Марион уставилась на него поверх крыши автомобиля:
– Тебя не волнует, как нас встретят здесь, в этой забегаловке?
– Здесь всегда хватает и белых. Они приходят сюда перекусить.
Она озабоченно озиралась вокруг:
– Уповаю на Бога, что ты в своем уме и знаешь, что делаешь.
Хэм усмехнулся, запер машину, взял ее под руку и повел в ресторан. Внутри было темновато, впрочем, как и на улице. В воздухе стоял сильный запах древесного угля. К обитому жестью потолку были подвешены лампы с матерчатыми абажурами темного цвета. Стены скрывали свое убожество под тонкими деревянными панелями. Выщербленный местами и посыпанный опилками пол был покрыт маленькими потрескавшимися черно-белыми плитками с въевшейся в них грязью.
Проходя мимо длинного бара с цинковой стойкой, они увидели группу местных пьяниц, один вид которых говорил, что они не вылезают отсюда неделями, а может, и месяцами. Освещался бар лишь тусклым верхним светом, отраженным старыми потрескавшимися зеркалами...
Марион с уверенностью могла сказать, что все головы сразу повернулись в ее сторону, когда они вышли, и посетители стали нагло и пристально разглядывать ее фигуру. Она тут же пожалела, что надела короткую шерстяную юбку и прозрачную блузку. Глянув на себя в зеркало, она, к своему стыду и ужасу, увидела, что сквозь материал откровенно просвечивают соски на ее грудях. Лучше было бы надеть плащ до самых колен!
– Столик на двоих! – заказал Хэм, подходя к буфетчику внушительной комплекции. Но никто не обратил на него ни малейшего внимания.
За фанерной перегородкой в зале стояло множество столиков. Хоть Хэм и говорил, что в ресторане полным-полно белых, Марион не увидела ни одного – вокруг были только чернокожие.
– Я хочу уйти отсюда, – просящим голосом умоляла она.
– Ни в коем случае! – Хэм крепко взял ее под руку и повел к столику у левой стены. – Вот уютное местечко.
Ребром ладони он смахнул со стульев крошки и соринки, затем положил ей на плечо руку, и Марион присела. Сам он сел напротив.
После того как официантка в третий раз прошла мимо них даже не повернув головы, Марион спросила:
– Ты не мог бы мне объяснить, что заставило тебя буквально украсть меня прямо на улице?
– А ты того и заслуживаешь, – ответил Хэм. – Ты скверная девчонка.
В баре между двумя посетителями вспыхнула перебранка. Марион подождала, пока не иссякнет поток ругательств, и сказала:
– А мне нравится быть скверной девчонкой. Но и хочется знать, что во мне уж такого плохого.
Наконец Хэм поймал взгляд официантки, заказал спиртное и напитки полегче и лишь после этого ответил ей:
– Расскажи-ка, дорогуша, как ты познакомилась с моим папашей.
Кто-то опустил в музыкальный автомат несколько монет. Завертелся механизм, передвигая пластинки.
– Господи! Да у меня в этой забегаловке мурашки от страха по телу ползут.
– Здесь люди как люди.
– Я же читаю газеты и знаю, что бывает в подобных заведениях.
Наконец заказанная пластинка с записью песенок Куинна Латифа подползла в автомате под иглу адаптера. Хэм извинился:
– Нужно на пару минут заглянуть в комнату для "бедных парнишек". Ща вернусь.
Марион осталась одна за столиком. Напитки все еще не принесли – официантка вела себя так, будто в ресторане вообще никого не было. На Марион не переставали пялить нахальные глаза посетители. Казалось, что они, наоборот, все больше и больше распаляются, интересуясь, а что у нее под юбкой и блузкой. Ей никогда прежде не приходилось бывать в местах, где она была бы, по сути дела, единственной белой, и от этого Марион чувствовала себя особенно неуютно. Под каждой поношенной курткой ей чудился острый нож или пистолет, а в каждом заднем кармане брюк – пластмассовая коробочка с кокаином. "Глупые мысли, конечно", – пыталась она успокоить себя и все же тряслась с перепугу.
Потом, собравшись с духом, она подхватила чемоданчик и сумочку и быстро направилась к бару, не обращая внимания на любопытные взоры и враждебные взгляды. Поставив чемоданчик на стойку бара и подождав немного, когда подойдет буфетчик, она попросила:
– Не могли бы вы заказать для меня такси по телефону?
Тот уставился на нее в недоумении желтыми глазами и, покрутив усы толстыми огрубелыми пальцами, сказал:
– Телефон не работает.
– Ну ладно, а есть тут телефон-автомат?
– Тоже не работает, – ответил он.
В одном ухе у него висела золотая бляшка в виде пули. Голова у буфетчика была лысая, волосы росли лишь на затылке.
– Звони не звони, все равно толку мало. Такси сюда в темное время суток не поедет. – Он осклабился во весь рот. – Я шоферов не виню. – Со свистом и шумом он втянул воздух сквозь зубы. – Тут ведь всякое случается. Так что вот тебе мой совет: сядь за столик и жди.
– Рискну все же. – Марион подхватила чемоданчик. – Поищу автомат на улице...
Она резко повернулась вправо и лицом к лицу столкнулась с высоким широкоплечим негром с приятным лицом, но с дурными манерами. Кожа у него была иссиня-черная и даже блестела на бритой голове. Одет он был в фиолетовую рубаху с открытым воротом, вокруг толстой шеи болтались по меньшей мере полдюжины золотых цепочек.
– Куда направилась, мамуленька?
– Извините, – промолвила она, пытаясь обойти приставалу, а когда тот попытался удержать ее, громко сказала: – Подонок сраный! – и крепко двинула его каблуком по подъему ноги. Казалось, у парня даже глаза изменились в цвете, но он все же ухватил Марион за глотку и так стиснул, что та не удержалась и громко вскрикнула.
– Ну а теперь попробуй шевельнись только, крутая сука, – произнес зловеще негр.
– Я... я не одна здесь, – удалось выдавить Марион. – Он тебе намылит холку, если ты...
– Ну ты, беложопая шлюха! – угрожающе сказал бритый. Он улыбнулся, и во рту блеснул золотой зуб. – Твой вонючий защитничек дерьма куриного не стоит. Думаешь, я боюсь его? Да я ему и секунды на размышление не дам. – Он приблизил свою наглую рожу вплотную к ее лицу. – Но мне нравится, как ты разговариваешь. – Он громко щелкнул зубами, изо рта понесло спиртным.
Марион закрыла глаза. "Пронеси, Господи", – подумала она и тут же прокляла Хэма за то, что он привел ее сюда.
– Эй, Марион!
Услышав голос откуда-то сзади, она открыла глаза.
– Эй! Что тут такое происходит?
– Слушай ты, парень. Тут твоя дамочка вконец обгадилась с перепугу. Тебе, брат, надо подбирать себе более крепких баб.
"Вроде слышится его голос", – облегченно подумала она и позвала:
– Хэм!
Она принялась изо всех сил вырываться, отдирая от горла липкую ладонь бритого негра, на глаза у нее навернулись слезы. Бритый ослабил хватку, и она в смятении бросилась к Хэму, разъяренная, ничего не соображая.
– Ты, подонок! – накинулась она на него. – Это все ты нарочно подстроил, а теперь забавляешься!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182