Достопочтенная Мать сама готовила Яшиду. В последнее время он развил большую активность – систематически убивает политических деятелей, поддерживающих в конгрессе законопроекты, не устраивающие "Тошин Куро Косай". При этом Яшида обставляет дело так, чтобы все это выглядело несчастными случаями или самоубийствами. Несложная задача для такого маньяка, как Яшида.
Минако со строгим видом покачала головой.
– Я поставила собственную жизнь и жизнь своих детей в зависимость от безумия Достопочтенной Матери, – сказала она, и глаза ее блеснули неестественным блеском. – А теперь у меня вы.
Вулфу, однако, хотелось получить независимое подтверждение тому, что говорил ему Шипли.
– Мне кажется, я не тот человек, который вам нужен, – промолвил он.
– Я знаю, мой дар подсказывает мне, что мое будущее и ваше неразрывно связаны, – возразила Минако уверенно, как историк, анализирующий прошлое. – Вы достигли нынешнего этапа, и вы сделаете все так, как я предвижу.
– Почему я вам здесь понадобился? – спросил Вулф резко.
– Потому что вы стали последним средством в войне, которая, несомненно, будет идти не на жизнь, а на смерть.
Эхо звуков колокола, казалось, зависло в чистом воздухе, становясь все гуще, как мазки краски, накладываемые кистью художника на полотно.
– Не надо судить о моей дочери слишком строго, – сказала Минако, прежде чем Вулф успел прийти в себя после услышанного. – Даже если она обманывала вас, то только по моему указанию.
– Но я слышал... Я ощущал, что она... с Сумой.
– Ах да... Сума.
Минако медленно прошествовала прочь от создававших плотный фон сливовых деревьев и встала в проеме входа в святилище. Вулфу при этом показалось, что она здесь вполне на месте, но в качестве жрицы, а не прихожанки. Он приблизился к ней, увеличив расстояние между собой и толпой людей в дальней части двора. Священная обезьяна скалила зубы в улыбке, будто насмехаясь над ним.
Когда он оказался снова рядом с Минако, та сказала:
– Когда-то Чика и Сума были любовниками. Чика попала в охрану Достопочтенной Матери, которой служит этот наемный убийца. У нее было достаточно возможностей встретиться с ним. Но даже не будь Чика в охране, все равно я сильно подозреваю, что Достопочтенная Мать нашла бы способ свести их вместе. Потому что, опять же, ее извращенной натуре доставляло удовольствие видеть ее вместе с этим... этим существом, которое она создала.
Она сложила ладони вместе.
– И еще, по-моему, она всерьез хотела развратить Чику, повести ее вниз по подготовленному ею же самой пути, уводящему прочь от меня.
– То, что они были вместе, вовсе не означает, что они в конце концов окажутся в общей постели, – возразил Вулф.
– Не означает? – переспросила Минако и покачала головой. – Вам еще многое нужно узнать относительно способностей Достопочтенной Матери. Они у нее весьма необычные.
– Но вы сказали, что Чика и Сума были любовниками, – напомнил Вулф, сделав ударение на предпоследнем слове. – Что же связывает ее с ним сейчас?
Минако покачнулась, как от ветра.
– Вам, Вулф, надо понять ту крайнюю опасность, которой я подвергаю и себя, и Чику. Мы должны вести себя абсолютно убедительно, не давать Достопочтенной Матери и тем, кто к ней лоялен, ни малейшего повода подозревать, что мы собираемся свергнуть ее. Вот эта-то необходимость убеждать Суму, что она полностью лояльна, и связывает ее с Сумой.
Вулфа одолевали сомнения. Можно ли верить Минако? Реальных оснований нет. Она уже призналась, что он прибыл сюда по ее воле, чтобы уничтожить ее врага внутри общества Черного клинка. Призналась и в том, что они с дочерью добились этого путем коварства и обмана. Но тогда снова вопрос: кому же можно верить? Не Шипли, "призраку"-профессионалу, который пытался отправить его на тот свет. И уж, конечно, не Торнбергу Конраду III, человеку, на которого он почти наверняка работает. Действительно ли Достопочтенная Мать безумна? Или же безумны все остальные? Вулф осознал, что оказался в опасной ситуации и не видит из нее выхода. Как подопытная крыса в лабиринте. Ну, в таком случае придется самому найти для себя выход.
И еще надо разобраться со своими чувствами к Чике. Она настолько привлекательна, что в ее присутствии он почти слепнет. Это что – любовь или нечто совершенно иное?
– Вы знали, что я обладаю даром "макура на хирума"? – спросил он после долгого молчания.
Минако покачала головой.
