И тут Кристиана предало и тело. Он никогда не мог противиться виду этого великолепного переливающегося водопада.
Кристиан выругался и снова начал метаться по спальне. Внезапная мысль осенила его, но он предпочел прогнать ее. Кристиан никогда не оскорблял и не злоупотреблял своим «даром». Однако идея становилась все навязчивее, и Кристиан понял, что не успокоится, пока не испытает свою власть над Брайенной. Даже не пытаясь анализировать эту идею, Кристиан догадывался, что зажгло в душе непреодолимую потребность — чисто мужское желание овладеть любимой женщиной, стать ее господином, но, поскольку та помолвлена с другим, необходимо было утвердить эту власть, доказать обоим, что Брайенна покорится ему в любое время, в любом месте, исполнит любое его требование.
Кристиан повернулся лицом к востоку, зная, что ее спальня лежит в этом направлении, потом, собрав все силы, сосредоточил мысли на Брайенне. Приказ сорвался с его губ, подобно темному бархату, ниспадающему с плеч.
— Приди!
И в ту же секунду Брайенна пошевелилась, откинула покрывало, села, натянула туфельки и пеньюар. Ей почему-то невыносимо захотелось вдохнуть свежего воздуха но стоило ли тревожить Адель в такой поздний час? Выйдя из спальни, она побрела по коридору, неспешно направляясь к королевским покоям, где располагалась комната принца Эдуарда, остановилась перед окованной железом дверью и только сейчас поняла, что там, за ней, покои Кристиана. Брайенна подняла руку, но не затем, чтобы постучать, а всего лишь любовно погладить жесткую поверхность.
Неожиданно дверь распахнулась, и сильная рука втянула девушку внутрь.
Глаза Брайенны вспыхнули мрачным блеском, зрачки расширились.
— Кристиан! — вырвалось у нее.
— Сними пеньюар, — велел он.
Брайенна повела плечами, и пеньюар скользнул на пол бархатным ручейком. Шелковая ночная сорочка льнула к изящным изгибам тела, подчеркивая выпуклости и впадины. Кристиан протянул к ней нетерпеливые руки, И Брайенна прижалась к его груди молча, беспрекословно, обняв его за шею, припав своим упругим телом к его твердому и мускулистому. Она отдавалась так нежно, женственно, так покорно, что безумное дикое торжество пронизало Кристиана: он смог, сумел, добился того, что ее желание превратилось в такой неотвязный острый голод. Брайенна приоткрыла нежные губы навстречу его требовательному языку, и, когда Кристиан, отстранился, из горла девушки вырвался тихий крик сожаления о внезапной потере.
— Ложись в постель, — приказал Кристиан, и Брайенна повиновалась мгновенно, без возражений, протягивая к нему руки. Но теперь упрямство и своенравие взяло верх — Кристиан не хотел этого слепого послушания. Она должна прийти к нему добровольно, сама, не по его велению.
Кристиан собрал всю безмерную силу воли и осторожно потянул ее за руку, заставляя подняться. Потом накинул на Брайенну пеньюар, завязал его до подбородка и открыв дверь, слегка подтолкнул девушку.
— Возвращайся к себе, Брайенна.
Али неожиданно почувствовал, как его трясут за плечо:
— Мне нужен опиум, — услыхал он измученный голос. Али, не говоря ни слова, открыл сундучок с лекарствами и вынул кисет с наркотиком, хорошо понимая, что дело не в физической боли. Душа и сердце принца Драккара невыносимо страдали.
С рассветом пришло осознание того, что он не может дни и ночи испытывать свою власть над Браненной, поэтому придется сосредоточиться на Роберте. Нужно добиться, чтобы он был целыми днями занят подготовкой рыцарей принца Лайонела к грядущей кампании. Тогда вечерами он сможет лишь едва добираться до постели, если, конечно, Кристиан позволит ему идти спать.
Глава 22
Джоан Кент не умела долго тревожиться. Когда случалась какая-то неприятность и солнце омрачали черные тучи, она решительно старалась отбросить мрачные мысли и думать о чем-нибудь приятном.
Услышав от Брайенны о свершившейся вчера помолвке, Джоан забеспокоилась, не зная, что делать, если король велит и ей подписать брачный контракт с Уильямом де Монтекьютом, и немедленно послала записку на Фиш-стрит, а потом забыла и думать о надвигающейся беде. Пусть ее золотой принц обо всем позаботится.
Вынув маленькую шкатулку с любовными письмами Эдуарда, она села на устланный подушками подоконник, чтобы провести несколько часов в грезах о любимом. Но, прочитав послания, она вскочила и побежала к Глинис.
— Одно письмо Эдуарда пропало!
— Вы уверены, миледи?
— Да, мое самое любимое. Помню, я получила его после того, как король объявил о моей помолвке. Эдуард написал тогда: «Я в жизни никогда еще не был в таком гневе! Ты моя вечная драгоценная любовь и навсегда ею останешься…»
— Но, по-моему, вы положили его под подушку перед сном, не так ли?
