Спустя только минут пять ему удалось разглядеть решётку и за ней фуражку полицейского. Стало быть, он заперт.
— Где я? — спросил он, сделав над собой отчаянное усилие.
— В участке, знамо где, — хмыкнул полицейский.
— Мне надо в больницу… Меня избили… Где они… которые меня?..
— А вот они в больнице! И ты ответишь за это. Думаешь, если московский, так тебе всё позволено?
Стас зашевелился и сел посреди грязного пола. Голова закружилась, затошнило. Одна рука пропорота и перевязана какой-то дрянью. Ноги всё же целы, что радует. Кожаный комбинезон разорван, можно выбрасывать. Карманы вывернуты. Дорогие часы на запястье — вдребезги. Поработал в архиве, молодой исследователь…
— Мне нужен телефон, — сказал он, придерживая голову целой рукой.
— Чего? — спросил полицейский и радостно заржал. — Алексей! Слы? Барин по телефону позвонить желают!
— А хлеба белого они не желают? — Откуда-то появился верзила в мундире. В руке он держал Стасову биту, купленную в Мологе у тётки-спекулянтки. — Может, тебе ещё этот, как его?
— Телеграф! — хохотал первый.
Стасу совсем стало худо, и он осторожно лёг на пол, держась за голову. Загромыхали ключи в замке.
— Телефон тебе, говоришь? — Верзила зашёл за решётку и склонился над ним. Стас закрыл глаза. — Телефон ему! — взревел полицейский и с размаху пнул Стаса в рёбра.
— Не смей меня бить, скотина, — сказал Стас.
— Ах ты, московское мурло! — возмутился верзила, примериваясь, куда бы пнуть ещё. — Я тебе щас покажу скотину… Я тебе покажу, как наших пацанов обижать…
Тут входная дверь с грохотом слетела с петель и упала посреди заплёванного коридора. Помещение как-то сразу наполнилось мужчинами в военных мундирах с голубыми петлицами. Верзила, который уже замахнулся на Стаса, от молодецкого удара ногой в коротком шнурованном ботинке врезался мордой в стену, сел на пол и моргал очумело, слизывая кровь, сочащуюся из носу. Его коллега тоже получил плюху и стоял теперь на коленях возле стола, с пистолетом, приставленным к затылку. На столе военные собирали какие-то бумаги.
Над Стасом склонилось сразу несколько голов в фуражках с голубыми околышами. Одну из них, лохматую и без фуражки, он узнал.
— Петруха! — выдавил он сквозь разбитые губы. — Ты как здесь?
— Живой! — обрадовался капитан Лапыгин, и Стаса обдала такая густая волна спиртного духа, что у него даже на секунду прояснилось в голове. — А я как услышал в пивной, что какие-то штафирки напали на мотоциклиста в коже, а потом его же в участок замели, сразу нашим телефонировал. Тут десантная бригада неподалеку расквартирована… Ну что, от этих уродов тебе тоже досталось? — Лапыгин кивнул в сторону сидящего на полу чина.
— Немного было…
— Ах ты ж, скотина ты, скотина! — обратился капитан к поверженному стражу порядка. У того от страха отвисла нижняя губа. — Крыса ты гнусная, вонючая, паскудная…
— Носилки есть? — крикнул куда-то за дверной проём военный в погонах майора.
— Нету, — ответили ему с улицы.
— Тогда клади его на дверь!
Спустя минуту Стаса на бывшей входной двери вынесли из участка. Перед крыльцом тарахтел двигателем грузовик с эмблемами ВВС на дверцах. Поодаль урчали два джипа. От непогашенных фар на улице было светло как днём. И этого света ещё прибавилось, когда из переулка вдруг выскочил грузовик, из которого посыпались тоже люди в мундирах — но в серых, с малиновыми погонами. В руках у них были самозарядные токаревские винтовки. Заклацали затворы. Авиаторы выставили своё оружие — у них были автоматы с короткими стволами.
— Всем оставаться на местах! — забубнил мегафон. — При малейшем движении открываем огонь на поражение!
— Ты ещё кто такой, твою мать?! — крикнул капитан Лапыгин, которому определённо в этот вечер было море по колено.
— Я, твою мать, вологодский полицмейстер! А ты, висельник, выходи-ка с поднятыми руками, пока я тебе язык не отстрелил!
И тут на площадку между двумя воинствами, готовыми открыть друг по другу огонь, беззвучно вкатился огромный чёрный «роллс-ройс». Задняя дверь чудовища медленно распахнулась. Человек, сидевший в салоне, даже выходить из машины не стал, а только ногу выставил на подножку.
— Полицмейстер, подойдите! — сказал он дребезжащим, неприятным каким-то голосом. — И вы, майор!
О чём шёл разговор, никто не слышал. Спустя две минуты беседа закончилась. Полицмейстер скомандовал своему воинству садиться в грузовик. Майор велел своим тоже грузиться. Дверь со Стасом подняли и потащили к кузову армейского грузовика.
— Стойте! — сказал Стас.
Перевалившись с доски, он встал и сделал несколько шагов в сторону «роллс-ройса». Никто не посмел его остановить. До человека внутри роскошного автомобиля ему оставалось два шага, когда с переднего сиденья выскочил квадратный мужик, подбежал к задней двери, держа руку за пазухой пиджака, и замер, повинуясь жесту хозяина.
Стас тоже остановился.
— Послушайте, — сказал он, едва ворочая языком. — Судя по всему, вы тут самый главный… по улаживанию проблем.
Человек внутри «роллс-ройса» слушал его не перебивая.
— В этом городе… в тюрьме сидит одна женщина… Матрёна Кормчая… Её посадили так, попутно… чтобы кому-то досадить… Надо её выпустить… Для вас это пустяки, а Бог вам зачтёт.
Человек в «роллс-ройсе» высунул голову, с любопытством оглядел избитого Стаса, и втянул голову обратно. На нём был маленький чёрный котелок, пенсне — больше Стас ничего не успел разглядеть.
— Станислав Фёдорович, — сказал этот загадочный тип изнутри машины своим неприятным голосом. — Мне важнее зачёт не у Бога, а у других инстанций. А из-за вас и так уже в моём городе непорядок.
Его цинизм потряс бывшего крестьянина, бывшего царского дипломата, бывшего княжеского дружинника Стаса больше, чем всё остальное, произошедшее в этот день.
— Как же это? — пролепетал он. — Жители запуганы… Юноши одичали… Стража избивает невинных… Из-за меня? Что, ведьмицка сила, происходите вашем чёртовом городе?!
— Давайте не будем усугублять, князь, — неприязненно ответил ему человек. — Я оценил ваше благородство и подумаю, что можно сделать для вашей дамы… И хватит с вас. Вадим, поехали!
Четыре дня Стас провалялся в армейском госпитале. Соседом по палате у него был молодой поручик со сломанными ногами; он рассказал ему немало интересного про принципиально новый род войск — воздушный десант. Капитан Лапыгин навещал Стаса по пять раз на дню, то с коньяком, то с виски, то с джином — в гарнизонном магазине проблем со снабжением не было.
— Ты, Стас, прирождённый десантник! — восхищался он. — В одиночку выстоять против вооруженной банды! Давай за это выпьем.
Загипсованный поручик охотно составлял им компанию. Лапыгин говорил ему, указывая на Стаса:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121