Я взяла с собой Пса Трея. Разрешения у его хозяйки спрашивать не стала. Мне приятна была мысль, что он теперь последует за мною повсюду – невзирая на заверения Кристабель в его однолюбии. Я ничуть не сомневаюсь – он успел полюбить и меня, к тому же у нас с ним схожее умонастроение, этот огромный зверь печален и сдержан, и решительно выступает по непогоде, однако он не играет, не заглядывает умильно в глаза и не виляет хвостом, как иные собаки. Любовь его выражается в том, что он с грустным достоинством предлагает своё доверие.
Его хозяйка сама пошла за мной. Прежде такого никогда не случалось. Сколько раз я надеялась заполучить её добровольной спутницей, но пока её, бывало, не попросишь, чуть ли не станешь умолять, для её же блага, она ни за что не покинет дом. И вот теперь, когда я хочу ускользнуть, она пускается вслед проворно, хоть и пытается скрыть, что уторопливает шаг, в своей огромной накидке с капюшоном, и с глупым зонтом, который с хлопаньем и скрипом выворачивается наизнанку от ветра и в котором вообще мало пользы. Такова человеческая природа: люди охотно поспешат за тобою, едва ты только их разлюбишь или перестанешь к ним тянуться.
У меня есть любимый маршрут, мимо дольмена и упавшего менгира, мимо маленькой часовни Богородицы (изображение Богородицы высечено на надвратной плите, гранит которой не очень отличен от первых двух упомянутых памятников, и как знать, не был ли взят когда-то от одного из них?).
Догнав меня, Кристабель спросила:
«Кузина Сабина, можно я пойду с тобой?»
«Как тебе будет угодно, – отвечала я, не снимая руки с собачьей холки. – Как пожелаешь…»
Мы немного прошли молча, потом она сказала:
«Уж не нанесла ли я тебе какую-то обиду?»
«Нет, что ты».
«Вы все ко мне так добры, у меня возникло чувство, что я нашла пристанище, или почти дом, здесь, на родине моего отца».
«Что ж, мы с батюшкой этому рады».
«Не вижу в тебе радости. Я готова признать, у меня острый язык и колючие манеры. Если я сказала что-нибудь…»
«Нет, нет, ровным счётом ничего».
«Может быть, я нечаянно нарушила твой душевный покой? Но ты ведь не очень была довольна этим покоем… так мне казалось поначалу… Или я ошибаюсь?..»
Слова не шли у меня из уст. Я прибавила шагу, пёс вприпрыжку за мной.
«Всё, к чему я ни прикоснусь, – проговорила Кристабель, – обрекается страданью».
«Про это я не знаю, ты мне ничего не рассказывала».
Теперь на какое-то время замолчала она. Я шла всё быстрее и быстрее; я в своей родной стране, я молода и сильна; ей трудно было поспеть за мной.
«Ну как я могу рассказать, – произнесла она спустя время. Не жалобно (это было бы не в её духе), а резко, почти нетерпеливо. – Я не умею делать признаний. Не умею исповедоваться. Я всё храню в себе, только так я могу выжить, только так».
Неправда! Со мной ты ведешь себя иначе, чем с моим отцом! – чуть не воскликнула я, но сдержалась. Вместо этого я сказала:
«Возможно, ты не доверяешь женщинам. Что ж, это твоё право ».
«Было время, я им доверяла … – она оборвала фразу; потом проговорила зловеще, словно какая-нибудь древняя Сивилла: – Но привело это к беде. К большой беде».
Я пошла ещё быстрее. Минуту спустя Кристабель, запыхавшись, сказала, что у неё колет в боку и что она лучше вернётся. Я спросила, не проводить ли её до дома. Спросила нарочно таким образом, чтобы гордость не позволила ей согласиться, и, конечно, она сказала, что дойдёт одна. Я властно положила руку на голову Псу Трею, приказывая ему остаться, и он остался. Она повернулась и, приложив левую руку под ребро, склонив голову под ветер, с каким-то трудом зашагала обратно. Я молода, снова подумала я (здесь бы мне ещё добавить – «и зла»). Я смотрела с улыбкой, как она удаляется. В глубине души я желала, чтобы всё вернулось на прежний лад, чтобы Кристабель не выглядела столь жалко, как в мелодраме, однако я лишь улыбнулась и пошла дальше; разве я виновата, что сильна и молода?..
Примечание Арианы Ле Минье:
Здесь я пропустила несколько страниц, рассуждения Сабины становятся поверхностными и изобилуют повторами. Я не стала их для вас фотокопировать. Если захотите как-нибудь после посмотреть всё целиком, милости прошу. А пока прилагаю копии следующих страниц, начиная с ночи Рождества.
Рождественская ночь 1859 г.
