На замке был номер 793.
Туэйт вставил ключ в замок, быстро повернул по часовой стрелке и потянул дверцу на себя. В помещениях автовокзала было только верхнее освещение, и потому на всех вертикальных поверхностях лежали тени. Они ничего не могли разглядеть в темном прямоугольном тоннеле.
Плизент достал из внутреннего кармана пиджака миниатюрный фонарик, включил его и направил тонкий луч в ящичек.
Туэйт высказался от лица всех присутствующих:
– О черт! – Он с трудом сдерживал раздражение и злость. – Пусто, мать его, вообще ничего!
* * *
Хлынувший дождь превратил мир в серо-зеленое месиво. Киеу стоял на коленях.
Тол презрительно хмыкнул:
– Посиди немного, – он довольно засмеялся, – пока дождь не вымоет из-под тебя дерьмо.
Между раздвинутыми коленями Киеу лежала бесформенная масса из спутавшихся волос и осклизлой, расползающейся плоти. Глазницы одного из русских были пусты: за то короткое время, что головы находились в воде, черви, поднятые со дна, успели проделать свою работу. На щеках виднелись следы укусов более крупных речных обитателей, кожа вокруг них свисала лохмотьями.
Малис, апсара, все еще танцевала в его памяти, ее проворные руки плели бесконечную вязь, рассказывая какую-то историю под никому, кроме нее, не слышную музыку. Мать его, покачивая головой, пела детские песенки, отгораживаясь ими от мира. А где же младшие брат и сестра? Он отсек поток образов прошлого и вернулся к действительности, где его мозгу предстояло проанализировать множество вариантов реакции на ежесекундно поступающую информацию.
– Посмотреть на тебя, – язвительно усмехнулся Тол, проведя дулом своего автомата по ремню фотоаппарата на шее Киеу, – и мне уже понятно, кто ты такой.
Киеу находился в состоянии физического и эмоционального шока, и противник его был доволен. Он не знал, что стало причиной шока, да, в общем-то, его это мало интересовало, главное – результат.
– Ты солдат или шпион? Что ты здесь фотографировал?
Он осклабился. По палубе косо хлестал дождь, потоки воды с журчанием обтекали металлические стойки ограждения, с шумом пузырились в планширах. Поверхность реки стала серой, на ней виднелись широкие колеблющиеся полосы, словно проведенные кистью художника-импрессиониста. Вершины деревьев раскачивались на ветру.
Тол ткнул Киеу стволом в подбородок:
– Твое оружие, – он старался перекричать шум бури, – отдай мне свое оружие.
Словно во сне, Киеу расстегнул кобуру на левом бедре и вынул пистолет.
Апсара танцевала, отправляя таким образом послание богам. Порою на ней был национальный костюм, порою она кружилась в танце совершенно голая, тело ее было умащено благовониями и блестело – языки огня в жаровнях отражались в изгибах бедер, груди поднимались и опускались в такт музыке, она умело управляла своим дыханием. И вот он видел ее, бледное обезглавленное тело, гротескный кривляющийся обрубок, чей танец был грубой пародией на прекрасный и тонкий кхмерский балет.
Киеу била дрожь, волосы прилипли ко лбу, он чувствовал, как капли тяжело бьют в темя, словно иглы, старающиеся добраться до теплого мягкого мозга.
– Поднимайся, – скомандовал Тол. – Ты уже достаточно отдохнул.
Он с силой ударил Киеу по ребрам:
– Подумать только, это же был твой последний отдых в жизни, – и расхохотался. – По крайней мере, в этой жизни.
Киеу встал, в голове его по-прежнему мелькали видения. В одежде, обнаженная, обезглавленная. Любовь, похоть, ужас. Все сейчас смешалось.
– Бери свою поклажу, мит Сок, – приказал Тол.
Киеу шел по палубе, держа головы перед собой, за ним шагал Тол. Они медленно прошли по корме и спустились в обшитый досками маленький док.
Углубившись метров на двадцать в джунгли. Тол велел ему остановиться.
– Это там, мит Сок, – произнес он тоном триумфатора. – Ты один из немногих, кто по достоинству оценит это зрелище, не сомневаюсь.
Киеу равнодушно повернул голову и поглядел, куда показывал грязный палец Тола. В просветах между лианами он увидел людей в коричневой форме со знаками v виде красных звезд. Их было трое. Трое других были в той же форме, что и он, в форме вьетнамской армии!
– Они не сумели спасти своих офицеров, – объяснил Тол, – они не умеют сражаться. – Он снова подтолкнул Киеу: – Неси свою поклажу туда, мит Сок. Мне только что пришла в голову одна мысль, мы с тобой славно повеселимся.
Киеу споткнулся о присыпанный листьями корень и, не удержавшись, упал на колени. Ноша его вывалилась из рук. Он поднял ее и осторожно вытер грязь со щеки Малис.
