Верен решил, что
время настало. Он рассказал Огарку о своей заботе, на что тот, уставясь
остекленевшим глазом, с трудом выговорил: "М-мне - для тебя? Два слова? Да
для меня это - тьфу!" - и в доказательство смачно плюнул прямо на стол, из
чего Верен, еще не совсем потерявший соображение, заключил, что на сегодня
хватит.
Он расплатился, кое-как вытащил из бражной Огарка, быстро теряющего
всякое человеческое подобие, и в обнимку потащил его через весь город к
тюрьме. На прощание напомнил еще, чтобы тот не забыл о просьбе, в ответ на
что услышал: "М-мне - для тебя? Для меня это - тьфу!"
На том и расстались.
Огарок, надо отдать ему должное, честно постарался выполнить свое
обещание. Сначала он никак не мог попасть ключом в скважину, но не
отступился, хотя был смертельно пьян. Правда, когда дверь наконец
отворилась, силы его были уже на исходе. Он потерял еще какое-то время,
пока вспоминал, в какую камеру запихнул вчера белобрысого с одинаковыми
девицами, но все же вспомнил. На подгибающихся ногах доплелся до двери,
распахнул крошечное смотровое окошко и, ухватившись за его край, чтобы не
упасть, просунул туда выпяченные губы. "Бу..." - замычал он, последним
усилием воли стараясь выговорить нужные слова. Не получилось. Огарок
собрался с духом. "Бу-у..." - снова замычал он, но тут его сознание угасло
окончательно, и тюремный сторож мешком рухнул у двери в застенок. Верен
перестарался.
И началась вторая бессонная ночь Свистка.
Нет, он не был глуп, несмотря на ранние годы и наивный вид. Еще в
ночь перед допросом у домината ему в голову пришло, что Рядица раздвоилась
не без участия колдуна. Он гнал от себя эту мысль, вспоминая прямой и
благородный характер Крючка, но она возвращалась снова и снова, находя
дорожку то через их ссору, то через явную (по мнению Свистка) неприязнь
колдуна к Рядице. Эта мысль едва не вырвалась наружу во время допроса, но
Свисток удержал ее, сам не зная, почему.
Как ни странно, сумел он разобраться и в одинаковых на вид Рядицах. В
том-то и дело, что одинаковы они были только на вид. И Свисток сумел
определить, какая из них ненастоящая, слепо повторяющая все за живой.
Помог случай. Вскоре после посещения дворца в застенок через решетку
залетел какой-то странный жук с черным пятном на спинке. Сначала он
посидел на стенке, а потом взлетел и принялся жужжать перед самым лицом у
одной из двойняшек. Она махнула рукой, отгоняя насекомое, а другая в
точности повторила движение, хотя никакого жука перед ней не было. Свисток
мигом сообразил, что к чему, схватил со стола кружку с водой и плеснул на
край платья настоящей. Та, понятное дело, стала отряхиваться, и вторая -
тоже! Обрадовался Свисток, но ненадолго. Ну, узнал - а что толку? Все
равно ненастоящая - вот она, никуда не делась. И не денется до утра, а
значит...
Ближе к вечеру Свисток от отчаянья решился на последнее средство:
надо убить ненастоящую. Это же не человек, убеждал он себя, это ж кукла.
Ну что такого - сломать куклу? Накрутил себя так, подошел, схватил за руку
- и отступился. Потому что настраивался на деревянное, а там - живая
плоть. И понял Свисток, что этот выход для него заказан. Никуда не деться
от сомнения: а вдруг то не совсем кукла? Вдруг ей тоже больно?
И когда приблизилась вторая бессонная ночь, Свисток совсем отчаялся.
Он сидел, тупо уставившись в одну точку и не обращал внимания ни на что:
ни на жука, который то забивался куда-то в угол, то снова принимался
кружить по камере, ни на вздохи Рядицы, которая чуть не падала со скамьи
от усталости и долгого ужаса. Лишь раз встрепенулся, когда послышалось,
будто кто-то его зовет звонким мальчишеским голосом. Он подошел к решетке,
но увидел лишь скучный тюремный двор, и вновь вернулся на лавку, уставился
в ту же точку. Даже когда отворилось смотровое окошко и тюремщик, видимо,
желая поглумиться, заревел в него диким быком, а потом, судя по звуку,
рухнул у порога, Свисток и не глянул в сторону двери. Жизнь для него
кончилась, и эта последняя ночь была, если разобраться, уже ни к чему.
Устав сидеть, он встал и подошел в потемках к стене, потрогал ее
рукой. Отличная глина. В этом он понимал толк. Свисток нашарил на полу
черепок, который приметил еще днем, и принялся скоблить потихоньку стену.