– До недавнего времени нет. Мне вы всегда представлялись Человеком-Без-Лица, потому что у вас полностью отсутствовала аура. Как будто вас и нет. Но кое-что мне запомнилось. Я устроила Торнбергу испытание. Сказала, что раскрою ему тайну замедления процесса старения, если он застрелит вас.
– Что-что вы ему сказали?!
Минако улыбнулась – первая искренняя улыбка с того времени, как Вулф вынудил Чику уйти.
– Я же говорю, что устроила испытание. И вот тут Торнберг удивил меня. Он отказался стрелять. Это совершенно не укладывалось в то, что я предвидела при помощи своего дара. В чем же причина? Много лет спустя мне пришло в голову, что он тогда узнал что-то насчет вас, что-то такое, чего я в своей самоуверенности не сумела понять. Он чуял, что в вас есть что-то особое, хотя и не имел об этом ни малейшего понятия. Сейчас я вспоминаю, что, по моим тогдашним наблюдениям, в нем укрепилось убеждение, что до тех пор, пока он с вами, он в безопасности.
– Поэтому вы нас отпустили.
– Да.
– Наверное, мне следовало бы поблагодарить вас. Да и его тоже, – заметил Вулф. – Но, учитывая обстоятельства, я воздержусь.
С невидимой отсюда улицы внизу к ним донесся звук заводимого мотоцикла, но этот немелодичный металлический треск каким-то образом лишь усилил впечатление царящей в святилище глубокой тишины.
Минако снова улыбнулась.
– С вами нелегко, – сказала она. – У нас таких мужчин называют словом "коха". Полагаю, что моя дочь влюбилась в вас.
– Чика...
– Поговорите с ней сами. Вы ведь не верите тому, что я говорю. Действительно, с какой стати?
– Если она захочет разговаривать со мной.
– Вы найдете, что ей сказать, – ответила Минако. – Вы обидели ее. Это правда. Но ее также мучает совесть из-за того, что ей пришлось обманывать вас.
– Сначала мне надо еще найти ее.
– Это не проблема. Она отправилась в мой дом. Я научу, что вам надо делать.
– Вы туда не поедете?
– Поеду, но не сразу, – ответила Минако. – У меня назначена встреча с Достопочтенной Матерью, и эту встречу нельзя отменить. В такой обстановке даже малейшее отступление от моего обычного поведения вызовет подозрения.
– Значит, теперь в основе все сводится к отношениям между вами и Достопочтенной Матерью, – констатировал Вулф.
– Да. Это тот путь, на который нас завело ее безумие, – подтвердила Минако.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182
Минако со строгим видом покачала головой.
– Я поставила собственную жизнь и жизнь своих детей в зависимость от безумия Достопочтенной Матери, – сказала она, и глаза ее блеснули неестественным блеском. – А теперь у меня вы.
Вулфу, однако, хотелось получить независимое подтверждение тому, что говорил ему Шипли.
– Мне кажется, я не тот человек, который вам нужен, – промолвил он.
– Я знаю, мой дар подсказывает мне, что мое будущее и ваше неразрывно связаны, – возразила Минако уверенно, как историк, анализирующий прошлое. – Вы достигли нынешнего этапа, и вы сделаете все так, как я предвижу.
– Почему я вам здесь понадобился? – спросил Вулф резко.
– Потому что вы стали последним средством в войне, которая, несомненно, будет идти не на жизнь, а на смерть.
Эхо звуков колокола, казалось, зависло в чистом воздухе, становясь все гуще, как мазки краски, накладываемые кистью художника на полотно.
– Не надо судить о моей дочери слишком строго, – сказала Минако, прежде чем Вулф успел прийти в себя после услышанного. – Даже если она обманывала вас, то только по моему указанию.
– Но я слышал... Я ощущал, что она... с Сумой.
– Ах да... Сума.
Минако медленно прошествовала прочь от создававших плотный фон сливовых деревьев и встала в проеме входа в святилище. Вулфу при этом показалось, что она здесь вполне на месте, но в качестве жрицы, а не прихожанки. Он приблизился к ней, увеличив расстояние между собой и толпой людей в дальней части двора. Священная обезьяна скалила зубы в улыбке, будто насмехаясь над ним.
Когда он оказался снова рядом с Минако, та сказала:
– Когда-то Чика и Сума были любовниками. Чика попала в охрану Достопочтенной Матери, которой служит этот наемный убийца. У нее было достаточно возможностей встретиться с ним. Но даже не будь Чика в охране, все равно я сильно подозреваю, что Достопочтенная Мать нашла бы способ свести их вместе. Потому что, опять же, ее извращенной натуре доставляло удовольствие видеть ее вместе с этим... этим существом, которое она создала.