– Подойди к тем солдатам, – приказал Тол. Дождь уже почти прекратился, но воздух не стал суше: начали парить листья. Тол подошел к Киеу и забрал у него из рук головы. Киеу попытался вцепиться в голову Малис, но Тол изо всех сил ударил его стволом по рукам.
– Отойди туда, – скомандовал Тол.
Он поднял головы, поставил ногу на труп русского военного. Потом быстро нагнулся, сорвал с формы звезду и приколол ее себе на грудь.
– Вот так. А теперь, будь другом, сфотографируй меня... Нет, нет, погоди, – он повернул головы, – я хочу, чтобы эта смотрела в камеру. В конце концов, он был полковником и заслужил сфотографироваться рядом со мной.
Все три головы он держал перед собой, на уровне груди.
– Кроме того, – продолжал Тол, – надо, чтобы его лицо было очень четким, мы используем снимок в пропагандистских целях, – теперь голос его почти звенел. – Подумай как следует, мит Сок, сделав этот снимок, ты послужишь добром делу, делу Черного Сердца.
Киеу сделал несколько шагов назад, и когда между ним и Толом оказалось больше трех метров, расстегнул чехол и достал аппарат. Навел резкость, диафрагму и выдержку, чуть сместил объектив, чтобы Тол находился в центре кадра, и нажал кнопку затвора.
Бело-голубое пламя, словно язык демона, вырвалось из объектива: на Тола летел миниатюрный реактивный снаряд.
Он успел только удивленно раскрыть рот – и ракета взорвалась. Он отлетел назад, ударившись спиной о ствол дерева, немного проехал по мокрому склону и выпрямился: практически весь удар приняли на себя три отрезанных головы. Одно плечо его кровоточило, но в целом Тол не пострадал.
Он рванулся за автоматом, который взрывом отшвырнуло в сторону, но над ним уже стоял Киеу.
Цель большинства видов боевых искусств, учил его Мусаши Мурано, заключается прежде всего в том, чтобы лишить противника подвижности. Для этого требуется определенное время, даже несмотря на то, что поединок может быть очень скоротечным. Помни, мы говорим не о секундах и не о десятых долях секунды, речь идет о сотых или даже тысячных, и если действует по-настоящему подготовленный профессиональный убийца, тогда у твоего соперника появляется шанс убить тебя.
Но этого мы не можем допустить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218
Туэйт вставил ключ в замок, быстро повернул по часовой стрелке и потянул дверцу на себя. В помещениях автовокзала было только верхнее освещение, и потому на всех вертикальных поверхностях лежали тени. Они ничего не могли разглядеть в темном прямоугольном тоннеле.
Плизент достал из внутреннего кармана пиджака миниатюрный фонарик, включил его и направил тонкий луч в ящичек.
Туэйт высказался от лица всех присутствующих:
– О черт! – Он с трудом сдерживал раздражение и злость. – Пусто, мать его, вообще ничего!
* * *
Хлынувший дождь превратил мир в серо-зеленое месиво. Киеу стоял на коленях.
Тол презрительно хмыкнул:
– Посиди немного, – он довольно засмеялся, – пока дождь не вымоет из-под тебя дерьмо.
Между раздвинутыми коленями Киеу лежала бесформенная масса из спутавшихся волос и осклизлой, расползающейся плоти. Глазницы одного из русских были пусты: за то короткое время, что головы находились в воде, черви, поднятые со дна, успели проделать свою работу. На щеках виднелись следы укусов более крупных речных обитателей, кожа вокруг них свисала лохмотьями.
Малис, апсара, все еще танцевала в его памяти, ее проворные руки плели бесконечную вязь, рассказывая какую-то историю под никому, кроме нее, не слышную музыку. Мать его, покачивая головой, пела детские песенки, отгораживаясь ими от мира. А где же младшие брат и сестра? Он отсек поток образов прошлого и вернулся к действительности, где его мозгу предстояло проанализировать множество вариантов реакции на ежесекундно поступающую информацию.
– Посмотреть на тебя, – язвительно усмехнулся Тол, проведя дулом своего автомата по ремню фотоаппарата на шее Киеу, – и мне уже понятно, кто ты такой.
Киеу находился в состоянии физического и эмоционального шока, и противник его был доволен. Он не знал, что стало причиной шока, да, в общем-то, его это мало интересовало, главное – результат.
– Ты солдат или шпион? Что ты здесь фотографировал?
Он осклабился. По палубе косо хлестал дождь, потоки воды с журчанием обтекали металлические стойки ограждения, с шумом пузырились в планширах. Поверхность реки стала серой, на ней виднелись широкие колеблющиеся полосы, словно проведенные кистью художника-импрессиониста. Вершины деревьев раскачивались на ветру.
