанесено ей, когда она лежала на полу ничком.
Анна невольно закрыла глаза, пытаясь справиться с собой, затем посмотрела на Уэстуорда, но тот сидел с непроницаемым лицом. Доктор вставил рентгеновский снимок в светящуюся коробку на стене.
– Основные повреждения приходятся на голову. Вы можете видеть линии, обозначающие переломы: здесь, здесь и здесь. Темные полосы указывают места сильных кровоизлияний, которые пришлись на лобную и теменную доли, а самое сильное кровоизлияние произошло в средней части головного мозга.
Анна только кивала головой и чувствовала, как тошнота подступает к горлу. Очертания черепа матери на рентгеновском снимке казались такими расплывчатыми.
– Состояние вашей матери можно считать опасным из-за повысившегося внутричерепного давления, что явилось неизбежным результатом повреждений. Давление оставалось высоким, начиная с того момента, как мистер Уэстуорд нашел пострадавшую на полу. Головной мозг отделяется от мозжечка складкой твердой мозговой оболочки, которая называется шатром. Когда внутричерепное давление начинает расти, вот эта часть мозга, височная доля, напирает на шатер, увеличивая давление на продолговатый мозг, что приводит к длительной потере сознания и затруднению дыхания. Вы следите за тем, что я говорю?
– Да, – кивнула Анна.
– Немедленная декомпрессия была необходима, чтобы предотвратить дальнейшее повышение давления. Нейрохирург просверлил череп вашей матери здесь и здесь, чтобы избежать отека мозга. Постарайтесь представить себе, что это всего лишь спасительные клапаны, – поправился доктор, заметив испуганное выражение лица Анны. – Взгляните на данные, которые мы получили почти сразу же после операции. Они показывают, что мы достигли желаемого результата. Отек ей уже не грозит. Состояние стабилизировалось. Мы продержим вашу мать на мониторах еще несколько дней. Конечно же, мы продолжим давать ей манитол и дексаметазон, чтобы быть уверенным, что давление сохранится в норме. Хочу сказать, что мы обследовали вашу мать и с помощью электроэнцефалограммы. Результаты показывают усиление негативных процессов в работе головного мозга.
Доктор вновь взглянул на Анну.
– Вы хотите сказать, что она не скоро начнет двигаться?
– Я хочу сказать, что миссис Келли находится сейчас в коме.
Это слово было как удар для Анны:
– И какие перспективы?
Доктор ответил не сразу:
– О прогнозах поговорим после, когда у вас будет достаточно…
– Нет, – резко прервала его Анна. – Доктор, я не ребенок. Говорите все.
Тогда, низко склонив голову, врач начал:
– Хорошо. Перспективы очень неопределенные. Я бы ничего не стоил как доктор, если бы не обратил вашего внимания на это. Во-первых, возвращение из такого рода комы – вещь весьма редкая.
– А что же во-вторых? – начала Анна, увидев явное замешательство врача.
– А во-вторых, мозг вашей матери получил такие повреждения, что они могут сильно сказаться на ее способности к передвижению, памяти, могут даже исказить структуру личности. Как видите, прогнозы неутешительные.
Анна вытерла вспотевшие ладони о юбку:
– Насколько сильно поврежден мозг моей матери?
– Точно ответить на этот вопрос нелегко. Очень мало пациентов после таких повреждений продолжают жить спокойной счастливой жизнью. В большинстве случаев они просто не возвращаются из комы.
– Неужели вы хотите сказать, что не сможете помочь ей, что не в состоянии ничего сделать?
– Нет. Я хочу сказать, что мы делали все от нас зависящее, все, что в наших силах.
– Мне нужно мнение других специалистов, – потребовала Анна. – Я хочу знать, где находится лучшая клиника в Америке, занимающаяся такими больными. Мне нужна помощь лучших специалистов.
Она почувствовала прикосновение руки Уэстуорда как знак символической поддержки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
– Я помогаю вам потому, что вовремя оказался на месте. Вот и все. Поэтому не раздумывайте пока о том, что вы узнали. Мы обсудим наше прошлое позднее. Сейчас вам следует полностью сосредоточиться на мыслях о матери. Тем более что скоро уже посадка. Не теряйте времени и отдохните немного, о'кей?
Анна кивнула в ответ и почувствовала вдруг такую усталость, что не способна была уже думать ни о чем.
Анна взяла ладонь матери, нежно погладила ее, и ей показалось, будто пальцы Кейт пытались ответить на ее прикосновение. Кейт лежала неподвижно, работу легких можно было определить только по движениям пластиковых клапанов. Всюду от ее тела шли трубочки и проводки. Волосы были острижены наголо, и голову покрывала материя. Трубка с кислородом находилась у самого рта. Красивое лицо Кейт сейчас напоминало белую безжизненную маску, только веки закрытых глаз изредка вздрагивали, как и пальцы.
В палате было темно, лишь призрачный свет мониторов чуть освещал ее. Здесь действовали автономные коммуникационная и электрическая системы, собственная вентиляция, генераторы и т. д. Медсестры находились за стеклянной перегородкой и только следили за работой всех систем, обслуживающих пациента.
Мать выглядела такой беззащитной, полностью зависящей от любой мелочи, что Анна невольно ощутила страх перед этим местом, где не оставалось ничего человеческого. А если мама неожиданно придет в себя совершенно одна и испугается, увидев все это?
