– тихо и неизвестно кого спросил Каплан.
Анна была настолько слаба, что не ощутила ни малейшего проблеска надежды, но по мере приближения джипа ее сердце начало биться все чаще и чаще. Она уже узнавала силуэт человека за ветровым стеклом.
Джип остановился на расстоянии двадцати ярдов. Дверца открылась, и из машины выпрыгнул человек. Тьма вновь обрушилась на Анну.
– Филипп! – только и успела выкрикнуть она.
Филипп медленно приближался к ним. Рамон стоял, широко расставив ноги и целясь в грудь приближающемуся человеку.
– Стой там, – тихо произнес Каплан. Филипп повиновался. Солнце уже высоко поднялось над горизонтом и превратилось из ярко-красного в оранжевое. Мир вокруг был безмолвен, и только рыдания Анны нарушали тишину. Филипп все-таки пришел за ней. Он услышал ее молчаливый вопль в ночи. Но что мог сделать ее возлюбленный, стоя сейчас против направленного на него ствола винтовки?
– Почему ты приехала сюда без меня? – тихо спросил Филипп.
Анна покачала головой и показала ему свою перевязанную руку, которая напоминала сейчас резиновую перчатку. Лицо Филиппа медленно стало меняться.
– Гремучая – змея – укусила…
– Развяжи повязку, – тихо сказал он.
– Нет! – еле переводя дыхание, ответила Анна. – Яд – кровь…
– Ты потеряешь руку. Развяжи!
Анна неожиданно для себя самой повиновалась. Каплан не собирался останавливать ее. Он по-прежнему держал в руке охотничий нож, медленно вращая его в ладони.
– Итак, мистер Филипп Уэстуорд, вы все-таки пожаловали к нам. Это становится интересным.
– Каплан, скажите вашему человеку, чтобы он опустил ружье. Полиция штата уже на подходе.
– Не думаю. Вы никогда не связываетесь с полицией. Кто бы вы ни были, но полиция никогда не входила в ваши планы.
– Это не Джозеф Красновский! – выкрикнула Анна.
– Знаю.
– А кто же он?
– Его зовут Клаус Оскар фон Ена. – Филипп посмотрел в сторону Каплана. – Он был сыном веймарского фермера, который занимался разведением цыплят. Но сынок решил посвятить себя военной карьере. Он возглавлял особое подразделение СС «Мертвая голова» и занимался уничтожением беглых евреев в восточной зоне.
– Нацист!
– Да, и довольно крупный. В 1943 году он стал одним из самых молодых шефов СС. Это было большим достижением.
– Продолжайте, – велел Каплан. Рамон по-прежнему целил в грудь Филиппу.
– Он лично отвечает за смерть десятков тысяч человек. Фон Ена отличался такой жестокостью, что шокировал этим даже своих собратьев по преступлениям. Эсэсовцы сами начали составлять досье на этого человека еще в начале 1944 года, но ему удалось выйти сухим из воды, не так ли, Клаус?
– Меня просто разжаловали из оберфюреров СС, вот и все, – слегка улыбнулся Каплан.
– Да. Его назначили комендантом лагеря Варга. Ты видела его фотографию там. Тогда он был значительно моложе и не имел этого шрама.
Анна взглянула на человека, который по-прежнему держал ее за руку.
– Если бы русским удалось схватить коменданта, его повесили бы вместе с остальными. Но он оказался слишком умен. Клаус и часть преданных ему офицеров решили бежать любой ценой, когда развязка казалась уже неизбежной. Организацию свою они назвали «Ртуть». Каждый член этой организации должен был добыть подлинные документы человека – американца или англичанина. Используя необходимые бумаги узника в неразберихе последних дней, каждый из них был почти уверен в успехе. Фон Ена выбрал для этой цели Джозефа Красновского.
– Во всяком случае, мы были очень похожи. Это оказалось решающим фактором, – прошипел Каплан.
Анна посмотрела теперь на старика совершенно другими глазами. Отныне она знала, что за этой внешней оболочкой скрывается ужасающее зло. И надо же было оказаться такой глупой, такой наивной, чтобы попасться этому злу прямо в руки.
Неожиданно Анна вспомнила о картинах, висевших в гостиной. Теперь она узнала этот стиль. Стерильный добротный стиль художников третьего рейха.
Каплан продолжал играть тяжелым охотничьим ножом:
– Вы оказались очень умны, мистер Уэстуорд. Ни при каких других обстоятельствах я бы не отважился выдать себя за Джозефа Красновского. Но мне надо было пересечь русскую границу любой ценой, чтобы оказаться в Швейцарии или в Ватикане. Но я поставил на проигрышный номер.
– Русские тебе не поверили. Они поняли, что ты не Джозеф Красновский, тем более что уже слышали про организацию «Ртуть».
