Торнберг знал, что самой сильной и опасной стороной Вулфа Мэтисона является его умение завоевывать преданность окружающих. Требовалось принять контрмеры, поэтому он продолжал:
– Если будешь, скажем так, неравнодушной к нему, то можешь оказаться в неловком, мягко говоря, положении. Он скоро отправится за границу, и, возможно, не один, а с женщиной. Тебе лучше в это никак не вмешиваться.
Она посмотрела на него в упор, но не промолвила ни слова.
– Как я уже говорил, к Мэтисону я испытываю лишь глубочайшее уважение, поэтому и хочу, чтобы он участвовал в этой драке.
– Но ведь драка-то ваша? – заметила Стиви. "Быстро соображает", – подумал про себя Торнберг.
– Да, – согласился он вслух. – Но я гарантирую, что это для него лучше, чем та ситуация, от которой он избавится. Даю слово, в конечном счете в этом деле ты его поддержишь.
– Будьте уверены, меня не прельщает роль подруги, которой остается только догадываться, что к чему, – сказала Стиви с улыбкой и, наклонившись, пожала ему руку. – Я знаю, какую большую помощь вы оказали мне... И Нортону тоже. Я вам весьма признательна за все это.
– Ты мне нравишься, Стиви. В самом деле нравишься, – промолвил Торнберг. – Про большинство других людей, включая собственных детей, я бы так не сказал. Ты умна, и тебе не плевать на других. В нашем теперешнем мире такие качества особенно ценны. Хэм такой же, в, хотя я бываю излишне требователен к нему, это идет ему только на пользу. Я ему благодарен.
– Тогда мы понимаем друг друга.
– Разумеется, понимаем, – кивнул Торнберг и выпустил клуб дыма, чуть не поперхнувшись.
"Есть повод для смеха, – подумал он. – Президент воображает, будто Хэм работает на него, а эти тупые генералы в Пентагоне уверены, что на них. Но это не так. На самом деле, – удовлетворенно отметил про себя Торнберг, – он работает на меня. А в каком-то смысле они все на меня работают, в том числе и эта рафинированная фифа, воображающая, что видит всех насквозь. Я же умнее всех их, вместе взятых, включая сюда и Вулфа Мэтисона".
* * *
– Вы смотрите так, будто я вас съем, – сказала девушка, в которой Вулф узнал Чику. На ее лицо падал свет от фонарей. Черные опалы в маленьких ушах вспыхивали красными, зелеными и синими искрами.
Вулф молчал. Его разум заполнили неясные картины, связанные с сексом и смертью, и он смотрел на нее, пока ему не начало казаться, что она, словно богиня, окружена каким-то таинственным ореолом. Перед его мысленным взором вставали образы Чики: перепрыгивающей через сточную канаву под дождем, впархивающей через заднюю дверь в катафалк, стоящей на широко расставленных ногах с пистолетом на изготовку посреди холодной, насквозь продуваемой улицы перед двумя вооруженными грабителями. Затем она вспомнилась ему стоящей – тоже с широко расставленными ногами – посреди ее необычной квартиры и страстно ласкающей свое собственное тело. А потом перед ним всплыл образ Аманды, мертвой, лежащей в луже крови с диктофоном у головы, снова в снова воспроизводящим запись ее слов, адресованных ему.
Он почувствовал, как у него в ушах с ураганной силой застучал пульс, а ладони стали мокрыми от пота.
– Я был на выставке, – выдавил он наконец из себя. – Видел ваши конструкции. Они вызывают чувство тревоги. Видел и сделанные вами фотографии искусно связанных женщин, еще более тревожащие. А еще я видел, как вы грозили пистолетом уличной шпане и как садились глухой ночью в катафалк. Наверное, я вправе проявлять настороженность.
– У меня есть разрешение на ношение оружия.
– В этом я не сомневаюсь. Обращаетесь вы с ним вполне профессионально.
– Я могу войти? – спросила она, разводя руки. – Оружия у меня с собой нет. Хотите обыскать?
О да, он хотел. Однако виду не подал. Сердце у него билось так, что, казалось, выпрыгнет из груди.
– Как вы меня нашли? С какой целью? – спросил он и тут же подумал, почему она не спрашивает его, зачем он следил за ней. Наверное, уже и так все знает. Вулф внутренне содрогнулся от осознания того, что страшится ее. А может быть, и не ее самой, а того, насколько властно она его влечет к себе.
– Я хочу, чтобы вы узнали обо мне правду. Между нами гораздо больше общего, чем вы думаете, – донесся до Вулфа ее голос.
В ушах у него звенело. Он почувствовал, как струйка пота медленно поползла у него по спине.
– Вы не объяснили, как нашли меня.
– Этого не расскажешь одной фразой, – ответила она. – Может быть, вы позволите мне объяснить? Или вы уже заочно осудили и приговорили меня?
– Входите, – сказал он.
Она вошла в дом Стиви. Вулф следовал за ней и не мог оторвать взгляд от ее ягодиц. Она уселась на край обшитой цветастым ситцем софы. Вулф занял стул напротив. Он смотрел на нее, не мог не смотреть, и чувствовал себя все более беспомощным, очарованным, загипнотизированным. Во рту у него пересохло, а на виске напряженно билась жилка.
– Как насчет чашки чая для меня? – спросила она. – От центра города, да еще с пробками на дороге, ехать пришлось довольно долго.
Они прошли на кухню. Вулф поставил чайник на огонь и стал рыться в шкафчике.
– "Эл Грей" подойдет? – спросил он.
– В самый раз.
Потом он стоял и смотрел, как она пьет чай, темный и крепкий, как жидкая бронза. Она, казалось, была поглощена этим ритуалом.
– Расскажите мне о Суме! – потребовал он.
– О ком, о ком?
– Вы его знаете. Водяной Паук.
– Сума из "Тошин Куро Косай", общество Черного клинка. Я не думала, что вам известно...
– Моравиа и общество Черного клинка, – перебил он ее. – А вы связующее звено между ними.
Она посмотрела на него. Он определенно заинтересовал ее.
– А почему вы так считаете?
– Потому, – произнес он, – наклоняясь и кладя руки на спинку стула, – что я видел фото, на котором вы и Сума болтаете между собой, переходя улицу в Токио.
– Я не виделась с Сумой семь месяцев.
– Неправда. Фото сделали прошлой осенью, не больше пяти месяцев назад.
Она повернулась к нему спиной и уставилась в окно, за которым во тьме шумели деревья.
– Значит, у меня тут все пошло не так, как надо, – проговорила она.
– Пока что я не услышал ничего, чему мог бы верить.
– Да, вы не можете. Я вижу, – сказала она, глядя на него в упор. – Вы чересчур агрессивно настроены по отношению ко мне.
Они стояли друг против друга, разделенные самым обыкновенным столом.
– Мне трудно не считаться с имеющимися у меня уликами уже только потому, что вы говорите мне неправду, – сказал он. – Думаете, я шучу? То, что мне известно, говорит о том, что вы убили нескольких человек. Я, например, знаю, что Моравиа использовали для проникновения в ваше общество Черного клинка.
– Оно не мое, – поправила она.
– Я также знаю, что Сума – один из лучших профессиональных убийц этого общества, и его заприметили здесь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182