– Я с тобой, мама, – прошептала Анна. – Все будет теперь в порядке. Все в порядке, слышишь?
С любовью и отчаянием Анна повторяла эту фразу и внимательно вглядывалась в лицо матери, пытаясь уловить хотя бы малейшие признаки сознания.
Пневматическая дверь открылась с характерным звуком. Вошел Филипп Уэстуорд.
– Анна, здесь доктор. Ему надо поговорить с вами. Анна кивнула в ответ, встала и вышла.
Коридор, в отличие от безжизненного и жутковатого вида реанимационной палаты, напоминал цветочный магазин. Обслуживающему персоналу приходилось пробираться через гору огромных и прекрасных букетов. Ко многим из них были прикреплены послания с выражением симпатии и наилучших пожеланий Кейт. Анне было очень приятно видеть, какую искреннюю любовь внушает людям ее мать.
Маленький смуглый мужчина с азиатским акцентом, скорее всего индус или пакистанец, представился как доктор Джей Рам Синкх. Он повел посетителей в кабинет, который был весь заставлен всевозможными справочниками. Анна и Уэстуорд устроились за письменным столом доктора, где между телефонными аппаратами в беспорядке лежали папки.
Первые же слова доктора ошеломили Анну:
– Ваша мать жестоко избита, мисс Келли. Нападавший был очень силен, агрессивен и жесток. Большинство повреждений нанесено ей, когда она лежала на полу ничком.
Анна невольно закрыла глаза, пытаясь справиться с собой, затем посмотрела на Уэстуорда, но тот сидел с непроницаемым лицом. Доктор вставил рентгеновский снимок в светящуюся коробку на стене.
– Основные повреждения приходятся на голову. Вы можете видеть линии, обозначающие переломы: здесь, здесь и здесь. Темные полосы указывают места сильных кровоизлияний, которые пришлись на лобную и теменную доли, а самое сильное кровоизлияние произошло в средней части головного мозга.
Анна только кивала головой и чувствовала, как тошнота подступает к горлу. Очертания черепа матери на рентгеновском снимке казались такими расплывчатыми.
– Состояние вашей матери можно считать опасным из-за повысившегося внутричерепного давления, что явилось неизбежным результатом повреждений. Давление оставалось высоким, начиная с того момента, как мистер Уэстуорд нашел пострадавшую на полу. Головной мозг отделяется от мозжечка складкой твердой мозговой оболочки, которая называется шатром. Когда внутричерепное давление начинает расти, вот эта часть мозга, височная доля, напирает на шатер, увеличивая давление на продолговатый мозг, что приводит к длительной потере сознания и затруднению дыхания. Вы следите за тем, что я говорю?
– Да, – кивнула Анна.
– Немедленная декомпрессия была необходима, чтобы предотвратить дальнейшее повышение давления. Нейрохирург просверлил череп вашей матери здесь и здесь, чтобы избежать отека мозга. Постарайтесь представить себе, что это всего лишь спасительные клапаны, – поправился доктор, заметив испуганное выражение лица Анны. – Взгляните на данные, которые мы получили почти сразу же после операции. Они показывают, что мы достигли желаемого результата. Отек ей уже не грозит. Состояние стабилизировалось. Мы продержим вашу мать на мониторах еще несколько дней. Конечно же, мы продолжим давать ей манитол и дексаметазон, чтобы быть уверенным, что давление сохранится в норме. Хочу сказать, что мы обследовали вашу мать и с помощью электроэнцефалограммы. Результаты показывают усиление негативных процессов в работе головного мозга.
Доктор вновь взглянул на Анну.
– Вы хотите сказать, что она не скоро начнет двигаться?
– Я хочу сказать, что миссис Келли находится сейчас в коме.
Это слово было как удар для Анны:
– И какие перспективы?
Доктор ответил не сразу:
– О прогнозах поговорим после, когда у вас будет достаточно…
– Нет, – резко прервала его Анна. – Доктор, я не ребенок. Говорите все.
Тогда, низко склонив голову, врач начал:
– Хорошо. Перспективы очень неопределенные. Я бы ничего не стоил как доктор, если бы не обратил вашего внимания на это. Во-первых, возвращение из такого рода комы – вещь весьма редкая.
– А что же во-вторых? – начала Анна, увидев явное замешательство врача.
– А во-вторых, мозг вашей матери получил такие повреждения, что они могут сильно сказаться на ее способности к передвижению, памяти, могут даже исказить структуру личности. Как видите, прогнозы неутешительные.
Анна вытерла вспотевшие ладони о юбку:
– Насколько сильно поврежден мозг моей матери?
– Точно ответить на этот вопрос нелегко. Очень мало пациентов после таких повреждений продолжают жить спокойной счастливой жизнью. В большинстве случаев они просто не возвращаются из комы.
– Неужели вы хотите сказать, что не сможете помочь ей, что не в состоянии ничего сделать?
– Нет. Я хочу сказать, что мы делали все от нас зависящее, все, что в наших силах.
– Мне нужно мнение других специалистов, – потребовала Анна. – Я хочу знать, где находится лучшая клиника в Америке, занимающаяся такими больными. Мне нужна помощь лучших специалистов.
Она почувствовала прикосновение руки Уэстуорда как знак символической поддержки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161