Тол ткнул Киеу стволом в подбородок:
– Твое оружие, – он старался перекричать шум бури, – отдай мне свое оружие.
Словно во сне, Киеу расстегнул кобуру на левом бедре и вынул пистолет.
Апсара танцевала, отправляя таким образом послание богам. Порою на ней был национальный костюм, порою она кружилась в танце совершенно голая, тело ее было умащено благовониями и блестело – языки огня в жаровнях отражались в изгибах бедер, груди поднимались и опускались в такт музыке, она умело управляла своим дыханием. И вот он видел ее, бледное обезглавленное тело, гротескный кривляющийся обрубок, чей танец был грубой пародией на прекрасный и тонкий кхмерский балет.
Киеу била дрожь, волосы прилипли ко лбу, он чувствовал, как капли тяжело бьют в темя, словно иглы, старающиеся добраться до теплого мягкого мозга.
– Поднимайся, – скомандовал Тол. – Ты уже достаточно отдохнул.
Он с силой ударил Киеу по ребрам:
– Подумать только, это же был твой последний отдых в жизни, – и расхохотался. – По крайней мере, в этой жизни.
Киеу встал, в голове его по-прежнему мелькали видения. В одежде, обнаженная, обезглавленная. Любовь, похоть, ужас. Все сейчас смешалось.
– Бери свою поклажу, мит Сок, – приказал Тол.
Киеу шел по палубе, держа головы перед собой, за ним шагал Тол. Они медленно прошли по корме и спустились в обшитый досками маленький док.
Углубившись метров на двадцать в джунгли. Тол велел ему остановиться.
– Это там, мит Сок, – произнес он тоном триумфатора. – Ты один из немногих, кто по достоинству оценит это зрелище, не сомневаюсь.
Киеу равнодушно повернул голову и поглядел, куда показывал грязный палец Тола. В просветах между лианами он увидел людей в коричневой форме со знаками v виде красных звезд. Их было трое. Трое других были в той же форме, что и он, в форме вьетнамской армии!
– Они не сумели спасти своих офицеров, – объяснил Тол, – они не умеют сражаться. – Он снова подтолкнул Киеу: – Неси свою поклажу туда, мит Сок. Мне только что пришла в голову одна мысль, мы с тобой славно повеселимся.
Киеу споткнулся о присыпанный листьями корень и, не удержавшись, упал на колени. Ноша его вывалилась из рук. Он поднял ее и осторожно вытер грязь со щеки Малис.
– Подойди к тем солдатам, – приказал Тол. Дождь уже почти прекратился, но воздух не стал суше: начали парить листья. Тол подошел к Киеу и забрал у него из рук головы. Киеу попытался вцепиться в голову Малис, но Тол изо всех сил ударил его стволом по рукам.
– Отойди туда, – скомандовал Тол.
Он поднял головы, поставил ногу на труп русского военного. Потом быстро нагнулся, сорвал с формы звезду и приколол ее себе на грудь.
– Вот так. А теперь, будь другом, сфотографируй меня... Нет, нет, погоди, – он повернул головы, – я хочу, чтобы эта смотрела в камеру. В конце концов, он был полковником и заслужил сфотографироваться рядом со мной.
Все три головы он держал перед собой, на уровне груди.
– Кроме того, – продолжал Тол, – надо, чтобы его лицо было очень четким, мы используем снимок в пропагандистских целях, – теперь голос его почти звенел. – Подумай как следует, мит Сок, сделав этот снимок, ты послужишь добром делу, делу Черного Сердца.
Киеу сделал несколько шагов назад, и когда между ним и Толом оказалось больше трех метров, расстегнул чехол и достал аппарат. Навел резкость, диафрагму и выдержку, чуть сместил объектив, чтобы Тол находился в центре кадра, и нажал кнопку затвора.
Бело-голубое пламя, словно язык демона, вырвалось из объектива: на Тола летел миниатюрный реактивный снаряд.
Он успел только удивленно раскрыть рот – и ракета взорвалась. Он отлетел назад, ударившись спиной о ствол дерева, немного проехал по мокрому склону и выпрямился: практически весь удар приняли на себя три отрезанных головы. Одно плечо его кровоточило, но в целом Тол не пострадал.
Он рванулся за автоматом, который взрывом отшвырнуло в сторону, но над ним уже стоял Киеу.
Цель большинства видов боевых искусств, учил его Мусаши Мурано, заключается прежде всего в том, чтобы лишить противника подвижности. Для этого требуется определенное время, даже несмотря на то, что поединок может быть очень скоротечным. Помни, мы говорим не о секундах и не о десятых долях секунды, речь идет о сотых или даже тысячных, и если действует по-настоящему подготовленный профессиональный убийца, тогда у твоего соперника появляется шанс убить тебя.
Но этого мы не можем допустить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218