– Запомни их, – бросил мне Корнаро, – я займусь ими позже.
Когда маленькая головка отвалилась, злодей принялся за следующего члена семьи и до тех пор, пока не разворотил потроха последнего из детей, пока не перепилил шею последнему, он не сбросил свою кипящую сперму, которая делала его столь жестоким и безжалостным. До того, как наступил конец спектакля, еще три девушки лишились чувств, а все остальные плакали, не пытаясь даже скрыть слез. Что же касается до матери, она уже не дышала; в жуткой тишине забрызганной кровью комнаты стоял наш гость, исчадие ада или воплощение зла – как хотите – и оглядывал чудовищные дела своих рук.
– Что такое, дорогой друг! – возмущенно заговорила я, подходя к преступнику и дергая его за обмякший орган. – Неужели вы собираетесь оставить этих тварей безнаказанными после того, как приговорили их к смерти за непослушание?
– Нет, конечно, – тяжело вздохнул он, – но я просто чертовски устал, мне нужен отдых…
Отчаявшись добиться от него каких-либо действий, я подала ему чашку горячего бульона, и он ушел, заплатив сто тысяч франков за доставленное удовольствие.
После Корнаро другой незабываемой посетительницей нашего заведения была одна венецианка высокого происхождения, чрезвычайно богатая и очень известная своим распутством. Сильвия, сорокапятилетняя дама, высокая, статная, превосходно сложенная, обладательница прекраснейших в мире глаз, три дня провела в нашем доме.
– Дорогие мои, – заявила она, – меня переполняют соки, от которых я могу освободиться только ценой отвратительных поступков. Для начала, – продолжала эта современная Мессалина, – я хочу, чтобы вы продали меня какому-нибудь развратнику с необычными вкусами, который проведет меня по самым мерзким клоакам порока и бесстыдства.
– У меня уже есть такой, я думаю, он вам подойдет. Однако, синьора, он непременно захочет обращаться с вами как с самой последней шлюхой и может причинить вам боль.
– Ах, милочка, это то, что требуется; мне жутко хочется стать жертвой такого человека… А что он будет делать после побоев?
– После хорошей взбучки он заставит вас массировать мужские органы на его лице, потом вам пососут вагину, а в заключение он подвергнет вас содомии.
– Великолепно! Я давно мечтала об этом. Давайте приступим прямо сейчас, а позже я объясню вам, чем должны завершиться мои утехи.
Я привела ей обещанного клиента. Так совпало, что ему хотелось развлечься именно с такой женщиной, как Сильвия, и он был несказанно рад, когда увидел ее. Оставшись наедине, наши актеры не замедлили приступить к делу, а я, находясь за стеной, небрежно развалившись посреди служанок, которые усердно ласкали меня спереди и сзади, не пропустила ни одной подробности. Дорсини начал с того, что несколькими сильными пинками наградил величественный зад, быстро перешел к рукоприкладству и выдал Сильвии серию хлестких пощечин, присовокупив к ним десяток ударов кулаком, и все это происходило в таком стремительном темпе, что изумленная аристократка только моргала глазами; но я должна заметить, что в ее глазах не было ничего, кроме удовольствия. Град ударов сменился длинной тирадой площадной брани: редкую женщину оскорбляли и унижали так, как Дорсини свою партнершу.
– Вот так, – сказал он, отдышавшись, – теперь тащите сюда члены, я хочу посмотреть, как эта шлюха исполняет свои обязанности.
В тот же момент появились шесть первоклассных долбильщиков; обнаженная Сильвия, усевшись на грудь распутника, принялась выдаивать их, разбрызгивая сперму на лицо Дорсини, потом втирала опустевшие органы в его нос и губы, но его собственный член не подавал никаких признаков жизни. Тогда на подмогу вызвали еще нескольких юношей, и он велел им прочистить влагалище своей высокорожденной наперсницы.
– Клянусь сатаной, – вскричал он, глядя, как она извивается в мужских объятиях, – я ни разу не встречал таких потаскух! А ну-ка, покажи всю свою прыть, старая перечница, покажи, как ты умеешь ругаться, скажи Всевышнему все, что ты о нем думаешь.
Сильвия ответила на эти слова потоком гнусных ругательств по адресу Предвечного, и никогда прежде мне не доводилось слышать столь громких и оскорбительных богохульств. Отъявленный еретик блаженствовал и мастурбировал, и ласкал, одну за другой, задницы долбильщиков, не забывая и зад своей шлюхи. Когда он обошел всех, один из мужчин – тот, кто в эти минуты совокуплялся с Сильвией, – подставил ему седалище; Дорсини осмотрел его – как вы понимаете, осмотр не обошелся без ритуальных щипков и похлопываний, – и вставил свой член в бессовестно раскрытое отверстие. Сильвия стойко выдержала двойной натиск: не зря говорят, что в разврате хороши обе роли – и активная и пассивная; единственной колыбелью наслаждения служит воображение, только оно порождает удовольствия, придает им форму и нужное направление; там, где воображение спит или бездействует, мы видим лишь простой физический акт – скучный, скотский, неодухотворенный.
Однако Дорсини, которого содомировали и который также совершал содомию, недолго наслаждался в анусе; очевидно, всем алтарям он предпочитал рот и громким ревом возвестил об этом; Сильвия немедленно предоставила свой, он проник туда с размаху, не переставая энергично двигать тазом, и извергнулся к великой радости блудницы, которая проглотила семя с жаром, достойным ее распущенности и извращенности ее похотливой натуры. Дорсини расплатился и исчез.
– Давайте разделим их поровну, – предложила она, – я очень ценю деньги, заработанные блудом, они всегда приносили мне удачу. Кстати, этот субъект неплохо возбудил меня, теперь можно продолжать дальше.
А дальше беспутная синьора собрала в просторной гостиной двадцать пять превосходных мужчин и двадцать пять девушек необыкновенной красоты и еще шестнадцать часов подряд предавалась в моем присутствии самому чудовищному разврату, утоляя свои извращенные страсти, свои прихоти – неслыханно мерзкие и в высшей степени невероятные в женщине, ибо женщина может приобрести подобные привычки, только плюнув на свою репутацию и презрев все принципы скромности и добродетельности, единственным вместилищем которых, согласно легенде, должен служить наш пол и от которых мы, женщины, отступаем только для того, чтобы превзойти все самое отвратительное, что могут достичь в этой области мужчины.
Неистовая Сильвия закончила свой праздник жестокостями, что, впрочем, вполне естественно. В качестве жертвы она выбрала тринадцатилетнего мальчика с ангельским лицом.
– Я доведу его до того, что через несколько дней он сгодится только для погребения. Сколько вы за него хотите?
– Тысячу цехинов.
Сделка состоялась, и злодейка привязала ребенка к скамье таким образом, что его тело оказалось выгнуто дугой;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179