– Меня пытали не один месяц, но так ничего и не добились.
– А затем словно забыли.
– Если это и было забвение, то оно показалось мне очень страшным. В течение пятнадцати лет я находился в самом настоящем аду, мистер Уэстуорд. Вы даже представить себе не можете, что это такое. Даже самый кошмарный сон не идет ни в какое сравнение с тем, что мне пришлось испытать. Понять это просто невозможно.
– Но вы все-таки выжили.
Рамон переступил с ноги на ногу, по-прежнему направляя ствол ружья на Филиппа.
– О да. Я был рожден для того, чтобы выживать в любых условиях. И через пятнадцать лет я все-таки оказался в Швейцарии. Фонды, которые находились в Цюрихе, куда-то исчезли. Другие члены нашей организации сочли меня мертвым и переселились в Южную Америку. Они взяли с собой почти все, оставив только маленький пистолет и горсть алмазов. Мне оставался один путь.
– В Америку, чтобы завладеть наследством Красновского.
– Моим наследством. Я вполне заслужил эти деньги. – Каплан коснулся ножом изуродованной скулы. – Русские подарили мне эту памятку как раз накануне побега. И она оказалась очень кстати. Вдруг судьба решила благословить меня, я вновь оказался ею отмечен. Мой отец, хотя вы презрительно назвали его цыплячьим фермером, мистер Уэстуорд, так вот, мой отец, когда я еще был ребенком, сумел почувствовать в своем сыне нечто необычное. Именно поэтому я так легко продвинулся в СС. Но тогда, в Цюрихе, я окончательно решил сам взять свою судьбу в свои руки. Чтобы принять подобное решение, мне понадобилось не более минуты. Подготовительная работа для моего переезда в Америку была проделана – родителей Красновского устранили члены американской нацистской партии. Единственной реальной трудностью являлось вступление в права наследства.
– Значит, все дело заключалось в Сауле Лефковитце?
– Совершенно верно. Именно в старом адвокате-еврее.
– Прекрасный результат, как сказал бы его сын, Дэвид Лефковитц.
Каплан в знак признательности иронически склонил слегка свою седую голову.
– Прорваться сквозь бюрократические рогатки – одно дело, а обмануть людей, лично знавших Красновского, – совсем другое. Сначала я провел эксперимент с дедом мисс Келли. Для меня это было очень важно. Во время допроса Красновский рассказал мне все о Дэвиде Годболде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161
Анна была настолько слаба, что не ощутила ни малейшего проблеска надежды, но по мере приближения джипа ее сердце начало биться все чаще и чаще. Она уже узнавала силуэт человека за ветровым стеклом.
Джип остановился на расстоянии двадцати ярдов. Дверца открылась, и из машины выпрыгнул человек. Тьма вновь обрушилась на Анну.
– Филипп! – только и успела выкрикнуть она.
Филипп медленно приближался к ним. Рамон стоял, широко расставив ноги и целясь в грудь приближающемуся человеку.
– Стой там, – тихо произнес Каплан. Филипп повиновался. Солнце уже высоко поднялось над горизонтом и превратилось из ярко-красного в оранжевое. Мир вокруг был безмолвен, и только рыдания Анны нарушали тишину. Филипп все-таки пришел за ней. Он услышал ее молчаливый вопль в ночи. Но что мог сделать ее возлюбленный, стоя сейчас против направленного на него ствола винтовки?
– Почему ты приехала сюда без меня? – тихо спросил Филипп.
Анна покачала головой и показала ему свою перевязанную руку, которая напоминала сейчас резиновую перчатку. Лицо Филиппа медленно стало меняться.
– Гремучая – змея – укусила…
– Развяжи повязку, – тихо сказал он.
– Нет! – еле переводя дыхание, ответила Анна. – Яд – кровь…
– Ты потеряешь руку. Развяжи!
Анна неожиданно для себя самой повиновалась. Каплан не собирался останавливать ее. Он по-прежнему держал в руке охотничий нож, медленно вращая его в ладони.
– Итак, мистер Филипп Уэстуорд, вы все-таки пожаловали к нам. Это становится интересным.
– Каплан, скажите вашему человеку, чтобы он опустил ружье. Полиция штата уже на подходе.
– Не думаю. Вы никогда не связываетесь с полицией. Кто бы вы ни были, но полиция никогда не входила в ваши планы.
– Это не Джозеф Красновский! – выкрикнула Анна.
– Знаю.
– А кто же он?
– Его зовут Клаус Оскар фон Ена. – Филипп посмотрел в сторону Каплана. – Он был сыном веймарского фермера, который занимался разведением цыплят. Но сынок решил посвятить себя военной карьере. Он возглавлял особое подразделение СС «Мертвая голова» и занимался уничтожением беглых евреев в восточной зоне.
