Дьюранд обратил внимание на покрытые шрамами руки чужака. Несколько шрамов было и на его лице. Восставший из мёртвых был наёмником.
Дьюранд бросил вопросительный взгляд в сторону могучего торса своего отца и попытался собраться с мыслями. Надо разобраться. В каком положении он сейчас оказался? Ему надо поговорить с отцом, но к нему не подобраться — доброхоты окружили. Дьюранду казалось, что ему в рот сунули кляп.
С чувством смутного беспокойства Дьюранд решил действовать. До отца не добраться, но с братом поговорить он может. Спустя несколько минут он хлопнул Хатчина по плечу. Через некоторое время они стояли на лестнице, ведущей в подвал, вдалеке от шумного пира.
— Владыка Небесный, — в волнении произнёс Хатчин.
Дьюранд почувствовал, как в нем начинает закипать ярость.
— Отец сделал все, что мог, — сказал Хатчин. — Ты видел его лицо, когда он понял, что Хирнан вернулся?
— Кто?
— Его так зовут. Я, признаться, тоже забыл, как его имя. Он был в Манкирии. Служил наёмником, странствовал. И того, что он наскрёб за эти годы, едва хватило на дорогу домой. Он, видать, сражался в целой тысяче битв, — в голосе Хатчина звучали нотки восхищения. — Вот я и предложил это… — добавил он.
Дьюранд уставился на брата:
— Что ты предложил?
— Я думал, что мы можем разделить Коль, после того как отец…
Дьюранд положил ладонь на грудь брату:
— Ты же знаешь, что я никогда тебе этого не позволю.
— Одним словом, я предложил раздел.
— И что же отец тебе ответил?
— Отец сказал, что наш род владеет этими землями со дня Сэрдана Путешественника и что они всегда передавались от отца к сыну. Никто никогда не пытался разделить эти земли, а ведь наш род — один из древнейших в королевстве. Если мы начнём дробить землю, наши внуки получат такие крошечные наделы, что на них нельзя будет и дерева посадить. А вскоре мы растворимся среди собственных же крестьян, словно капля вина в бочке с водой.
Дьюранд сглотнул. Хатчин опустил голову, уставившись в пол.
— Мне кажется, Оссерик слышал наш разговор. Отец говорил довольно громко.
Дьюранд толкнул брата, Хатчин ответил. Ярость, быстро вспыхнув, также быстро улеглась.
Дьюранд со всей силы стукнул кулаком по стене.
— Я ни о чем не прошу. Отцу не о чем волноваться.
— Царица Небесная, Дьюранд, это я волнуюсь. Я же думал, что все решено и что ты унаследуешь владения Оссерика.
— Все так думали, — ответил Дьюранд. Необходимо помнить о том, что главное — не паниковать. Надо собраться и понять, насколько сильный удар ему нанесло появление сына Оссерика. — Я хочу поговорить с отцом.
Дьюранд повернулся и прошёл в зал, краем глаза заметив, как по лицу брата скользнула тень сочувствия. Трон отца пустовал.
— Где барон? — Дьюранд схватил слугу за рукав.
— В своих покоях, милорд. — Дьюранд отпустил слугу и, взбежав по ступенькам, остановился у двери из чёрного дуба, наполированной воском. Дьюранд уже взялся за ручку, когда из-за двери до него донеслись голоса:
— Они грабители. Наёмники, — прозвучал голос барона.
— Это единственная возможность, которая у него осталась, — отозвался Кирен. — Он станет странствующим рыцарем, и то не зависит от вашего желания. У него нет своих земель.
— Да он вообще ещё не рыцарь!
Дьюранду следовало бы войти, но был не в силах сделать и шага.
— Странствующие рыцари, — с презрением произнёс барон. — Что за гордое название! Но кто они? Свиньи, сгрудившиеся у корыта. Они либо режут друг другу глотки в кабаках да публичных домах, либо сражаются за тех, у кого серебра побольше.
— Есть немало благородных лордов, которые не откажутся от лишнего меча. Что же ещё нам делать с мальчиком? Я не могу вечно таскать его с собой.
Дьюранд уставился в дубовую дверь:
— Владыка Небесный, да лучше бы он вообще умер. Настоящий мужчина сражается за дом, за свою землю, за сюзерена, а не за горсть монет. В государстве волнения. Кое-кто до сих пор поговаривает, что старого короля Карломунда убили. Кто знает, что принесёт следующий год? А турниры? Патриархи считают, что если рыцарь сразит своего противника во славу чести, он совершит убийство. Ни за что! А выкуп? Это то же самое убийство за деньги. Странствующих рыцарей ведёт по жизни жадность и гордыня. Душа моего сына никогда не попадёт в лапы Дьяволу!
— Барон, я взываю к вашему благоразумию. Судьба улыбнулась юноше, а она улыбается немногим. Возьмём, к примеру, сыновей священников и батраков, живущих на ваших землях. Какое будущее их ждёт? А ваш сын сможет проложить себе дорогу.
