— Поверь, парень: помещиком быть много лучше, чем монахом, — втолковывал полковник Хакет. — Я всё перепробовал, знаю.
У Эла голова шла кругом, и он задал глупейший вопрос:
— Так это всё не шутка?!
— Посмотри на сумму прописью в договоре, сразу поймёшь, какая это шутка! — захохотал полковник.
— Ну, с Богом! — возгласил директор.
— А подписывать договор?
— Если желаете; но вообще-то это успеется.
— Странно… Обычно сначала договор, потом работа. А у вас тут…
— А у нас тут не всегда причина предшествует следствию, — объяснил Бронсон и повёл новичка в операторский зал.
* * *
Эл только закрыл глаза и тут же почувствовал под босыми ногами холодную сырость. Он стоял посередине мокрого газона; было раннее утро, туман, из которого то тут, то там торчали вверх шпили колледжей и голые кроны деревьев. В воздухе висела мелкая морось. Не сказать, чтобы очень тепло, подумал он — впрочем, это и ожидалось. Надо срочно искать одежду.
— Ну наконец-то! — послышался от кустов грубый голос, и из тумана вышел… полковник Хакет, с которым они расстались буквально минуту назад! Он выглядел постаревшим и погрузневшим, на лице его росли пышные бакенбарды и маленькая бородка-эспаньолка. — Вторую ночь тут торчу! Замёрз.
— Э-э-э… Полковник Хакет? — спросил Эл.
— Всё ещё он, — ответил Хакет. — И когда они, чёрт возьми, догадаются присвоить мне генерала?
— Но как?! Как вы здесь оказались?
— Так же, как и ты. Одевайся, парень, я принёс тебе сапоги и попону… то есть рубашку и плащ. Штаны, как видишь… ну да, мокрые, потому что я на них сидел. Эти здешние бараны до сих пор не придумали садовых скамеек. На чём же мне ещё сидеть? На своих штанах, что ли?
Они споро двинули вдоль тёмных домов; по дороге полковник объяснил, что через год после отправки Эла они додумались создать явочную квартиру в прошлом, и вот он, оперативный работник, вынужден провести на одном месте всю эту жизнь, работая домовым.
— Ты не представляешь, какая тут скука! Единственная была радость, когда принимал в гостях самого себя.
Они подошли к зданию на Джордж-стрит, и полковник отпер тяжёлую дверь. Эл вошёл вслед за ним в дом и оказался в гостиной, полной всяких античного вида поделок: оружие, какие-то приборы, самодельная карта на стене, письменные приборы, маски, трубки и прочие мелочи.
— Сейчас разожгу камин, — сказал полковник Хакет. — Возьми в шкафу себе халат и налей портвейна из буфета.
— Портвейн? С утра? — удивился Эл.
— Ну не наливай, — пожал плечами полковник. — Чаю придётся дожидаться долго. Слуга приходит в половине одиннадцатого. Разве по-походному, в камине…
— Благодарю, — сказал Эл. — Я вполне могу обойтись без чая.
— Тем проще. А я, пожалуй, позволю себе глоток…
— Сколько у вас тут разных забавных штуковин, — сказал Эл, оглянувшись по сторонам. — А это действительно восемнадцатый век?..
— Представляешь? — полковник широко зевнул. — Ни тебе объёмного телевидения, ни «Битлз», ни мультифонов с голографическим изображением абонента, ни Всемирной паутины с дактильным подключением. Даже паровой машины ещё нет. Ни газонокосилок на автономном ходу, ни зубных имплантатов, ни футбола…
— Ни quidditch'a… — вздохнул Эл.
— Ни Guinness'a…
— Ни слайдеров…
— Ни кабаков со стриптизом…
— Зачем тебе ещё какой-то стриптиз, милый? — послышалось сверху. — Или меня тебе мало?
Полковник поднял голову, и утренняя хмарь с его сурового лица на миг слетела. На балюстраде, опоясывавшей гостиную по периметру, стояла блондинка с припухшими с утра глазками и с совершенно довольным видом всматривалась в утреннего гостя, не проявляя ни малейшего удивления по поводу его появления.
— Агнесса, — сказал полковник. — Самая, чёрт возьми, достопримечательная достопримечательность этого чёртова восемнадцатого века…
— Джон никак не избавится от скверной привычки чертыхаться, — проворковала Агнесса, спускаясь по лестнице. — Говорит, в тех краях, откуда он прибыл, это в порядке вещей. Вот увидите, он ещё закурит эту свою ужасную сигару… А однажды у нас гостил его брат-близнец, и они дымили сигарами вдвоём.
— Извините, Хакет. — Эл понизил голос. — Она… не из наших?
— А разве не видно? — Полковник поднялся, чтобы поцеловать девушку.
Эл тоже поднялся. В двадцать первом веке это вставание могло бы насмерть оскорбить большинство знакомых ему дам, вплоть до суда за сексуальное унижение, но он недаром изучал историю: восемнадцатый век — совсем не двадцать первый. Тут галантность заключается не в уважении прав человека, а в признании первенства женщины.
— Сидите, молодой человек, — скомандовала Агнесса. — Я сама сделаю вам чай.
И вышла, глянув на него заинтересованно.
После чая и лёгкой закуски разговор естественно перетёк на обсуждение тех бытовых подробностей, которые не изучаются даже на исторических факультетах университетов. Полковник учил новоприбывшего коллегу:
— Удобства тут во дворе. И не надейся встретить там the Waterloo — извини, его ещё не изобрели.
— А чем здесь принято подтираться?
— Только не бумагой. Бумага здесь дорогая и не вполне мягкая. Рекомендую мусульманский способ. В позапрошлый раз мне довелось послужить в войске Менгли-Гирея, и могу заявить, что, если бы европейские армии ввели среди солдат практику подмываться, потери боевого состава на марше сократились бы раз в десять…
— Интересный аспект, — улыбнулся Эл. — Никогда с этой точки зрения не оценивал…
— Так оцени. — Хакет раскурил сигару, пыхнул вверх кольцами дыма. — Война, мой друг, это, главным образом, борьба с дерьмом. Не пустить его наружу, когда на тебя несётся толпа ублюдков, размахивая топорами. И вовремя закопать то, что из тебя вышло, чтобы не подцепить заразу и не сдохнуть на радость врагу. Если же рассматривать армию как организм, то не дать дерьму надеть золотые погоны и заменить собою мозги. В историческом же плане…
— Забавно, — сказал Эл; как ни была ему интересна эта пустая болтовня, но собственное будущее волновало его куда больше. — Я думаю, полковник, раз вы прибыли из более позднего времени, чем я, то вам наверняка известны результаты моего путешествия. Скажите…
— Стоп! — сказал полковник и взглянул на вошедшую с подносом Агнессу. Она поставила поднос и вышла. — А? Смотри, как я её выдрессировал…
— Так расскажите же…
— Дорогуша, — проникновенно сказал полковник. — Ты в наших делах человек новый и ни черта не понимаешь. Представь: по выполнении задания ты вернулся и рассказал, что был там-то, делал то-то, сложности такие-то. Теперь я встречаю тебя же, но до того, как ты выполнил задание. И рассказываю тебе о твоём будущем. В итоге, без сомнений, всё будет не так, не там и с другими сложностями. А значит, выполнив операцию, ты расскажешь иное, и я, попав в прошлое из будущего, буду знать это иное, а не то, что плёл в первый раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121