Когда мы сражаемся, я сливаюсь с вашим телом, вашим разумом, вашими рефлексами, с вашей животной сутью. «Кокоро».
Поначалу Сок этого не понимал, но со временем знание наполняло его, как наполняют реки в сезон дождей пересохшее русло. Постороннему же могло показаться, что Мурано дает своим ученикам лишь уроки физической агрессивности.
Но ничто не могло быть дальше от правды, и позже Сок понял, что это впечатление – на благо, лучше не просвещать противников, пусть так и думают.
– Это состояние не имеет ничего общего с физическим состоянием, – объяснил ему как-то Мурано. Он говорил по-французски с акцентом, кхмерского он не знал. – Но это и не духовное состояние: подобное разделение искусственно, человек создал его для своего удобства. Справиться с тем или иным состоянием по отдельности нетрудно, трудно постичь их целостность, постичь истину.
Он вытянул правую руку и сжал кулак.
– Подойди, – приказал он, – и попробуй отвести мою руку.
Сок старался изо всех сил, но рука Мурано не сдвинулась ни на миллиметр.
– Вот так-то, – сказал Мурано. – Если я скажу, что я сильнее тебя, это будет правдой. Но если я скажу, что ты не можешь справиться со мною только потому, что я использую силу своих мускулов, это будет неправдой. Можешь ты мне объяснить, в чем разница?
Сок честно признался, что не может.
– В бою, – продолжал Мурано, – человек превращается в единое целое. Но это – не внутреннее состояние. Истина слишком необъятна, поэтому слушай меня внимательно. Если ты это поймешь, ты справишься и со всем остальным, с более высокими ступенями постижения.
Если ты смотришь на противника и думаешь: «Вот сейчас я сделаю рукой это», – считай, ты уже побежден. Существует нечто, именуемое реактивной агрессивностью. Она есть в каждом человеческом существе, но суть ее не изучена и не понята до конца, – Мурано поднял палец, призывая к вниманию. – Вот, например, ты ведешь автомобиль. Автомобиль получает удар, начинает вертеться на месте, затем переворачивается, – палец Мурано очертил в воздухе несколько кругов. – Машина взрывается, она объята пламенем, ситуация становится критической. И мозг оценивает ее посредством ощущений, выносит суждение и соответственным образом реагирует.
Твоя рука ударяет в дверцу с такой силой, что металлические пружины отпускают замок и ты выпрыгиваешь. Происходит ли это потому, что у тебя – необыкновенно сильные мышцы, тело культуриста? Или потому, что ты тщательно продумал путь к спасению? Нет, – Мурано покачал головой, – Тебе удалось выбить дверь, потому что твой организм почувствовал опасность, смертельную опасность. Нечто примитивное, глубинное продиктовало тебе то самое спасительное движение. Твое существо обрело невероятную для тебя силу, источник которой – стремление к выживанию. И это – реальность. Такое случается каждый день. Вот что называется реактивной агрессивностью, и человек вполне может научиться пользоваться этой силой по собственному желанию.
Это и есть кокоро. И верь мне, когда я говорю, что больше никто в мире не сможет научить тебя этому методу борьбы. Ты можешь научиться многим методам от многих сэнсеев – это хорошо. Ты молод, а я поощряю в молодых стремление к экспериментам.
Но сам дух: убивающий дух – он здесь. Я прошу тебя только о безраздельном внимании. Остальному научит тебя время. Но слепой вере в этой науке места нет. Ты смотришь, ты слышишь, ты чувствуешь. И ты учишься. Это единственный способ, которым можно постичь кокоро...
А теперь начнем.
Вряд ли стоит говорить, что с этого момента жизнь Сока изменилась полностью. С ним произошла метаморфоза. Он нашел в себе – или, точнее, Мурано помог ему обнаружить – свое животное начало. Оно было агрессивным, жестоким, и как, ему казалось на первых порах, пугающе примитивным. Поначалу он ощущал его биение в себе, его трясло, как в лихорадке. Как будто выпустили из клетки огромного льва. Он чувствовал его запах, он почти физически его ощущал.
И он пытался бежать от него.
В попытках оттолкнуть, убежать от своего нового "я" он чуть не погубил себя. И в это время никто не мог пробиться к нему, даже Мурано. Он вел смертельную битву с самим собой, и, в конце концов, спас его от поражения только Сам.
Именно Сам увел его из временного лагеря в Барае в джунгли, и там, где их слышали только птицы и видели только мартышки, вывел брата из внутреннего тупика.
– Оун, – прошептал он ему голосом, которым разговаривал с Соком, когда тот был малышом, – оун, – Сам обнял младшего братишку. Оба тяжело дышали. – Можешь ты объяснить мне, что с тобой происходит?