Повисла такая гробовая тишина, что Дьюранд услышал собственное хриплое дыхание.
— Нельзя забывать, — заявил Кирен, — что у него нет титула. Он должен брать, что дают.
— Он провёл у герцога столько лет… И все ради чего? Ради того, чтобы сражаться со всякой голытьбой? — проронил отец. — Лучше бы ему вообще не появляться на свет. Он должен был стать настоящим рыцарем, со своим гербом, титулом и леном. Он должен был стать лордом.
Как только до Дьюранда стал доходить смысл сказанного отцом, дверь распахнулась и на пороге появился сэр Кирен — рыжие волосы, подёрнутые сединой, были взлохмачены.
— Прости, — произнёс Кирен после долгого молчания.
Дьюранда охватило страстное желание вцепиться в этого маленького человечка мёртвой хваткой, но у него едва достало сил пошевелить руками. Не проронив ни слова, Дьюранд шагнул в покои отца.
В комнате было темно, окна закрыты ставнями. Дьюранд стоял на пороге, не в состоянии что-либо разглядеть.
Наконец из темноты донёсся голос отца:
— Дьюранд. Проходи.
Постепенно глаза привыкли к сумраку и Дьюранд смог различить очертания фигуры отца, озарённой тусклым светом углей, тлеющих в камине. Тоненькие лучики света просачивались сквозь притворённые ставни, играя на кольцах, украшавших пальцы отца, и на клинке, что был у него на поясе.
— Что у тебя с рукой, сын мой?
Дьюранд кинул взгляд на кулак, перемазанный кровью. Видимо, он разбил его, в ярости ударив о стену.
— Ничего, отец.
— Говорил с Хатчином…
Дьюранд опустил голову.
— Что же он тебе сказал?
— Вполне достаточно.
— Раздела наследства не будет.
Дьюранд сглотнул. Отец тяжело поднялся со стула и подошёл к камину. Искорки света весело играли на кольцах и мече.
— Всегда можно найти выход, — быстро сказал Дьюранд. — Может быть, где-нибудь есть место…
— А что мне делать с тем, кто это место занимает? — фыркнул барон. — Я сюзерен четырех лордов и дюжины рыцарей. Каждый из них принёс мне присягу, поклявшись Отцом Небесным. Знай я заранее, что тебе ничего не достанется, я бы сделал тебя священником.
— Из меня никудышный священник.
— Это точно. Спорить не буду. — Отец был наслышан о «подвигах» сына при дворе герцога, о фингалах и разбитых губах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132
Дьюранд бросил вопросительный взгляд в сторону могучего торса своего отца и попытался собраться с мыслями. Надо разобраться. В каком положении он сейчас оказался? Ему надо поговорить с отцом, но к нему не подобраться — доброхоты окружили. Дьюранду казалось, что ему в рот сунули кляп.
С чувством смутного беспокойства Дьюранд решил действовать. До отца не добраться, но с братом поговорить он может. Спустя несколько минут он хлопнул Хатчина по плечу. Через некоторое время они стояли на лестнице, ведущей в подвал, вдалеке от шумного пира.
— Владыка Небесный, — в волнении произнёс Хатчин.
Дьюранд почувствовал, как в нем начинает закипать ярость.
— Отец сделал все, что мог, — сказал Хатчин. — Ты видел его лицо, когда он понял, что Хирнан вернулся?
— Кто?
— Его так зовут. Я, признаться, тоже забыл, как его имя. Он был в Манкирии. Служил наёмником, странствовал. И того, что он наскрёб за эти годы, едва хватило на дорогу домой. Он, видать, сражался в целой тысяче битв, — в голосе Хатчина звучали нотки восхищения. — Вот я и предложил это… — добавил он.
Дьюранд уставился на брата:
— Что ты предложил?
— Я думал, что мы можем разделить Коль, после того как отец…
Дьюранд положил ладонь на грудь брату:
— Ты же знаешь, что я никогда тебе этого не позволю.
— Одним словом, я предложил раздел.
— И что же отец тебе ответил?
— Отец сказал, что наш род владеет этими землями со дня Сэрдана Путешественника и что они всегда передавались от отца к сыну. Никто никогда не пытался разделить эти земли, а ведь наш род — один из древнейших в королевстве. Если мы начнём дробить землю, наши внуки получат такие крошечные наделы, что на них нельзя будет и дерева посадить. А вскоре мы растворимся среди собственных же крестьян, словно капля вина в бочке с водой.
Дьюранд сглотнул. Хатчин опустил голову, уставившись в пол.
— Мне кажется, Оссерик слышал наш разговор. Отец говорил довольно громко.
Дьюранд толкнул брата, Хатчин ответил. Ярость, быстро вспыхнув, также быстро улеглась.
Дьюранд со всей силы стукнул кулаком по стене.
— Я ни о чем не прошу. Отцу не о чем волноваться.
