Естественно, гротески.
Особенно рассказ, названный... Впрочем, я уверен, вы сами прекрасно
понимаете, о чем идет речь. В нем вы изобразили моего брата психом, а мою
сестру ходячим трупом! О, я очень хотел встретиться с вами, мистер По;
"Трибьюн" часто писала о вас, как я помню, около года назад вы были
литературным львом, не правда ли? Но сейчас... Да, слава - тонкая
субстанция, не так ли?
- Чего вы от меня хотите? - спросил пораженный По. - Если вы пришли
требовать денег или хотите смешать мое имя с грязью на процессе по делу о
клевете, вы зря теряете время, сэр. У меня очень мало денег и, клянусь
Богом, я никогда не имел намерения порочить вашу фамилию или честь. Сотни
людей в нашей стране носят фамилию Эшер!
- Возможно, - согласился Эшер, - но есть только один утонувший
Родерик и только одна оболганная Маделейн. - Он помедлил минуту, изучая
лицо и одежду По, затем чуть заметно недобро улыбнулся, показав краешек
белых ровных зубов. - Нет, мне не нужны ваши деньги; я не верю, что из
камня можно выжать кровь, но если бы я мог, я бы изъял все до одного
экземпляры этого вздорного рассказа и устроил бы из них костер. Мне просто
хотелось узнать, что вы из себя представляете, и показать вам, что из себя
представляю я. Дом Эшеров еще стоит, мистер По, и будет стоять еще долго
после того, как вы и я обратимся в прах. - Эшер вытащил портсигар и достал
из него первосортную гаванскую сигару; он зажег ее от светильника и убрал
портсигар. Выпустив в лицо По струю дыма, он произнес: - Я спустил бы с
вас шкуру и прибил бы ее к дереву за очернение моего рода. Вас следует по
меньшей мере заточить в приют для умалишенных.
- Я клянусь, я... я писал этот рассказ как фантазию! Он всего лишь
отражение того, что было у меня на уме и в душе!
- В таком случае, сэр, мне жаль вашу душу. - Эшер затянулся сигарой и
пустил дым сквозь ноздри, его глаза превратились в маленькие щелки. - Но
позвольте мне высказать предположение относительно того, как вы наткнулись
на эту грязную идею. Никогда не было секретом, что мой брат страдал
душевно и физически. Он утратил душевное равновесие, когда наш отец погиб
в руднике, еще до того как мы переехали в эту страну из Уэльса. Когда
Маделейн оставила дом, он, должно быть, чувствовал себя всеми покинутым.
Во всяком случае, состояние Родерика и обветшание дома, оставленного
мною на его попечение, не остались не замеченными простолюдинами, живущими
в ближайших деревнях. Неудивительно поэтому, что его смерть и разрушение
дома во время наводнения стали источником всякого рода пагубных слухов! Я
допускаю, мистер По, что семя, из которого произросли ваши домыслы, было
подобрано вами в месте, подобном этому, где хмель развязывает языки и
будоражит воображение. Возможно, вы слышали о Родерике Эшере в
какой-нибудь таверне между Питсбургом и Нью-Йорком, а ваше пьяное
воображение дорисовало остальное. Я казнил себя, что оставил Родерика
одного в столь тяжелое для него время. Так что вы должны понять: ваш
гнусный рассказец уколол меня в самое сердце!
По положил страницы на стол и погладил их так, словно они были живые.
Он издал тихий стон, заметив страницу, выпавшую в грязь на полу. Он
аккуратно поднял ее и вытер рукавом, после чего некоторое время пытался
дрожащими руками сложить страницы ровно.
- Мне... было нехорошо некоторое время, мистер Эшер, - сказал мягко
По. - Моя жена... недавно умерла. Ее звали Вирджиния. Я... Я очень хорошо
понимаю, что значит навсегда расставаться с близкими людьми. Я клянусь вам
перед Богом, сэр, что и в мыслях не имел порочить ваше имя. Возможно, я...
слышал где-то имя вашего брата или читал об обстоятельствах этого дела в
газете - не помню, это было так давно. Но я писатель, сэр! А писатель
имеет право на любопытство! Я прошу у вас прощения, мистер Эшер, но должен
также заметить, что, как писатель, я вынужден видеть мир собственными
глазами!
- В таком случае, - холодно сказал его собеседник, - мне кажется,
было бы лучше, если бы вы родились слепым.
- Я сказал вам все что мог, сэр, - По опять потянулся к своему
стакану с шерри. - У вас есть ко мне еще что-то?
- Нет. Я лишь хотел взглянуть на вас, и, как оказалось, один взгляд -
это все, что я могу вынести. - Эшер потушил сигару в чернильнице писателя.
