Он сидел в одиночестве на ступеньках террасы, а зеленые ящерицы шныряли между колонн. Он смотрел на поля и горы. Посадить на высоких местах бананы, сказала Кэт Тэрбокс. Фруктовые сады. Скот на лугу у реки.
«Я нашел свое королевство», – написал первый Франсуа в своем дневнике, который так потряс маленького Фрэнсиса, «где текут чистые реки, а воздух прозрачен».
Свое королевство! Крестьянин, бывший пиратом, ставший плантатором, носил в себе искорку поэзии.
Осторожно, Фрэнсис, не глупи с этой «искоркой поэзии». Поэзия еще никого не накормила. Тут же перед ним встал город, шкафы в конторе, телефоны, пересчет денег. Хорошо, если ты создан для этого, а если нет?
А для чего он, в таком случае, создан?
Он думал: мне не к чему возвращаться, я должен начать новую жизнь. Тогда почему не здесь? Почему бы и нет?
Он встал, возбуждение нарастало, как от вина. Возьми ответственность. Создай что-нибудь. Как стоит художник перед чистым холстом, как скульптор смотрит на глыбу камня, так человек может стоять перед заброшенной землей.
Он начал взвешивать все «за» и «против». Не может же всё быть настолько трудным! Конечно, ему придется многому научиться, как учились Герберт и Лионель. И у него это получится так же хорошо. Он сможет помочь родителям, он сможет помочь живущим на этой земле, построит больницу, покажет, что могут сделать разум и добрая воля…
– Это несерьезно, – сказала Марджори, – ты меня разыгрываешь.
Они готовились лечь спать. Она скользнула в постель и поудобнее устроилась на подушках.
– Я вполне серьезен. Сначала эта идея показалась дикой мне самому, но я обдумывал ее последние две недели. Я поговорил в банке о ссуде. Они считают, что у меня получится, но придется много работать. Они даже свели меня с хорошим менеджером, его фамилия Озборн. Под его началом было большое поместье на Ямайке.
На лбу Марджори выступили капли пота.
– К моему удивлению Джулия согласилась подписаться под гарантией, и таким образом моим родителям будет оказана помощь, пока отец не встанет на ноги. Никогда не знаешь, как покажет себя человек.
– Да, не знаешь, – с горечью произнесла Марджори.
– Дай мне возможность попробовать. Пожалуйста! У меня получится. Я чувствую, что смогу.
– Это Кэт впутала тебя! Все эти разговоры о садах и стадах! Если это так легко, почему же никто не попытался возродить Элевтеру?
– Я не говорю, что это легко. Я сказал, что это возможно. А Кэт не имеет к этому никакого отношения.
Он не рассказал ей о ланче. Скорее всего, Марджори не посчитала бы их встречу случайной и придала бы событию слишком большое значение. А не рассказав сразу, не упоминал и потом.
Она расплакалась. Ему стало очень жаль ее и он обнял ее за плечи.
– Ты знаешь, – тихо произнес он, – ты знаешь, мне никогда не нравилось то, чем я занимаюсь. Теперь я понимаю, насколько мало мне это нравилось.
– Ты никогда не говорил мне!
– Думаю, до сих пор я и сам хорошенько не понимал.
– Это просто смешно! Ты знаешь, сколько молодых людей из кожи вон вылезли бы, чтобы получить такую работу?
– Они – не я, и я – не они, – он взглянул в окно, там шумели листья на деревьях. – Я словно был в тюрьме, меня хорошо кормили, у меня были все условия, но это была тюрьма.
– Это просто смешно! – повторила Марджори. Теперь она плакала по-настоящему, и он снова обнял ее.
– Ты забыла, у меня ведь больше нет работы.
– Ты можешь найти другую. Не говори, что это невозможно.
– Марджори, дорогая, я чувствую, что это мое. Пусть даже решающую роль сыграли эмоции, но в конечном итоге, все наши поступки основаны на эмоциях. Послушай, Марджори, это вызов, приключение. Мы достаточно молоды, чтобы попытать себя в чем-то новом. Если нам не понравится, мы всегда сможем продать поместье. Какая разница, продать его сейчас или через год?
Они спорили почти всю ночь, весь следующий день и еще один день. В конце концов, получив обещание, что это будет именно эксперимент, Марджори, сохранив лицо и отчасти успокоившись, дала согласие. Фрэнсис выиграл.
Глава 9
Сильный, но приятный запах дерева стоял под знойным небом. Внутри склада жара была нестерпимой.
– Может полить в любую минуту, – сказал Фрэнсис. Второй мужчина посмотрел вверх. Свинцово-серые, с серебристыми краями тучи неслись в воздухе над бухтой.