В полночь мы все отправились в церковь к рождественской мессе. Мы с отцом всегда бываем в церкви на Рождество. Мой дед, тот ни за что не вошёл бы в церковь, это противоречило его республиканским и атеистическим принципам. Не уверена, что религиозные воззрения отца пришлись бы по вкусу нашему кюре, вздумай отец обсуждать их с ним, но отец не станет смущать священника. Я знаю, что отец глубоко верит в преемственность жизни человеческого сообщества, нашего бретонского народа, а Рождество со всеми его смыслами и атрибутами, древними и новыми – неотъемлемая часть жизни бретонцев.
Она говорит, что у себя в Англии принадлежит к англиканской церкви, но здесь, в Бретани, на родине своих отцов, склоняется к их вере, бретонской разновидности католичества. Кюре наверное бы удивился, узнай он о её образе мыслей, но он, кажется, рад видеть её у себя в храме и уважает её одиночество. Она ходила к храму всё чаще и чаще во время рождественского поста и, подолгу стоя на холоде во дворе, смотрела на фигурки у основания кальвария , с таким трудом высеченные из неподатливого гранита. Внутри нашей церкви имеется хорошая фигура Св. Иосифа, держащего под уздцы осла, на пути в Вифлеем (церковь посвящена Св. Иосифу). Отец говорил по дороге о том, как в нашем краю животные в хлеву обретают речь в ночь Рождества, когда целый мир, в состоянии первобытной невинности, примиряется со своим создателем, так же, как это было в дни первого Адама. Кристабель заметила, что поэт-пуританин Мильтон, напротив, превращает момент Рождества в момент смерти Природы, во всяком случае, он придерживается старой традиции, согласно которой греческие путешественники слыхали в ту ночь, как языческие святилища возгласили: «Плачьте, плачьте, умер великий Пан». Я молчала. Мы вошли в холодную церковь. Отец снял свой плащ и накинул Кристабель на плечи, и повёл её в сторону алтаря, я смотрела и думала – спаси, Господи, мою грешную душу! – вот, должно быть, прообраз будущих событий в нашей жизни…
Всегда бывает очень красиво, когда в Рождество, в ознаменование нового мира, нового года, новой жизни зажигают свечи. Наша маленькая церковка с её грузными сводами имеет нечто общее с тою пещерой, в которой столь часто на картинах изображается рождение Иисуса. Люди кругом преклоняли колена и молились, пастухи и рыбаки. Я тоже встала на колени и попыталась обратить мои смятенные мысли в мысль милосердную, благую и молитвенную. Я стала молиться, как обычно, о том, чтобы люди по-доброму относились к убеждениям моего отца, который соблюдает религиозные праздники лишь потому, что видит в них всеобщие праздники жизни и природы – например, Рождество, считает он, возвещает зимнее солнцестояние, поворот земли к свету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187
Его хозяйка сама пошла за мной. Прежде такого никогда не случалось. Сколько раз я надеялась заполучить её добровольной спутницей, но пока её, бывало, не попросишь, чуть ли не станешь умолять, для её же блага, она ни за что не покинет дом. И вот теперь, когда я хочу ускользнуть, она пускается вслед проворно, хоть и пытается скрыть, что уторопливает шаг, в своей огромной накидке с капюшоном, и с глупым зонтом, который с хлопаньем и скрипом выворачивается наизнанку от ветра и в котором вообще мало пользы. Такова человеческая природа: люди охотно поспешат за тобою, едва ты только их разлюбишь или перестанешь к ним тянуться.
У меня есть любимый маршрут, мимо дольмена и упавшего менгира, мимо маленькой часовни Богородицы (изображение Богородицы высечено на надвратной плите, гранит которой не очень отличен от первых двух упомянутых памятников, и как знать, не был ли взят когда-то от одного из них?).
Догнав меня, Кристабель спросила:
«Кузина Сабина, можно я пойду с тобой?»
«Как тебе будет угодно, – отвечала я, не снимая руки с собачьей холки. – Как пожелаешь…»
Мы немного прошли молча, потом она сказала:
«Уж не нанесла ли я тебе какую-то обиду?»
«Нет, что ты».
«Вы все ко мне так добры, у меня возникло чувство, что я нашла пристанище, или почти дом, здесь, на родине моего отца».
«Что ж, мы с батюшкой этому рады».
«Не вижу в тебе радости. Я готова признать, у меня острый язык и колючие манеры. Если я сказала что-нибудь…»
«Нет, нет, ровным счётом ничего».
«Может быть, я нечаянно нарушила твой душевный покой? Но ты ведь не очень была довольна этим покоем… так мне казалось поначалу… Или я ошибаюсь?..»
Слова не шли у меня из уст. Я прибавила шагу, пёс вприпрыжку за мной.
«Всё, к чему я ни прикоснусь, – проговорила Кристабель, – обрекается страданью».
«Про это я не знаю, ты мне ничего не рассказывала».