Раздалось легкое шипение, и По тупо уставился на Эшера, не донеся стакан
до рта. Эшер взял свою трость, поднялся и бросил на стол золотую монету. -
Возьмите еще одну бутылку, мистер По, - сказал он. - Похоже, вы черпаете
оттуда вдохновение. - Он подождал, наблюдая, как По подбирает монету.
- Я... желаю вам и вашей семье долгого и счастливого существования, -
сказал По.
- И пусть ваша судьба вас не минует. - Эшер прикоснулся кончиком
трости к краю цилиндра и вышел из бара. - Отель "Де Пейзер", - сказал он
мокрому кучеру, усевшись в ландо.
Когда они тронулись, Эшер опустил фонарь, чтобы дать глазам отдых, и
снял цилиндр. Под ним оказалась роскошная серебристая шевелюра. Он был
доволен прошедшим днем. Его любопытство в отношении Эдгара По было
удовлетворено. Этот человек, без сомнения, в сильной нужде, почти безумен
и стоит одной ногой в могиле. По не знал ничего действительно важного о
семье Эшеров; его рассказ был просто фантазией, слишком близко подошедшей
к истине. Не пройдет и пяти лет, уверял себя Эшер, как Эдгар По окажется в
гробу, и рассказ, который он написал, будет всеми забыт, как и другие,
столь же малозначащие "литературные" эксперименты. И на этом все кончится.
Дождь барабанил по верху повозки. Эшер прикрыл глаза, его руки
сжимали трость.
О, думал он, если бы Эдгар По знал _в_с_ю_ историю! Если бы он только
знал истинную природу безумия его брата Родерика! Но Родерик всегда был
слабаком. Это он, Хадсон, унаследовал грубую силу и целеустремленность их
отца, инстинкт самосохранения, передающийся сквозь поколения древнего
валлийского рода Эшеров. Эшер ходит где пожелает, размышлял он, и берет
что захочет.
Имя Эшеров будет воткано в гобелен будущего. Хадсон Эшер был уверен в
этом. И Бог в помощь тем, кто станет на пути Эшеров.
Повозка цокала по скользкой мостовой, и Хадсон Эшер, выглядевший в
свои пятьдесят три года от силы на тридцать, улыбнулся улыбкой ящерицы.
- Отель "Де Пейзер", пожалуйста, - сказал высокий блондин в
коричневом твидовом костюме, садясь в такси на Шестнадцатой Восточной
улице менее чем в трех кварталах от Центрального парка.
- Э-э? - таксист нахмурился. Это был растафарьянец с рыжими патлами и
янтарными глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130
Особенно рассказ, названный... Впрочем, я уверен, вы сами прекрасно
понимаете, о чем идет речь. В нем вы изобразили моего брата психом, а мою
сестру ходячим трупом! О, я очень хотел встретиться с вами, мистер По;
"Трибьюн" часто писала о вас, как я помню, около года назад вы были
литературным львом, не правда ли? Но сейчас... Да, слава - тонкая
субстанция, не так ли?
- Чего вы от меня хотите? - спросил пораженный По. - Если вы пришли
требовать денег или хотите смешать мое имя с грязью на процессе по делу о
клевете, вы зря теряете время, сэр. У меня очень мало денег и, клянусь
Богом, я никогда не имел намерения порочить вашу фамилию или честь. Сотни
людей в нашей стране носят фамилию Эшер!
- Возможно, - согласился Эшер, - но есть только один утонувший
Родерик и только одна оболганная Маделейн. - Он помедлил минуту, изучая
лицо и одежду По, затем чуть заметно недобро улыбнулся, показав краешек
белых ровных зубов. - Нет, мне не нужны ваши деньги; я не верю, что из
камня можно выжать кровь, но если бы я мог, я бы изъял все до одного
экземпляры этого вздорного рассказа и устроил бы из них костер. Мне просто
хотелось узнать, что вы из себя представляете, и показать вам, что из себя
представляю я. Дом Эшеров еще стоит, мистер По, и будет стоять еще долго
после того, как вы и я обратимся в прах. - Эшер вытащил портсигар и достал
из него первосортную гаванскую сигару; он зажег ее от светильника и убрал
портсигар. Выпустив в лицо По струю дыма, он произнес: - Я спустил бы с
вас шкуру и прибил бы ее к дереву за очернение моего рода. Вас следует по
меньшей мере заточить в приют для умалишенных.
- Я клянусь, я... я писал этот рассказ как фантазию! Он всего лишь
отражение того, что было у меня на уме и в душе!
- В таком случае, сэр, мне жаль вашу душу. - Эшер затянулся сигарой и
пустил дым сквозь ноздри, его глаза превратились в маленькие щелки. - Но
позвольте мне высказать предположение относительно того, как вы наткнулись
на эту грязную идею. Никогда не было секретом, что мой брат страдал
душевно и физически. Он утратил душевное равновесие, когда наш отец погиб
в руднике, еще до того как мы переехали в эту страну из Уэльса. Когда
Маделейн оставила дом, он, должно быть, чувствовал себя всеми покинутым.