– Октябрь. До конца года выпадает двести дюймов осадков. Об ураганах пока не предупреждали.
– Вы подвезете материалы до конца недели? Мне бы хотелось закончить ограду и пустить в загон лошадей.
– Привезем. Все говорят, мистер Лютер, какие перемены! А ведь вы взялись за дело немногим больше года назад.
– Почти два.
– По правде говоря, если бы меня спросили, я бы сказал, что возродить это место невозможно.
Когда Фрэнсис выезжал из города, на сердце у него было легко и весело. Он заслужил похвалу. Никто не верил, ни Лионель, ни он сам, что так быстро удастся избавиться от хаоса.
Его решение произвело эффект разорвавшейся бомбы! В те дни отец обреченно принимал каждый новый удар, но мать была просто в шоке. Когда они с Марджори вернулись в Нью-Йорк, чтобы организовать переезд, она умоляла их не делать этого. Ему удалось успокоить ее так же, как и жену: это не навсегда, если не получится, они скоро вернутся.
Дела отца в конце концов наладились. Друзья нашли ему место в другой брокерской конторе, а скандал, как и говорила Тереза, был скоро забыт, уступив место другим новостям.
Родители продали загородный дом и отослали мебель в Элевтеру к великой радости Марджори.
– Мы сами никогда бы не купили такого, у нас нет ни времени, ни денег, – прокомментировала она, распаковывая один за другим контейнеры и обозревая резные кровати, восточные дорожки, серебро времен королевы Анны.
Ричард не хотел расставаться с картинами Да Куньи, но Тереза смогла убедить его, что они должны находиться в Элевтере. И теперь, сидя за обеденным столом, Фрэнсис мог видеть в окне перед собой Морн Блю, а ее копия в раме висела у него за спиной.
Поскольку Элевтера была большим домом, Марджори посчитала необходимым добавить кое-что из обстановки. В соответствии со своим экстравагантным вкусом она заказала у Да Куньи фарфоровые лампы, а также шторы и старинные венецианские зеркала.
И хотя Фрэнсис протестовал против трат, говоря, что положение их очень шаткое, им удалось выкрутиться.
И в основном Марджори спокойно и стойко перенесла огромные изменения в их жизни. Она любила повторять, что серьезные люди не жалуются.
– У мистера Лютера талант к практическим делам, – говорил Озборн, который и сам был способным, честным, заслуживающим уважения и хладнокровным человеком.
Поскольку денег было в обрез, Фрэнсису пришлось отказаться от планов в отношении улучшения жизни в окрестных деревнях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117
«Я нашел свое королевство», – написал первый Франсуа в своем дневнике, который так потряс маленького Фрэнсиса, «где текут чистые реки, а воздух прозрачен».
Свое королевство! Крестьянин, бывший пиратом, ставший плантатором, носил в себе искорку поэзии.
Осторожно, Фрэнсис, не глупи с этой «искоркой поэзии». Поэзия еще никого не накормила. Тут же перед ним встал город, шкафы в конторе, телефоны, пересчет денег. Хорошо, если ты создан для этого, а если нет?
А для чего он, в таком случае, создан?
Он думал: мне не к чему возвращаться, я должен начать новую жизнь. Тогда почему не здесь? Почему бы и нет?
Он встал, возбуждение нарастало, как от вина. Возьми ответственность. Создай что-нибудь. Как стоит художник перед чистым холстом, как скульптор смотрит на глыбу камня, так человек может стоять перед заброшенной землей.
Он начал взвешивать все «за» и «против». Не может же всё быть настолько трудным! Конечно, ему придется многому научиться, как учились Герберт и Лионель. И у него это получится так же хорошо. Он сможет помочь родителям, он сможет помочь живущим на этой земле, построит больницу, покажет, что могут сделать разум и добрая воля…
– Это несерьезно, – сказала Марджори, – ты меня разыгрываешь.
Они готовились лечь спать. Она скользнула в постель и поудобнее устроилась на подушках.
– Я вполне серьезен. Сначала эта идея показалась дикой мне самому, но я обдумывал ее последние две недели. Я поговорил в банке о ссуде. Они считают, что у меня получится, но придется много работать. Они даже свели меня с хорошим менеджером, его фамилия Озборн. Под его началом было большое поместье на Ямайке.
На лбу Марджори выступили капли пота.
– К моему удивлению Джулия согласилась подписаться под гарантией, и таким образом моим родителям будет оказана помощь, пока отец не встанет на ноги. Никогда не знаешь, как покажет себя человек.
– Да, не знаешь, – с горечью произнесла Марджори.
– Дай мне возможность попробовать. Пожалуйста! У меня получится. Я чувствую, что смогу.
– Это Кэт впутала тебя! Все эти разговоры о садах и стадах! Если это так легко, почему же никто не попытался возродить Элевтеру?