Теперь на какое-то время замолчала она. Я шла всё быстрее и быстрее; я в своей родной стране, я молода и сильна; ей трудно было поспеть за мной.
«Ну как я могу рассказать, – произнесла она спустя время. Не жалобно (это было бы не в её духе), а резко, почти нетерпеливо. – Я не умею делать признаний. Не умею исповедоваться. Я всё храню в себе, только так я могу выжить, только так».
Неправда! Со мной ты ведешь себя иначе, чем с моим отцом! – чуть не воскликнула я, но сдержалась. Вместо этого я сказала:
«Возможно, ты не доверяешь женщинам. Что ж, это твоё право ».
«Было время, я им доверяла … – она оборвала фразу; потом проговорила зловеще, словно какая-нибудь древняя Сивилла: – Но привело это к беде. К большой беде».
Я пошла ещё быстрее. Минуту спустя Кристабель, запыхавшись, сказала, что у неё колет в боку и что она лучше вернётся. Я спросила, не проводить ли её до дома. Спросила нарочно таким образом, чтобы гордость не позволила ей согласиться, и, конечно, она сказала, что дойдёт одна. Я властно положила руку на голову Псу Трею, приказывая ему остаться, и он остался. Она повернулась и, приложив левую руку под ребро, склонив голову под ветер, с каким-то трудом зашагала обратно. Я молода, снова подумала я (здесь бы мне ещё добавить – «и зла»). Я смотрела с улыбкой, как она удаляется. В глубине души я желала, чтобы всё вернулось на прежний лад, чтобы Кристабель не выглядела столь жалко, как в мелодраме, однако я лишь улыбнулась и пошла дальше; разве я виновата, что сильна и молода?..
Примечание Арианы Ле Минье:
Здесь я пропустила несколько страниц, рассуждения Сабины становятся поверхностными и изобилуют повторами. Я не стала их для вас фотокопировать. Если захотите как-нибудь после посмотреть всё целиком, милости прошу. А пока прилагаю копии следующих страниц, начиная с ночи Рождества.
Рождественская ночь 1859 г.
В полночь мы все отправились в церковь к рождественской мессе. Мы с отцом всегда бываем в церкви на Рождество. Мой дед, тот ни за что не вошёл бы в церковь, это противоречило его республиканским и атеистическим принципам. Не уверена, что религиозные воззрения отца пришлись бы по вкусу нашему кюре, вздумай отец обсуждать их с ним, но отец не станет смущать священника. Я знаю, что отец глубоко верит в преемственность жизни человеческого сообщества, нашего бретонского народа, а Рождество со всеми его смыслами и атрибутами, древними и новыми – неотъемлемая часть жизни бретонцев.
Она говорит, что у себя в Англии принадлежит к англиканской церкви, но здесь, в Бретани, на родине своих отцов, склоняется к их вере, бретонской разновидности католичества. Кюре наверное бы удивился, узнай он о её образе мыслей, но он, кажется, рад видеть её у себя в храме и уважает её одиночество. Она ходила к храму всё чаще и чаще во время рождественского поста и, подолгу стоя на холоде во дворе, смотрела на фигурки у основания кальвария , с таким трудом высеченные из неподатливого гранита. Внутри нашей церкви имеется хорошая фигура Св. Иосифа, держащего под уздцы осла, на пути в Вифлеем (церковь посвящена Св. Иосифу). Отец говорил по дороге о том, как в нашем краю животные в хлеву обретают речь в ночь Рождества, когда целый мир, в состоянии первобытной невинности, примиряется со своим создателем, так же, как это было в дни первого Адама. Кристабель заметила, что поэт-пуританин Мильтон, напротив, превращает момент Рождества в момент смерти Природы, во всяком случае, он придерживается старой традиции, согласно которой греческие путешественники слыхали в ту ночь, как языческие святилища возгласили: «Плачьте, плачьте, умер великий Пан». Я молчала. Мы вошли в холодную церковь. Отец снял свой плащ и накинул Кристабель на плечи, и повёл её в сторону алтаря, я смотрела и думала – спаси, Господи, мою грешную душу! – вот, должно быть, прообраз будущих событий в нашей жизни…
Всегда бывает очень красиво, когда в Рождество, в ознаменование нового мира, нового года, новой жизни зажигают свечи. Наша маленькая церковка с её грузными сводами имеет нечто общее с тою пещерой, в которой столь часто на картинах изображается рождение Иисуса. Люди кругом преклоняли колена и молились, пастухи и рыбаки. Я тоже встала на колени и попыталась обратить мои смятенные мысли в мысль милосердную, благую и молитвенную. Я стала молиться, как обычно, о том, чтобы люди по-доброму относились к убеждениям моего отца, который соблюдает религиозные праздники лишь потому, что видит в них всеобщие праздники жизни и природы – например, Рождество, считает он, возвещает зимнее солнцестояние, поворот земли к свету.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187