Нет, он не надеялся проскоблить ее до утра насквозь. Он решил - чтобы
убить время, да и вообще - сделать последнюю в своей жизни свистульку.
Часа через два порошка набралось достаточно. Все больше увлекаясь
работой, он бережно замесил его и стал терпеливо разминать в руках комок
чудесной, шелковистой глины. Потом, уже торопясь и боясь не успеть,
принялся вытягивать его, выравнивать, скручивать и заглаживать шов.
Скорее, скорее - найденной на полу щепкой он сверлил в мягкой глине точно
вымеренные отверстия: руки сами все знали и чувствовали. Ведь надо еще,
чтобы свистулька высохла. Он грел ее дыханием, нежно сжимал в ладонях -
будто от этого зависела его уходящая жизнь.
В застенке было уже совсем светло, когда свистулька издала первый
звук. Свисток для верности погрел ее еще немного - и заиграл. Будто лес
вырос среди глиняных стен. И каких только птиц в нем не было! Застенок
наполнился щебетом, трелями, пересвистом. Свисток вылепил лучшую
свистульку в жизни.
Лишь одно было не так: когда он играл в лесу, птицы подлетали к нему
поближе, а некоторые, самые доверчивые или глупые, бывало, садились на
плечи. Но ни одна не залетела в тюрьму. Хотя бы самая доверчивая или
глупая.
И вдруг что-то случилось. Свисток обернулся и увидел подходящую к
нему Рядицу, - одну! - но не это поразило его, а поразило его то, что
рухнула в ее глазах непрошибаемая голубая эмаль, распалась на куски,
истаяла - и открыла бездну. Свисток глянул на вторую - она сидела
вытянувшись и дергалась как кукла у плохого кукловода, но та уже не
интересовала Свистка, и он вновь заглянул в открывшуюся бездну и увидел,
что там темно и страшно. "Душой помутилась..." - прошептал несчастный
Свисток и проклял весь свет, потому что она была молода и красива, потому
что сам был юн и любил ее всей неопытною душой. А тут еще Рядица -
свистулька ей напомнила, что ли? - протянула к нему руки и выговорила
сквозь муку и слезы: "Свисток, ну скажи, что я одна такая на свете!"
Это было выше сил. Все, что накопилось в последние дни, взорвалось и
ударило Свистку в голову. Он потерял себя, забыл про помутневшую ее душу,
отшвырнул свистульку и, грубо схватив Рядицу за руку, рывком развернул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
время настало. Он рассказал Огарку о своей заботе, на что тот, уставясь
остекленевшим глазом, с трудом выговорил: "М-мне - для тебя? Два слова? Да
для меня это - тьфу!" - и в доказательство смачно плюнул прямо на стол, из
чего Верен, еще не совсем потерявший соображение, заключил, что на сегодня
хватит.
Он расплатился, кое-как вытащил из бражной Огарка, быстро теряющего
всякое человеческое подобие, и в обнимку потащил его через весь город к
тюрьме. На прощание напомнил еще, чтобы тот не забыл о просьбе, в ответ на
что услышал: "М-мне - для тебя? Для меня это - тьфу!"
На том и расстались.
Огарок, надо отдать ему должное, честно постарался выполнить свое
обещание. Сначала он никак не мог попасть ключом в скважину, но не
отступился, хотя был смертельно пьян. Правда, когда дверь наконец
отворилась, силы его были уже на исходе. Он потерял еще какое-то время,
пока вспоминал, в какую камеру запихнул вчера белобрысого с одинаковыми
девицами, но все же вспомнил. На подгибающихся ногах доплелся до двери,
распахнул крошечное смотровое окошко и, ухватившись за его край, чтобы не
упасть, просунул туда выпяченные губы. "Бу..." - замычал он, последним
усилием воли стараясь выговорить нужные слова. Не получилось. Огарок
собрался с духом. "Бу-у..." - снова замычал он, но тут его сознание угасло
окончательно, и тюремный сторож мешком рухнул у двери в застенок. Верен
перестарался.
И началась вторая бессонная ночь Свистка.
Нет, он не был глуп, несмотря на ранние годы и наивный вид. Еще в
ночь перед допросом у домината ему в голову пришло, что Рядица раздвоилась
не без участия колдуна. Он гнал от себя эту мысль, вспоминая прямой и
благородный характер Крючка, но она возвращалась снова и снова, находя
дорожку то через их ссору, то через явную (по мнению Свистка) неприязнь
колдуна к Рядице. Эта мысль едва не вырвалась наружу во время допроса, но
Свисток удержал ее, сам не зная, почему.
Как ни странно, сумел он разобраться и в одинаковых на вид Рядицах. В
том-то и дело, что одинаковы они были только на вид. И Свисток сумел
определить, какая из них ненастоящая, слепо повторяющая все за живой.