— О, да! Боже, а утром мы отправились в Бедфорд! Должно быть, служанки выбросили его!
— Искренне надеюсь, что это так, — нахмурилась Глинис. — Не дай Господь, если оно попало в чужие руки!
Глинис прекрасно знала, что при дворе никому нельзя доверять, и меньше всего служанкам.
— Вам лучше предупредить принца, что одно из его писем пропало.
— Глинис, ты вечно беспокоишься по пустякам, — упрекнула Джоан.
«А у тебя ветер в голове», — мрачно подумала камеристка.
Когда в комнате начали сгущаться вечерние тени, Джоан приятно удивилась, увидев на пороге комнаты брата, графа Кента.
— Надевай плащ, дорогая. Я отвезу тебя на Фиш-стрит.
— Восхитительно! Глинис, беги в покои Брайенны, спроси, не согласится ли она сопровождать меня?
— Нет, — предупредил Эдмунд. — Ты должна ехать одна, Джоан. Дело срочное и секретное. Поэтому я и приехал за тобой.
Джоан быстро собрала драгоценные письма и положила их в филигранную шкатулку.
— Не забудьте рассказать о пропавшем письме, — напомнила Глинис.
— Пропавшем? — переспросил Эдмунд.
— Эдуард написал мне несколько писем, — объяснила Джоан.
— И одно пропало? Кровь Христова, Джоан! Иногда ты ведешь себя, будто тебе не семнадцать, а села лет! Захвати с собой эти чертовы письма!
Принц уже ожидал в доме Эдмунда, и, хотя нежно приветствовал Джоан, заметно было, что мысли его чем-то омрачены.
— Нельзя терять ни минуты. Леди Бедфорд официально помолвлена, и следующая очередь — твоя. Мой отец уже говорил с Эдмундом о помолвке с де Монтекьютом, но твой брат сообщил, что ты уже помолвлена с сэром Джоном Холландом.
Джоан, широко раскрыв глаза, взглянула в лицо возлюбленного.
— Король разгневан, чтобы не сказать больше. Он пожелал увидеть подписанный контракт.
Принц Эдуард развернул потрескавшийся пергамент.
— Холланд уже поставил подпись, дело только за твоей.
Джоан взяла перо. Почерк у Холланда был твердым и размашистым. Увидев это, она неожиданно вздрогнула. Рука невольно замерла, и Джоан, умоляюще глядя на любимого, прошептала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138
Кристиан выругался и снова начал метаться по спальне. Внезапная мысль осенила его, но он предпочел прогнать ее. Кристиан никогда не оскорблял и не злоупотреблял своим «даром». Однако идея становилась все навязчивее, и Кристиан понял, что не успокоится, пока не испытает свою власть над Брайенной. Даже не пытаясь анализировать эту идею, Кристиан догадывался, что зажгло в душе непреодолимую потребность — чисто мужское желание овладеть любимой женщиной, стать ее господином, но, поскольку та помолвлена с другим, необходимо было утвердить эту власть, доказать обоим, что Брайенна покорится ему в любое время, в любом месте, исполнит любое его требование.
Кристиан повернулся лицом к востоку, зная, что ее спальня лежит в этом направлении, потом, собрав все силы, сосредоточил мысли на Брайенне. Приказ сорвался с его губ, подобно темному бархату, ниспадающему с плеч.
— Приди!
И в ту же секунду Брайенна пошевелилась, откинула покрывало, села, натянула туфельки и пеньюар. Ей почему-то невыносимо захотелось вдохнуть свежего воздуха но стоило ли тревожить Адель в такой поздний час? Выйдя из спальни, она побрела по коридору, неспешно направляясь к королевским покоям, где располагалась комната принца Эдуарда, остановилась перед окованной железом дверью и только сейчас поняла, что там, за ней, покои Кристиана. Брайенна подняла руку, но не затем, чтобы постучать, а всего лишь любовно погладить жесткую поверхность.
Неожиданно дверь распахнулась, и сильная рука втянула девушку внутрь.
Глаза Брайенны вспыхнули мрачным блеском, зрачки расширились.
— Кристиан! — вырвалось у нее.
— Сними пеньюар, — велел он.
Брайенна повела плечами, и пеньюар скользнул на пол бархатным ручейком. Шелковая ночная сорочка льнула к изящным изгибам тела, подчеркивая выпуклости и впадины. Кристиан протянул к ней нетерпеливые руки, И Брайенна прижалась к его груди молча, беспрекословно, обняв его за шею, припав своим упругим телом к его твердому и мускулистому. Она отдавалась так нежно, женственно, так покорно, что безумное дикое торжество пронизало Кристиана: он смог, сумел, добился того, что ее желание превратилось в такой неотвязный острый голод. Брайенна приоткрыла нежные губы навстречу его требовательному языку, и, когда Кристиан, отстранился, из горла девушки вырвался тихий крик сожаления о внезапной потере.