– Я не говорю, что это легко. Я сказал, что это возможно. А Кэт не имеет к этому никакого отношения.
Он не рассказал ей о ланче. Скорее всего, Марджори не посчитала бы их встречу случайной и придала бы событию слишком большое значение. А не рассказав сразу, не упоминал и потом.
Она расплакалась. Ему стало очень жаль ее и он обнял ее за плечи.
– Ты знаешь, – тихо произнес он, – ты знаешь, мне никогда не нравилось то, чем я занимаюсь. Теперь я понимаю, насколько мало мне это нравилось.
– Ты никогда не говорил мне!
– Думаю, до сих пор я и сам хорошенько не понимал.
– Это просто смешно! Ты знаешь, сколько молодых людей из кожи вон вылезли бы, чтобы получить такую работу?
– Они – не я, и я – не они, – он взглянул в окно, там шумели листья на деревьях. – Я словно был в тюрьме, меня хорошо кормили, у меня были все условия, но это была тюрьма.
– Это просто смешно! – повторила Марджори. Теперь она плакала по-настоящему, и он снова обнял ее.
– Ты забыла, у меня ведь больше нет работы.
– Ты можешь найти другую. Не говори, что это невозможно.
– Марджори, дорогая, я чувствую, что это мое. Пусть даже решающую роль сыграли эмоции, но в конечном итоге, все наши поступки основаны на эмоциях. Послушай, Марджори, это вызов, приключение. Мы достаточно молоды, чтобы попытать себя в чем-то новом. Если нам не понравится, мы всегда сможем продать поместье. Какая разница, продать его сейчас или через год?
Они спорили почти всю ночь, весь следующий день и еще один день. В конце концов, получив обещание, что это будет именно эксперимент, Марджори, сохранив лицо и отчасти успокоившись, дала согласие. Фрэнсис выиграл.
Глава 9
Сильный, но приятный запах дерева стоял под знойным небом. Внутри склада жара была нестерпимой.
– Может полить в любую минуту, – сказал Фрэнсис. Второй мужчина посмотрел вверх. Свинцово-серые, с серебристыми краями тучи неслись в воздухе над бухтой.
– Октябрь. До конца года выпадает двести дюймов осадков. Об ураганах пока не предупреждали.
– Вы подвезете материалы до конца недели? Мне бы хотелось закончить ограду и пустить в загон лошадей.
– Привезем. Все говорят, мистер Лютер, какие перемены! А ведь вы взялись за дело немногим больше года назад.
– Почти два.
– По правде говоря, если бы меня спросили, я бы сказал, что возродить это место невозможно.
Когда Фрэнсис выезжал из города, на сердце у него было легко и весело. Он заслужил похвалу. Никто не верил, ни Лионель, ни он сам, что так быстро удастся избавиться от хаоса.
Его решение произвело эффект разорвавшейся бомбы! В те дни отец обреченно принимал каждый новый удар, но мать была просто в шоке. Когда они с Марджори вернулись в Нью-Йорк, чтобы организовать переезд, она умоляла их не делать этого. Ему удалось успокоить ее так же, как и жену: это не навсегда, если не получится, они скоро вернутся.
Дела отца в конце концов наладились. Друзья нашли ему место в другой брокерской конторе, а скандал, как и говорила Тереза, был скоро забыт, уступив место другим новостям.
Родители продали загородный дом и отослали мебель в Элевтеру к великой радости Марджори.
– Мы сами никогда бы не купили такого, у нас нет ни времени, ни денег, – прокомментировала она, распаковывая один за другим контейнеры и обозревая резные кровати, восточные дорожки, серебро времен королевы Анны.
Ричард не хотел расставаться с картинами Да Куньи, но Тереза смогла убедить его, что они должны находиться в Элевтере. И теперь, сидя за обеденным столом, Фрэнсис мог видеть в окне перед собой Морн Блю, а ее копия в раме висела у него за спиной.
Поскольку Элевтера была большим домом, Марджори посчитала необходимым добавить кое-что из обстановки. В соответствии со своим экстравагантным вкусом она заказала у Да Куньи фарфоровые лампы, а также шторы и старинные венецианские зеркала.
И хотя Фрэнсис протестовал против трат, говоря, что положение их очень шаткое, им удалось выкрутиться.
И в основном Марджори спокойно и стойко перенесла огромные изменения в их жизни. Она любила повторять, что серьезные люди не жалуются.
– У мистера Лютера талант к практическим делам, – говорил Озборн, который и сам был способным, честным, заслуживающим уважения и хладнокровным человеком.
Поскольку денег было в обрез, Фрэнсису пришлось отказаться от планов в отношении улучшения жизни в окрестных деревнях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117