Шапка завязывалась тесёмками под подбородком.
- Скажжть, Сём Захарч, - нетвёрдо произнёс худой. - Я дико звиняюсь... У нас дис... дис-кус-сия.
- Валериан Дементьевич, - поморщился Семён, - бога ради, попозже! Вы же видите...
- Не вижу. Я к-нечно п-нимаю, вы отрываетесь... Вот уже месяц избегаете ди... ди...
- Дискуссий. Позже, умоляю вас!
- Но речь идёт о трагических событиях на Тайге! - донеслось от соседнего столика. - Пакт от сорок второго года... Разгон интеллигенции и некультурная революция.
Семён Захарович, кряхтя, принялся подниматься.
- Прошу простить, - развёл он руками. - Я чертовски подвожу вас. Но видите ли: статус интеллигента - это нерушимо. Он требует жертв.
- Идите, - согласился Борис. - За сотрудничество с Цензурой вас по головке не погладят. А мы скоро уйдём.
- Ещё раз прошу простить.
- Ничего, ничего. Удачно вам подискутировать.
Семён Захарович ушёл вслед за худым. Мы остались в одиночестве.
- Жрать ещё будете? - остановилась у нашего столика официантка.
- Нет, милочка, не будем. Нам бы счётик.
- Корячишься тут, как рабыня. Ни слова благодарности.
- Вот и славненько.
* * *
- Итак, - объявил Борис, когда мы вышли из «Фёдора Михайловича», - у нас два пути. Заглянуть на вербовочный пункт «Новых рунархов» и прощупать таможню. Мы испробуем оба. Как говорится: вставайте, граф, нас ждут великие дела. Чего задумался?
- Да так... Впечатлений много.
- А-а... Ну ещё бы. «Фёдор Михайлович» - место знатное. Подожди, я тебя в «Алису» свожу - там ново-пуритане собираются. Или в «Бар победившей демократии». Тоже яркий народ. Только это на Пятнадцатой. Придётся кодекс политкорректности выучить.
Голова шла кругом. После непроходимой, просто сказочной разрухи, царившей в ЗОПе, так приятно было окунуться в обычную жизнь Либерти. Понять, что великих проблем и трагедий в общем-то не существует. Кроме тех, что мы сами себе создаём.
- Я думаю, лучше начать с Нью-Маркса. Дело в том, что я немного знаю рунархов. Если у вашей террор-группы есть связи с Тевайзом, я это почувствую.
- Прекрасно. Вот что, Гелий: постарайтесь не геройствовать. Законы Либерти довольно причудливы. Многое из того, что кажется вам ужасающим, здесь вполне законно. И наоборот.
- Я притворюсь человеком, желающим пополнить ряды «Новых рунархов». Это не запрещено?
- Нет.
- Вот и хорошо. Потом постараюсь выяснить что-нибудь о рунархских модификациях. Если получится - отыщу того, кто изображён на фотографии.
- С богом.
И мы отправились в Нью-Маркс.
Глава 5. РУНАРХИЯ - МАТЬ ПОРЯДКА
Офис террор-группы «Новые рунархи» располагался между кафе-клубом «Хижина дяди Тома» и стереатром «Разрушенная Бастилия». Белозубые негры звякали бутафорскими кандалами в тени разрушенных стен. Выглядели негры очень довольными. Они пили кофе, пели песни, состоящие из агрессивных ритмичных выкриков, и брызгали из баллончиков краской, разрисовывая тротуар жизнерадостными граффити.
Здание «Бастилии» меня удивило. Заляпанные голубиным помётом развалины никак не подходили на роль самого прогрессивного стереатра города. В другое время я обязательно заглянул бы сюда, но надо было делать дело. Я двинулся к «Рунархам».
Архитектор честно пытался выдержать здание в стиле Тевайза. Но сделать в каждой комнате выход на улицу - ещё не значит превратить дом в рунархский грот-лабиринт. Я прошёл под барельефом, изображающим обнажённую женщину у реки. Женщина стояла на коленях, выливая из двух кувшинов воду в реку. Над её головой сияли звёзды.
Нет, пожалуй... Архитектор не совсем безнадёжен. По крайней мере, у него есть представление о знаках Тевайза.
На душе стало тревожно. Мир вокруг показался мне враждебным и злым, завтрашний день - неопределённым настолько, что не хотелось переходить в него. Я был готов повернуть обратно. Длилось это состояние несколько секунд, а потом ушло.
Я встал на зелёный коврик-мембрану. Вокруг моих сандалий запузырилась зелёная пена, съедая грязь. Почти как лангедокские сита. Я с трудом удержался от того, чтобы спрыгнуть с коврика. Пена отчистила обувь и исчезла. Я нажал кнопку звонка.
- Входите, иноземный человек, - отозвалась дверь женским голосом. - Мать Костей Строптивая Кат-Терина ждёт вас.
После, этих слов всё стало ясно. Какой там, к чёрту, террор. Расшалившиеся подростки играют в рунархов. Интересно, насколько хорошо у них получается? Актёрская игра ведь и дарований требует, и души.
Дверь сложилась, открывая извилистый коридор, спиралью загибающийся вверх. Полностью серпантин я, конечно, увидеть не мог. Но в каком направлении работает мысль архитектора, подражающего рунархам, представить нетрудно.