— Ложись в постель, — приказал Кристиан, и Брайенна повиновалась мгновенно, без возражений, протягивая к нему руки. Но теперь упрямство и своенравие взяло верх — Кристиан не хотел этого слепого послушания. Она должна прийти к нему добровольно, сама, не по его велению.
Кристиан собрал всю безмерную силу воли и осторожно потянул ее за руку, заставляя подняться. Потом накинул на Брайенну пеньюар, завязал его до подбородка и открыв дверь, слегка подтолкнул девушку.
— Возвращайся к себе, Брайенна.
Али неожиданно почувствовал, как его трясут за плечо:
— Мне нужен опиум, — услыхал он измученный голос. Али, не говоря ни слова, открыл сундучок с лекарствами и вынул кисет с наркотиком, хорошо понимая, что дело не в физической боли. Душа и сердце принца Драккара невыносимо страдали.
С рассветом пришло осознание того, что он не может дни и ночи испытывать свою власть над Браненной, поэтому придется сосредоточиться на Роберте. Нужно добиться, чтобы он был целыми днями занят подготовкой рыцарей принца Лайонела к грядущей кампании. Тогда вечерами он сможет лишь едва добираться до постели, если, конечно, Кристиан позволит ему идти спать.
Глава 22
Джоан Кент не умела долго тревожиться. Когда случалась какая-то неприятность и солнце омрачали черные тучи, она решительно старалась отбросить мрачные мысли и думать о чем-нибудь приятном.
Услышав от Брайенны о свершившейся вчера помолвке, Джоан забеспокоилась, не зная, что делать, если король велит и ей подписать брачный контракт с Уильямом де Монтекьютом, и немедленно послала записку на Фиш-стрит, а потом забыла и думать о надвигающейся беде. Пусть ее золотой принц обо всем позаботится.
Вынув маленькую шкатулку с любовными письмами Эдуарда, она села на устланный подушками подоконник, чтобы провести несколько часов в грезах о любимом. Но, прочитав послания, она вскочила и побежала к Глинис.
— Одно письмо Эдуарда пропало!
— Вы уверены, миледи?
— Да, мое самое любимое. Помню, я получила его после того, как король объявил о моей помолвке. Эдуард написал тогда: «Я в жизни никогда еще не был в таком гневе! Ты моя вечная драгоценная любовь и навсегда ею останешься…»
— Но, по-моему, вы положили его под подушку перед сном, не так ли?
— О, да! Боже, а утром мы отправились в Бедфорд! Должно быть, служанки выбросили его!
— Искренне надеюсь, что это так, — нахмурилась Глинис. — Не дай Господь, если оно попало в чужие руки!
Глинис прекрасно знала, что при дворе никому нельзя доверять, и меньше всего служанкам.
— Вам лучше предупредить принца, что одно из его писем пропало.
— Глинис, ты вечно беспокоишься по пустякам, — упрекнула Джоан.
«А у тебя ветер в голове», — мрачно подумала камеристка.
Когда в комнате начали сгущаться вечерние тени, Джоан приятно удивилась, увидев на пороге комнаты брата, графа Кента.
— Надевай плащ, дорогая. Я отвезу тебя на Фиш-стрит.
— Восхитительно! Глинис, беги в покои Брайенны, спроси, не согласится ли она сопровождать меня?
— Нет, — предупредил Эдмунд. — Ты должна ехать одна, Джоан. Дело срочное и секретное. Поэтому я и приехал за тобой.
Джоан быстро собрала драгоценные письма и положила их в филигранную шкатулку.
— Не забудьте рассказать о пропавшем письме, — напомнила Глинис.
— Пропавшем? — переспросил Эдмунд.
— Эдуард написал мне несколько писем, — объяснила Джоан.
— И одно пропало? Кровь Христова, Джоан! Иногда ты ведешь себя, будто тебе не семнадцать, а села лет! Захвати с собой эти чертовы письма!
Принц уже ожидал в доме Эдмунда, и, хотя нежно приветствовал Джоан, заметно было, что мысли его чем-то омрачены.
— Нельзя терять ни минуты. Леди Бедфорд официально помолвлена, и следующая очередь — твоя. Мой отец уже говорил с Эдмундом о помолвке с де Монтекьютом, но твой брат сообщил, что ты уже помолвлена с сэром Джоном Холландом.
Джоан, широко раскрыв глаза, взглянула в лицо возлюбленного.
— Король разгневан, чтобы не сказать больше. Он пожелал увидеть подписанный контракт.
Принц Эдуард развернул потрескавшийся пергамент.
— Холланд уже поставил подпись, дело только за твоей.
Джоан взяла перо. Почерк у Холланда был твердым и размашистым. Увидев это, она неожиданно вздрогнула. Рука невольно замерла, и Джоан, умоляюще глядя на любимого, прошептала:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138