Во всяком случае, состояние Родерика и обветшание дома, оставленного
мною на его попечение, не остались не замеченными простолюдинами, живущими
в ближайших деревнях. Неудивительно поэтому, что его смерть и разрушение
дома во время наводнения стали источником всякого рода пагубных слухов! Я
допускаю, мистер По, что семя, из которого произросли ваши домыслы, было
подобрано вами в месте, подобном этому, где хмель развязывает языки и
будоражит воображение. Возможно, вы слышали о Родерике Эшере в
какой-нибудь таверне между Питсбургом и Нью-Йорком, а ваше пьяное
воображение дорисовало остальное. Я казнил себя, что оставил Родерика
одного в столь тяжелое для него время. Так что вы должны понять: ваш
гнусный рассказец уколол меня в самое сердце!
По положил страницы на стол и погладил их так, словно они были живые.
Он издал тихий стон, заметив страницу, выпавшую в грязь на полу. Он
аккуратно поднял ее и вытер рукавом, после чего некоторое время пытался
дрожащими руками сложить страницы ровно.
- Мне... было нехорошо некоторое время, мистер Эшер, - сказал мягко
По. - Моя жена... недавно умерла. Ее звали Вирджиния. Я... Я очень хорошо
понимаю, что значит навсегда расставаться с близкими людьми. Я клянусь вам
перед Богом, сэр, что и в мыслях не имел порочить ваше имя. Возможно, я...
слышал где-то имя вашего брата или читал об обстоятельствах этого дела в
газете - не помню, это было так давно. Но я писатель, сэр! А писатель
имеет право на любопытство! Я прошу у вас прощения, мистер Эшер, но должен
также заметить, что, как писатель, я вынужден видеть мир собственными
глазами!
- В таком случае, - холодно сказал его собеседник, - мне кажется,
было бы лучше, если бы вы родились слепым.
- Я сказал вам все что мог, сэр, - По опять потянулся к своему
стакану с шерри. - У вас есть ко мне еще что-то?
- Нет. Я лишь хотел взглянуть на вас, и, как оказалось, один взгляд -
это все, что я могу вынести. - Эшер потушил сигару в чернильнице писателя.
Раздалось легкое шипение, и По тупо уставился на Эшера, не донеся стакан
до рта. Эшер взял свою трость, поднялся и бросил на стол золотую монету. -
Возьмите еще одну бутылку, мистер По, - сказал он. - Похоже, вы черпаете
оттуда вдохновение. - Он подождал, наблюдая, как По подбирает монету.
- Я... желаю вам и вашей семье долгого и счастливого существования, -
сказал По.
- И пусть ваша судьба вас не минует. - Эшер прикоснулся кончиком
трости к краю цилиндра и вышел из бара. - Отель "Де Пейзер", - сказал он
мокрому кучеру, усевшись в ландо.
Когда они тронулись, Эшер опустил фонарь, чтобы дать глазам отдых, и
снял цилиндр. Под ним оказалась роскошная серебристая шевелюра. Он был
доволен прошедшим днем. Его любопытство в отношении Эдгара По было
удовлетворено. Этот человек, без сомнения, в сильной нужде, почти безумен
и стоит одной ногой в могиле. По не знал ничего действительно важного о
семье Эшеров; его рассказ был просто фантазией, слишком близко подошедшей
к истине. Не пройдет и пяти лет, уверял себя Эшер, как Эдгар По окажется в
гробу, и рассказ, который он написал, будет всеми забыт, как и другие,
столь же малозначащие "литературные" эксперименты. И на этом все кончится.
Дождь барабанил по верху повозки. Эшер прикрыл глаза, его руки
сжимали трость.
О, думал он, если бы Эдгар По знал _в_с_ю_ историю! Если бы он только
знал истинную природу безумия его брата Родерика! Но Родерик всегда был
слабаком. Это он, Хадсон, унаследовал грубую силу и целеустремленность их
отца, инстинкт самосохранения, передающийся сквозь поколения древнего
валлийского рода Эшеров. Эшер ходит где пожелает, размышлял он, и берет
что захочет.
Имя Эшеров будет воткано в гобелен будущего. Хадсон Эшер был уверен в
этом. И Бог в помощь тем, кто станет на пути Эшеров.
Повозка цокала по скользкой мостовой, и Хадсон Эшер, выглядевший в
свои пятьдесят три года от силы на тридцать, улыбнулся улыбкой ящерицы.
- Отель "Де Пейзер", пожалуйста, - сказал высокий блондин в
коричневом твидовом костюме, садясь в такси на Шестнадцатой Восточной
улице менее чем в трех кварталах от Центрального парка.
- Э-э? - таксист нахмурился. Это был растафарьянец с рыжими патлами и
янтарными глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130