Она сложила ладони вместе.
– И еще, по-моему, она всерьез хотела развратить Чику, повести ее вниз по подготовленному ею же самой пути, уводящему прочь от меня.
– То, что они были вместе, вовсе не означает, что они в конце концов окажутся в общей постели, – возразил Вулф.
– Не означает? – переспросила Минако и покачала головой. – Вам еще многое нужно узнать относительно способностей Достопочтенной Матери. Они у нее весьма необычные.
– Но вы сказали, что Чика и Сума были любовниками, – напомнил Вулф, сделав ударение на предпоследнем слове. – Что же связывает ее с ним сейчас?
Минако покачнулась, как от ветра.
– Вам, Вулф, надо понять ту крайнюю опасность, которой я подвергаю и себя, и Чику. Мы должны вести себя абсолютно убедительно, не давать Достопочтенной Матери и тем, кто к ней лоялен, ни малейшего повода подозревать, что мы собираемся свергнуть ее. Вот эта-то необходимость убеждать Суму, что она полностью лояльна, и связывает ее с Сумой.
Вулфа одолевали сомнения. Можно ли верить Минако? Реальных оснований нет. Она уже призналась, что он прибыл сюда по ее воле, чтобы уничтожить ее врага внутри общества Черного клинка. Призналась и в том, что они с дочерью добились этого путем коварства и обмана. Но тогда снова вопрос: кому же можно верить? Не Шипли, "призраку"-профессионалу, который пытался отправить его на тот свет. И уж, конечно, не Торнбергу Конраду III, человеку, на которого он почти наверняка работает. Действительно ли Достопочтенная Мать безумна? Или же безумны все остальные? Вулф осознал, что оказался в опасной ситуации и не видит из нее выхода. Как подопытная крыса в лабиринте. Ну, в таком случае придется самому найти для себя выход.
И еще надо разобраться со своими чувствами к Чике. Она настолько привлекательна, что в ее присутствии он почти слепнет. Это что – любовь или нечто совершенно иное?
– Вы знали, что я обладаю даром "макура на хирума"? – спросил он после долгого молчания.
Минако покачала головой.
– До недавнего времени нет. Мне вы всегда представлялись Человеком-Без-Лица, потому что у вас полностью отсутствовала аура. Как будто вас и нет. Но кое-что мне запомнилось. Я устроила Торнбергу испытание. Сказала, что раскрою ему тайну замедления процесса старения, если он застрелит вас.
– Что-что вы ему сказали?!
Минако улыбнулась – первая искренняя улыбка с того времени, как Вулф вынудил Чику уйти.
– Я же говорю, что устроила испытание. И вот тут Торнберг удивил меня. Он отказался стрелять. Это совершенно не укладывалось в то, что я предвидела при помощи своего дара. В чем же причина? Много лет спустя мне пришло в голову, что он тогда узнал что-то насчет вас, что-то такое, чего я в своей самоуверенности не сумела понять. Он чуял, что в вас есть что-то особое, хотя и не имел об этом ни малейшего понятия. Сейчас я вспоминаю, что, по моим тогдашним наблюдениям, в нем укрепилось убеждение, что до тех пор, пока он с вами, он в безопасности.
– Поэтому вы нас отпустили.
– Да.
– Наверное, мне следовало бы поблагодарить вас. Да и его тоже, – заметил Вулф. – Но, учитывая обстоятельства, я воздержусь.
С невидимой отсюда улицы внизу к ним донесся звук заводимого мотоцикла, но этот немелодичный металлический треск каким-то образом лишь усилил впечатление царящей в святилище глубокой тишины.
Минако снова улыбнулась.
– С вами нелегко, – сказала она. – У нас таких мужчин называют словом "коха". Полагаю, что моя дочь влюбилась в вас.
– Чика...
– Поговорите с ней сами. Вы ведь не верите тому, что я говорю. Действительно, с какой стати?
– Если она захочет разговаривать со мной.
– Вы найдете, что ей сказать, – ответила Минако. – Вы обидели ее. Это правда. Но ее также мучает совесть из-за того, что ей пришлось обманывать вас.
– Сначала мне надо еще найти ее.
– Это не проблема. Она отправилась в мой дом. Я научу, что вам надо делать.
– Вы туда не поедете?
– Поеду, но не сразу, – ответила Минако. – У меня назначена встреча с Достопочтенной Матерью, и эту встречу нельзя отменить. В такой обстановке даже малейшее отступление от моего обычного поведения вызовет подозрения.
– Значит, теперь в основе все сводится к отношениям между вами и Достопочтенной Матерью, – констатировал Вулф.
– Да. Это тот путь, на который нас завело ее безумие, – подтвердила Минако.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182