Помог случай. Вскоре после посещения дворца в застенок через решетку
залетел какой-то странный жук с черным пятном на спинке. Сначала он
посидел на стенке, а потом взлетел и принялся жужжать перед самым лицом у
одной из двойняшек. Она махнула рукой, отгоняя насекомое, а другая в
точности повторила движение, хотя никакого жука перед ней не было. Свисток
мигом сообразил, что к чему, схватил со стола кружку с водой и плеснул на
край платья настоящей. Та, понятное дело, стала отряхиваться, и вторая -
тоже! Обрадовался Свисток, но ненадолго. Ну, узнал - а что толку? Все
равно ненастоящая - вот она, никуда не делась. И не денется до утра, а
значит...
Ближе к вечеру Свисток от отчаянья решился на последнее средство:
надо убить ненастоящую. Это же не человек, убеждал он себя, это ж кукла.
Ну что такого - сломать куклу? Накрутил себя так, подошел, схватил за руку
- и отступился. Потому что настраивался на деревянное, а там - живая
плоть. И понял Свисток, что этот выход для него заказан. Никуда не деться
от сомнения: а вдруг то не совсем кукла? Вдруг ей тоже больно?
И когда приблизилась вторая бессонная ночь, Свисток совсем отчаялся.
Он сидел, тупо уставившись в одну точку и не обращал внимания ни на что:
ни на жука, который то забивался куда-то в угол, то снова принимался
кружить по камере, ни на вздохи Рядицы, которая чуть не падала со скамьи
от усталости и долгого ужаса. Лишь раз встрепенулся, когда послышалось,
будто кто-то его зовет звонким мальчишеским голосом. Он подошел к решетке,
но увидел лишь скучный тюремный двор, и вновь вернулся на лавку, уставился
в ту же точку. Даже когда отворилось смотровое окошко и тюремщик, видимо,
желая поглумиться, заревел в него диким быком, а потом, судя по звуку,
рухнул у порога, Свисток и не глянул в сторону двери. Жизнь для него
кончилась, и эта последняя ночь была, если разобраться, уже ни к чему.
Устав сидеть, он встал и подошел в потемках к стене, потрогал ее
рукой. Отличная глина. В этом он понимал толк. Свисток нашарил на полу
черепок, который приметил еще днем, и принялся скоблить потихоньку стену.
Нет, он не надеялся проскоблить ее до утра насквозь. Он решил - чтобы
убить время, да и вообще - сделать последнюю в своей жизни свистульку.
Часа через два порошка набралось достаточно. Все больше увлекаясь
работой, он бережно замесил его и стал терпеливо разминать в руках комок
чудесной, шелковистой глины. Потом, уже торопясь и боясь не успеть,
принялся вытягивать его, выравнивать, скручивать и заглаживать шов.
Скорее, скорее - найденной на полу щепкой он сверлил в мягкой глине точно
вымеренные отверстия: руки сами все знали и чувствовали. Ведь надо еще,
чтобы свистулька высохла. Он грел ее дыханием, нежно сжимал в ладонях -
будто от этого зависела его уходящая жизнь.
В застенке было уже совсем светло, когда свистулька издала первый
звук. Свисток для верности погрел ее еще немного - и заиграл. Будто лес
вырос среди глиняных стен. И каких только птиц в нем не было! Застенок
наполнился щебетом, трелями, пересвистом. Свисток вылепил лучшую
свистульку в жизни.
Лишь одно было не так: когда он играл в лесу, птицы подлетали к нему
поближе, а некоторые, самые доверчивые или глупые, бывало, садились на
плечи. Но ни одна не залетела в тюрьму. Хотя бы самая доверчивая или
глупая.
И вдруг что-то случилось. Свисток обернулся и увидел подходящую к
нему Рядицу, - одну! - но не это поразило его, а поразило его то, что
рухнула в ее глазах непрошибаемая голубая эмаль, распалась на куски,
истаяла - и открыла бездну. Свисток глянул на вторую - она сидела
вытянувшись и дергалась как кукла у плохого кукловода, но та уже не
интересовала Свистка, и он вновь заглянул в открывшуюся бездну и увидел,
что там темно и страшно. "Душой помутилась..." - прошептал несчастный
Свисток и проклял весь свет, потому что она была молода и красива, потому
что сам был юн и любил ее всей неопытною душой. А тут еще Рядица -
свистулька ей напомнила, что ли? - протянула к нему руки и выговорила
сквозь муку и слезы: "Свисток, ну скажи, что я одна такая на свете!"
Это было выше сил. Все, что накопилось в последние дни, взорвалось и
ударило Свистку в голову. Он потерял себя, забыл про помутневшую ее душу,
отшвырнул свистульку и, грубо схватив Рядицу за руку, рывком развернул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73