Сок долго молчал. Он сидел, привалившись к стволу баньяна, черная форменная рубашка сбилась на спине. Отсутствующим взглядом глядел он в изумрудную зелень джунглей.
– Мурано показал мне кокоро, – наконец произнес Сок. Голос его тоже изменился: стал ровнее, глубже. – Суть существования, – он повернулся, глянул брату в лицо. – Ты был прав, когда сомневался в учениях Преа Моа Пандитто. Буддизм – еще не все.
– Зато теперь ты считаешь, что кокоро – это все.
– Нет, – Сок покачал головой. – Нет, я так вовсе не думаю, – он ладонью стер пот со лба. – Но Мурано показал мне ту часть меня самого, о существовании которой я не знал. Не понимал, – он сжал руку Сама. – Ты же знаешь, я видел твою ярость, но не понимал, откуда она. Я не понимал, почему ты так рассержен. Что произошло, почему тебя обуревают такие чувства.
Но потом я понял, что во мне тоже живет ярость. Просто я никогда не мог выразить ее так непосредственно, как выражал ты, – лицо Сока было печально. Казалось, он вот-вот расплачется. – Я не мог объяснить этого, но когда мы участвовали в бою, когда мы вот так убивали... не знаю, это мне нравилось. Тогда моя ярость принимала форму, находила цель и исходила из меня. Можешь ты это понять?
– Да, – без колебаний ответил Сам. – Наша жизнь трудна, она полна опасностей. По правде говоря, а даже и не предполагал, что все будет именно так. Страх, смерть поджидают нас за каждым углом, словно злобный кмоч. И теперь я даже рад, что все вышло наружу. Для меня так лучше, потому что теперь я могу сам что-то делать, решать. Я ведь никогда не был болтуном.
Сок глядел на вершины деревьев. Кругом были непроходимые джунгли, но он знал, что там, за ними – рисовые террасы, дамбы, подобие цивилизации.
– Сам, – тихо сказал он, – меня пугает тот человек, в которого я превратился. Мне страшно, что такой я – тоже я.
– Но это действительно ты, оун. И ты это знаешь, – Сам стиснул руку младшего брата. – Ты – не абсолютное зло, Сок, если именно это тебя тревожит. И никто из нас не является носителем абсолютного зла.
Но Сока все же обуревали сомнения: он уже навидался всяких ужасов. Его преследовало воспоминание о монахе из Ангкор Тома:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
Поначалу Сок этого не понимал, но со временем знание наполняло его, как наполняют реки в сезон дождей пересохшее русло. Постороннему же могло показаться, что Мурано дает своим ученикам лишь уроки физической агрессивности.
Но ничто не могло быть дальше от правды, и позже Сок понял, что это впечатление – на благо, лучше не просвещать противников, пусть так и думают.
– Это состояние не имеет ничего общего с физическим состоянием, – объяснил ему как-то Мурано. Он говорил по-французски с акцентом, кхмерского он не знал. – Но это и не духовное состояние: подобное разделение искусственно, человек создал его для своего удобства. Справиться с тем или иным состоянием по отдельности нетрудно, трудно постичь их целостность, постичь истину.
Он вытянул правую руку и сжал кулак.
– Подойди, – приказал он, – и попробуй отвести мою руку.
Сок старался изо всех сил, но рука Мурано не сдвинулась ни на миллиметр.
– Вот так-то, – сказал Мурано. – Если я скажу, что я сильнее тебя, это будет правдой. Но если я скажу, что ты не можешь справиться со мною только потому, что я использую силу своих мускулов, это будет неправдой. Можешь ты мне объяснить, в чем разница?
Сок честно признался, что не может.
– В бою, – продолжал Мурано, – человек превращается в единое целое. Но это – не внутреннее состояние. Истина слишком необъятна, поэтому слушай меня внимательно. Если ты это поймешь, ты справишься и со всем остальным, с более высокими ступенями постижения.
Если ты смотришь на противника и думаешь: «Вот сейчас я сделаю рукой это», – считай, ты уже побежден. Существует нечто, именуемое реактивной агрессивностью. Она есть в каждом человеческом существе, но суть ее не изучена и не понята до конца, – Мурано поднял палец, призывая к вниманию. – Вот, например, ты ведешь автомобиль. Автомобиль получает удар, начинает вертеться на месте, затем переворачивается, – палец Мурано очертил в воздухе несколько кругов. – Машина взрывается, она объята пламенем, ситуация становится критической. И мозг оценивает ее посредством ощущений, выносит суждение и соответственным образом реагирует.