— Царица Небесная, Дьюранд, это я волнуюсь. Я же думал, что все решено и что ты унаследуешь владения Оссерика.
— Все так думали, — ответил Дьюранд. Необходимо помнить о том, что главное — не паниковать. Надо собраться и понять, насколько сильный удар ему нанесло появление сына Оссерика. — Я хочу поговорить с отцом.
Дьюранд повернулся и прошёл в зал, краем глаза заметив, как по лицу брата скользнула тень сочувствия. Трон отца пустовал.
— Где барон? — Дьюранд схватил слугу за рукав.
— В своих покоях, милорд. — Дьюранд отпустил слугу и, взбежав по ступенькам, остановился у двери из чёрного дуба, наполированной воском. Дьюранд уже взялся за ручку, когда из-за двери до него донеслись голоса:
— Они грабители. Наёмники, — прозвучал голос барона.
— Это единственная возможность, которая у него осталась, — отозвался Кирен. — Он станет странствующим рыцарем, и то не зависит от вашего желания. У него нет своих земель.
— Да он вообще ещё не рыцарь!
Дьюранду следовало бы войти, но был не в силах сделать и шага.
— Странствующие рыцари, — с презрением произнёс барон. — Что за гордое название! Но кто они? Свиньи, сгрудившиеся у корыта. Они либо режут друг другу глотки в кабаках да публичных домах, либо сражаются за тех, у кого серебра побольше.
— Есть немало благородных лордов, которые не откажутся от лишнего меча. Что же ещё нам делать с мальчиком? Я не могу вечно таскать его с собой.
Дьюранд уставился в дубовую дверь:
— Владыка Небесный, да лучше бы он вообще умер. Настоящий мужчина сражается за дом, за свою землю, за сюзерена, а не за горсть монет. В государстве волнения. Кое-кто до сих пор поговаривает, что старого короля Карломунда убили. Кто знает, что принесёт следующий год? А турниры? Патриархи считают, что если рыцарь сразит своего противника во славу чести, он совершит убийство. Ни за что! А выкуп? Это то же самое убийство за деньги. Странствующих рыцарей ведёт по жизни жадность и гордыня. Душа моего сына никогда не попадёт в лапы Дьяволу!
— Барон, я взываю к вашему благоразумию. Судьба улыбнулась юноше, а она улыбается немногим. Возьмём, к примеру, сыновей священников и батраков, живущих на ваших землях. Какое будущее их ждёт? А ваш сын сможет проложить себе дорогу.
Повисла такая гробовая тишина, что Дьюранд услышал собственное хриплое дыхание.
— Нельзя забывать, — заявил Кирен, — что у него нет титула. Он должен брать, что дают.
— Он провёл у герцога столько лет… И все ради чего? Ради того, чтобы сражаться со всякой голытьбой? — проронил отец. — Лучше бы ему вообще не появляться на свет. Он должен был стать настоящим рыцарем, со своим гербом, титулом и леном. Он должен был стать лордом.
Как только до Дьюранда стал доходить смысл сказанного отцом, дверь распахнулась и на пороге появился сэр Кирен — рыжие волосы, подёрнутые сединой, были взлохмачены.
— Прости, — произнёс Кирен после долгого молчания.
Дьюранда охватило страстное желание вцепиться в этого маленького человечка мёртвой хваткой, но у него едва достало сил пошевелить руками. Не проронив ни слова, Дьюранд шагнул в покои отца.
В комнате было темно, окна закрыты ставнями. Дьюранд стоял на пороге, не в состоянии что-либо разглядеть.
Наконец из темноты донёсся голос отца:
— Дьюранд. Проходи.
Постепенно глаза привыкли к сумраку и Дьюранд смог различить очертания фигуры отца, озарённой тусклым светом углей, тлеющих в камине. Тоненькие лучики света просачивались сквозь притворённые ставни, играя на кольцах, украшавших пальцы отца, и на клинке, что был у него на поясе.
— Что у тебя с рукой, сын мой?
Дьюранд кинул взгляд на кулак, перемазанный кровью. Видимо, он разбил его, в ярости ударив о стену.
— Ничего, отец.
— Говорил с Хатчином…
Дьюранд опустил голову.
— Что же он тебе сказал?
— Вполне достаточно.
— Раздела наследства не будет.
Дьюранд сглотнул. Отец тяжело поднялся со стула и подошёл к камину. Искорки света весело играли на кольцах и мече.
— Всегда можно найти выход, — быстро сказал Дьюранд. — Может быть, где-нибудь есть место…
— А что мне делать с тем, кто это место занимает? — фыркнул барон. — Я сюзерен четырех лордов и дюжины рыцарей. Каждый из них принёс мне присягу, поклявшись Отцом Небесным. Знай я заранее, что тебе ничего не достанется, я бы сделал тебя священником.
— Из меня никудышный священник.
— Это точно. Спорить не буду. — Отец был наслышан о «подвигах» сына при дворе герцога, о фингалах и разбитых губах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132