— Я понял, ваша светлость, — выдавил из себя Дьюранд, прикоснувшись пальцами к зеленой вуали на поясе.
Властительница Гесперанда у него в долгу.
— Впрочем, как Красному Рыцарю удастся скрыть своё имя, если подле него вечно будет жена Ламорика? Мне хватает и Гутреда. И все же моя супруга не отходит от меня ни на шаг. Она отправилась за мной даже в Гесперанд.
Дьюранд понял, о чем Ламорик только что спорил с Дорвен. Молодой лорд не хотел, чтобы рыжеволосая девушка повсюду следовала за ним.
Когда Ламорик отвёл взгляд, глаза Дорвен полные отчаяния и мольбы встретились с глазами Дьюранда. Дьюранд мог обрушиться на неё с упрёками, рассказать Ламорику об их поцелуе.
— Я хотел пожелать вам удачи, ваша светлость, — прохрипел Дьюранд севшим голосом.
— Вот как? Ну что ж…
Дьюранд, не имея больше сил сохранять спокойствие, развернулся и вышел из шатра. Не сказав ни слова Оуэну и Берхарду, замершим с открытыми ртами, Дьюранд отправился на поиски собственной палатки, которая, как и многое другое, досталась ему от Керлака.
Дьюранд лежал в темноте и думал. Почему она ему ничего не сказала? Она могла сохранить имя супруга в тайне. Знай Дьюранд, что она замужем, он бы и пальцем к ней не прикоснулся. Дьюранд теребил руками зеленую вуаль, размышляя о Сейвине и проклятом герцоге. История повторялась.
Почему она ничего не сказала?
Примерно через час кто-то его позвал шёпотом. Быть может, это была Дорвен, но он не ответил на зов, а в палатку так никто и не заглянул.
Дьюранд думал о словах Гермунда. Может, скальд был прав?
Глава 20
Под мерцающими водами
И вот час настал.
Шумела толпа. Между берегом реки и стенами замка, над которыми нависали тёмные свинцовые тучи, готовые в любой момент обрушить на землю дождь, собралось столько народу, что яблоку было негде упасть. Играла музыка, реяли на ветру стяги.
Ламорик медленно поклонился толпе зевак и повёл свой отряд к берегу, где сгрудились перемазанные грязью крестьяне.
— Ну и где же ристалище? — тихо спросил Конзар.
— Ристалище — это остров, — коротко ответил Ламорик, покосившись на Гутреда, возившегося с подпругой.
— Да там едва лошадь поместится, — проворчал Гутред.
— Никаких лошадей, — покачал головой Ламорик. — Нас перевезут на остров на лодке. Мы будем биться пешими.
Гутред неуверенно кивнул. Когда рыцарь сражался на турнире в конном строю — все зависело от его воинских талантов и искусства наездника. Если воины будут биться пешими на маленьком пятачке земли, можно рассчитывать лишь на удачу.
— Все обойдётся, — соврал Гутред.
Дьюранд отбросил упавшую на лоб прядь волос, стараясь отогнать мысли о Морине. Барон — искусный мечник. К тому же он ненавидит Ламорика и будет сражаться отчаянно. А ведь этот турнир — их последний шанс попасть в Тернгир. Где-то там, в толпе, должна быть Дорвен. Наверное, она искала глазами Дьюранда. Он понимал — между ними все кончено, и с этим ничего нельзя сделать. Он принёс Ламорику клятву вассальной верности.
Дьюранд уставился на старое русло, по которому вновь бежала река. Остров жутковатым горбом торчал над тёмной гладью воды. Крестьяне между тем подтащили к берегу чёлн. Стоило Дьюранду подумать о том, выдержит ли это утлое судёнышко вес рыцарей в боевом снаряжении, как по толпе прокатилась волна.
— Идут, — проворчал Гутред.
Зеваки бросились в стороны, уступая дорогу герцогу Северину, который шёл в сопровождении баронов, беседуя с главным герольдом Эрреста — Кандемаром, человеком, прожившим многие годы.
Кандемар, шести футов ростом, казался статуей, высеченной из алебастра. Его серые, как пепел, волосы ниспадали на бледное лицо, в котором не было ни единой кровинки. На поясе главного герольда висел знаменитый рог, искусно отделанный слоновой костью. Именно в этот рог Кандемар вострубил у стен Пылающего Города. Горловина рога была украшена серебром, на котором были выбиты тускло поблёскивающие старинные письмена и гербы.
Впереди процессии, направлявшейся к зрительской трибуне, установленной у частокола, шёл могучий воин из дружины герцога, прокладывая путь через толпу.
— Я оставил все как есть, — говорил герцог. — Покоев в замке теперь не хватает, но во дворе достаточно места. И мои вассалы устраивают между собой ссоры из-за хороших постелей.
Дьюранду показалось, что герцог выглядит смущённым и обеспокоенным. То и дело Северин кидал взгляд в сторону канала.
Лицо герольда походило на барельеф, высеченный на стене храма и изображавший одного из рыцарей Святого Воинства. Взгляд Кандемара устремился к острову, скользнул по толпе и остановился на лице Дьюранда, к вящему ужасу последнего.
Дьюранду показалось, что Кандемар узрел все его грехи так же ясно, как если бы они были записаны на листе пергамента. Попасть на глаза древнему герольду было все равно, что предстать перед престолом Всевышнего.
Прежде чем у Дьюранда перехватило дыхание, на трибуну поднялся крепко сбитый священник, который многозначительно посмотрел на Северина.
— Я полагаю, пора начинать, — извиняющимся тоном произнёс герцог.
Шум толпы постепенно затих. Старый герцог попытался выдавить из себя улыбку.
— Вот мы снова собрались здесь, у берегов реки Гласс, — начал он. — Мы пришли сюда, чтобы отдать дань памяти. История об этих землях записана в хрониках Аттии. Сейчас будет говорить священник.
Северин посмотрел на здоровяка в рясе и по ответному взгляду понял, что священник вовсе не горит желанием произносить речь.
— В нынешние времена, когда по земле ползут мрачные слухи и от предела к пределу несутся странные вести, мы должны помнить о короле Цеодане, сыне Сердана Путешественника. У короля был вассал по имени Миркол Охотник, который основал Монервей. Именно он был одним из первых, кто ступил на землю долины Хайэйшес, — герцог выдержал паузу.
— А дальше я забыл, — усмехнувшись, пробурчал Оуэн.
— Миркол пришёл сюда, чтобы сокрушить врагов государя. Он гнал их огнём и мечом, пока они не повернули назад, решив сразиться с ним и встретить свою судьбу лицом к лицу. Битва произошла на лугу, который впоследствии назвали Курган-островом. На этой земле бился Миркол. Эту землю даровал ему сын Путешественника в награду за победу. Говорят, именно тогда по его приказу для Гласс вырыли новое русло, и воды реки скрыли останки тех, кто пал в той битве.
Пока герцог говорил, поднялся ветер, но Дьюранд едва обратил на это внимание. Вместо этого он искал в толпе Дорвен.
Главный герольд способен прочесть его мысли? Плевать. Дьюранд хотел увидеть рыжеволосую девушку хоть одним глазком. В небе клубились чёрные тучи.
— И ныне мой сын лорд Морин, мой наследник и наследник древних владений Миркола прибыл в Хайэйшес во время Кровавой Луны, как некогда и я, мой отец и отец моего отца, и прочие наши предки, чей род восходит к Мирколу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132