Твоя рука ударяет в дверцу с такой силой, что металлические пружины отпускают замок и ты выпрыгиваешь. Происходит ли это потому, что у тебя – необыкновенно сильные мышцы, тело культуриста? Или потому, что ты тщательно продумал путь к спасению? Нет, – Мурано покачал головой, – Тебе удалось выбить дверь, потому что твой организм почувствовал опасность, смертельную опасность. Нечто примитивное, глубинное продиктовало тебе то самое спасительное движение. Твое существо обрело невероятную для тебя силу, источник которой – стремление к выживанию. И это – реальность. Такое случается каждый день. Вот что называется реактивной агрессивностью, и человек вполне может научиться пользоваться этой силой по собственному желанию.
Это и есть кокоро. И верь мне, когда я говорю, что больше никто в мире не сможет научить тебя этому методу борьбы. Ты можешь научиться многим методам от многих сэнсеев – это хорошо. Ты молод, а я поощряю в молодых стремление к экспериментам.
Но сам дух: убивающий дух – он здесь. Я прошу тебя только о безраздельном внимании. Остальному научит тебя время. Но слепой вере в этой науке места нет. Ты смотришь, ты слышишь, ты чувствуешь. И ты учишься. Это единственный способ, которым можно постичь кокоро...
А теперь начнем.
Вряд ли стоит говорить, что с этого момента жизнь Сока изменилась полностью. С ним произошла метаморфоза. Он нашел в себе – или, точнее, Мурано помог ему обнаружить – свое животное начало. Оно было агрессивным, жестоким, и как, ему казалось на первых порах, пугающе примитивным. Поначалу он ощущал его биение в себе, его трясло, как в лихорадке. Как будто выпустили из клетки огромного льва. Он чувствовал его запах, он почти физически его ощущал.
И он пытался бежать от него.
В попытках оттолкнуть, убежать от своего нового "я" он чуть не погубил себя. И в это время никто не мог пробиться к нему, даже Мурано. Он вел смертельную битву с самим собой, и, в конце концов, спас его от поражения только Сам.
Именно Сам увел его из временного лагеря в Барае в джунгли, и там, где их слышали только птицы и видели только мартышки, вывел брата из внутреннего тупика.
– Оун, – прошептал он ему голосом, которым разговаривал с Соком, когда тот был малышом, – оун, – Сам обнял младшего братишку. Оба тяжело дышали. – Можешь ты объяснить мне, что с тобой происходит?
Сок долго молчал. Он сидел, привалившись к стволу баньяна, черная форменная рубашка сбилась на спине. Отсутствующим взглядом глядел он в изумрудную зелень джунглей.
– Мурано показал мне кокоро, – наконец произнес Сок. Голос его тоже изменился: стал ровнее, глубже. – Суть существования, – он повернулся, глянул брату в лицо. – Ты был прав, когда сомневался в учениях Преа Моа Пандитто. Буддизм – еще не все.
– Зато теперь ты считаешь, что кокоро – это все.
– Нет, – Сок покачал головой. – Нет, я так вовсе не думаю, – он ладонью стер пот со лба. – Но Мурано показал мне ту часть меня самого, о существовании которой я не знал. Не понимал, – он сжал руку Сама. – Ты же знаешь, я видел твою ярость, но не понимал, откуда она. Я не понимал, почему ты так рассержен. Что произошло, почему тебя обуревают такие чувства.
Но потом я понял, что во мне тоже живет ярость. Просто я никогда не мог выразить ее так непосредственно, как выражал ты, – лицо Сока было печально. Казалось, он вот-вот расплачется. – Я не мог объяснить этого, но когда мы участвовали в бою, когда мы вот так убивали... не знаю, это мне нравилось. Тогда моя ярость принимала форму, находила цель и исходила из меня. Можешь ты это понять?
– Да, – без колебаний ответил Сам. – Наша жизнь трудна, она полна опасностей. По правде говоря, а даже и не предполагал, что все будет именно так. Страх, смерть поджидают нас за каждым углом, словно злобный кмоч. И теперь я даже рад, что все вышло наружу. Для меня так лучше, потому что теперь я могу сам что-то делать, решать. Я ведь никогда не был болтуном.
Сок глядел на вершины деревьев. Кругом были непроходимые джунгли, но он знал, что там, за ними – рисовые террасы, дамбы, подобие цивилизации.
– Сам, – тихо сказал он, – меня пугает тот человек, в которого я превратился. Мне страшно, что такой я – тоже я.
– Но это действительно ты, оун. И ты это знаешь, – Сам стиснул руку младшего брата. – Ты – не абсолютное зло, Сок, если именно это тебя тревожит. И никто из нас не является носителем абсолютного зла.
Но Сока все же обуревали сомнения: он уже навидался всяких ужасов. Его преследовало воспоминание о монахе из Ангкор Тома:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218