– Нацист!
– Да, и довольно крупный. В 1943 году он стал одним из самых молодых шефов СС. Это было большим достижением.
– Продолжайте, – велел Каплан. Рамон по-прежнему целил в грудь Филиппу.
– Он лично отвечает за смерть десятков тысяч человек. Фон Ена отличался такой жестокостью, что шокировал этим даже своих собратьев по преступлениям. Эсэсовцы сами начали составлять досье на этого человека еще в начале 1944 года, но ему удалось выйти сухим из воды, не так ли, Клаус?
– Меня просто разжаловали из оберфюреров СС, вот и все, – слегка улыбнулся Каплан.
– Да. Его назначили комендантом лагеря Варга. Ты видела его фотографию там. Тогда он был значительно моложе и не имел этого шрама.
Анна взглянула на человека, который по-прежнему держал ее за руку.
– Если бы русским удалось схватить коменданта, его повесили бы вместе с остальными. Но он оказался слишком умен. Клаус и часть преданных ему офицеров решили бежать любой ценой, когда развязка казалась уже неизбежной. Организацию свою они назвали «Ртуть». Каждый член этой организации должен был добыть подлинные документы человека – американца или англичанина. Используя необходимые бумаги узника в неразберихе последних дней, каждый из них был почти уверен в успехе. Фон Ена выбрал для этой цели Джозефа Красновского.
– Во всяком случае, мы были очень похожи. Это оказалось решающим фактором, – прошипел Каплан.
Анна посмотрела теперь на старика совершенно другими глазами. Отныне она знала, что за этой внешней оболочкой скрывается ужасающее зло. И надо же было оказаться такой глупой, такой наивной, чтобы попасться этому злу прямо в руки.
Неожиданно Анна вспомнила о картинах, висевших в гостиной. Теперь она узнала этот стиль. Стерильный добротный стиль художников третьего рейха.
Каплан продолжал играть тяжелым охотничьим ножом:
– Вы оказались очень умны, мистер Уэстуорд. Ни при каких других обстоятельствах я бы не отважился выдать себя за Джозефа Красновского. Но мне надо было пересечь русскую границу любой ценой, чтобы оказаться в Швейцарии или в Ватикане. Но я поставил на проигрышный номер.
– Русские тебе не поверили. Они поняли, что ты не Джозеф Красновский, тем более что уже слышали про организацию «Ртуть».
– Меня пытали не один месяц, но так ничего и не добились.
– А затем словно забыли.
– Если это и было забвение, то оно показалось мне очень страшным. В течение пятнадцати лет я находился в самом настоящем аду, мистер Уэстуорд. Вы даже представить себе не можете, что это такое. Даже самый кошмарный сон не идет ни в какое сравнение с тем, что мне пришлось испытать. Понять это просто невозможно.
– Но вы все-таки выжили.
Рамон переступил с ноги на ногу, по-прежнему направляя ствол ружья на Филиппа.
– О да. Я был рожден для того, чтобы выживать в любых условиях. И через пятнадцать лет я все-таки оказался в Швейцарии. Фонды, которые находились в Цюрихе, куда-то исчезли. Другие члены нашей организации сочли меня мертвым и переселились в Южную Америку. Они взяли с собой почти все, оставив только маленький пистолет и горсть алмазов. Мне оставался один путь.
– В Америку, чтобы завладеть наследством Красновского.
– Моим наследством. Я вполне заслужил эти деньги. – Каплан коснулся ножом изуродованной скулы. – Русские подарили мне эту памятку как раз накануне побега. И она оказалась очень кстати. Вдруг судьба решила благословить меня, я вновь оказался ею отмечен. Мой отец, хотя вы презрительно назвали его цыплячьим фермером, мистер Уэстуорд, так вот, мой отец, когда я еще был ребенком, сумел почувствовать в своем сыне нечто необычное. Именно поэтому я так легко продвинулся в СС. Но тогда, в Цюрихе, я окончательно решил сам взять свою судьбу в свои руки. Чтобы принять подобное решение, мне понадобилось не более минуты. Подготовительная работа для моего переезда в Америку была проделана – родителей Красновского устранили члены американской нацистской партии. Единственной реальной трудностью являлось вступление в права наследства.
– Значит, все дело заключалось в Сауле Лефковитце?
– Совершенно верно. Именно в старом адвокате-еврее.
– Прекрасный результат, как сказал бы его сын, Дэвид Лефковитц.
Каплан в знак признательности иронически склонил слегка свою седую голову.
– Прорваться сквозь бюрократические рогатки – одно дело, а обмануть людей, лично знавших Красновского, – совсем другое. Сначала я провел эксперимент с дедом мисс Келли. Для меня это было очень важно. Во время допроса Красновский рассказал мне все о Дэвиде Годболде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161