Я двинулся по коридору. С потолка свисали бесформенные светильники, словно залитые прозрачным стеарином. Неважные у ребят знания о Тевайзе. Такие светильники ставят в дом многодетной семьи, предупреждая, что в любой момент вам из-за угла могут залепить мячом в лицо. В офисе или представительстве фирмы они так же неуместны, как грибочки и зайчики на дверях шкафов.
- Назовитесь, человек, - потребовал всё тот же капризный голосок.
- Гелий Ахадов. Коммерсант.
- Коммерсант. Хорошо. Обращение свободных капиталов, независимость... Надеюсь, вы не запятнали себя сотрудничеством с сатрапами?
- Простите, с кем?
- С душителями свобод и зажимщиками индивидуальности. Мерзавцами и палачами. - Голос изменился: - Здесь скользко. Осторожнее!
Коридор пошёл вверх под немыслимым углом. Мне пришлось держаться руками за стену, чтобы не кувыркнуться обратно.
- Давайте руку. - На фоне огромного окна возник женский силуэт. Я ухватился за протянутую ладонь. Став на ровное, я некоторое время приходил в себя с закрытыми глазами. Краски были настолько ярки, что мешали ориентироваться.
- Мы экспериментируем с дизайном, - послышался извиняющийся голос Катерины. - Джиттоля хочет, чтобы в этом зале сохранялась частичка каждого храма Тевайза. Пока что нам удалось собрать Храмы Колоды, Хозяйки Прайда и Братства Охотников.
Я медленно открыл глаза. Сияющее разноцветье никуда не делось, но сейчас оно хотя бы получило объяснение. Зал оптически увеличен: такая махина в офисе вряд ли поместится. С выдумкой работают ребята.
«Мать костей» носила чёрное платье, украшенное тусклыми заклёпками, мехом и птичьими костями. На голове - расшитая бисером повязка, на шее - ожерелье из мышиных черепов. Соски, губы и веки Катерины были густо вычернены; на щеке красовался вытатуированный череп. Волосы были того тусклого мертвенного цвета, что может дать лишь лучшего качества краска для волос.
- Это для непосвящённых, - пряча глаза, пояснила Строптивая Кат-Терина. - Не всякий войдёт в храм. Иные в страхе бегут, и это хорошо: нам не нужны неокрепшие души, не способные выдержать мощь повелителей Тевайза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
- Скажжть, Сём Захарч, - нетвёрдо произнёс худой. - Я дико звиняюсь... У нас дис... дис-кус-сия.
- Валериан Дементьевич, - поморщился Семён, - бога ради, попозже! Вы же видите...
- Не вижу. Я к-нечно п-нимаю, вы отрываетесь... Вот уже месяц избегаете ди... ди...
- Дискуссий. Позже, умоляю вас!
- Но речь идёт о трагических событиях на Тайге! - донеслось от соседнего столика. - Пакт от сорок второго года... Разгон интеллигенции и некультурная революция.
Семён Захарович, кряхтя, принялся подниматься.
- Прошу простить, - развёл он руками. - Я чертовски подвожу вас. Но видите ли: статус интеллигента - это нерушимо. Он требует жертв.
- Идите, - согласился Борис. - За сотрудничество с Цензурой вас по головке не погладят. А мы скоро уйдём.
- Ещё раз прошу простить.
- Ничего, ничего. Удачно вам подискутировать.
Семён Захарович ушёл вслед за худым. Мы остались в одиночестве.
- Жрать ещё будете? - остановилась у нашего столика официантка.
- Нет, милочка, не будем. Нам бы счётик.
- Корячишься тут, как рабыня. Ни слова благодарности.
- Вот и славненько.
* * *
- Итак, - объявил Борис, когда мы вышли из «Фёдора Михайловича», - у нас два пути. Заглянуть на вербовочный пункт «Новых рунархов» и прощупать таможню. Мы испробуем оба. Как говорится: вставайте, граф, нас ждут великие дела. Чего задумался?
- Да так... Впечатлений много.
- А-а... Ну ещё бы. «Фёдор Михайлович» - место знатное. Подожди, я тебя в «Алису» свожу - там ново-пуритане собираются. Или в «Бар победившей демократии». Тоже яркий народ. Только это на Пятнадцатой. Придётся кодекс политкорректности выучить.
Голова шла кругом. После непроходимой, просто сказочной разрухи, царившей в ЗОПе, так приятно было окунуться в обычную жизнь Либерти. Понять, что великих проблем и трагедий в общем-то не существует. Кроме тех, что мы сами себе создаём.
- Я думаю, лучше начать с Нью-Маркса. Дело в том, что я немного знаю рунархов. Если у вашей террор-группы есть связи с Тевайзом, я это почувствую.
- Прекрасно. Вот что, Гелий: постарайтесь не геройствовать. Законы Либерти довольно причудливы. Многое из того, что кажется вам ужасающим, здесь вполне законно. И наоборот.
- Я притворюсь человеком, желающим пополнить ряды «Новых рунархов». Это не запрещено?
- Нет.
- Вот и хорошо. Потом постараюсь выяснить что-нибудь о рунархских модификациях. Если получится - отыщу того, кто изображён на фотографии.
- С богом.
И мы отправились в Нью-Маркс.
Глава 5. РУНАРХИЯ - МАТЬ ПОРЯДКА
Офис террор-группы «Новые рунархи» располагался между кафе-клубом «Хижина дяди Тома» и стереатром «Разрушенная Бастилия». Белозубые негры звякали бутафорскими кандалами в тени разрушенных стен. Выглядели негры очень довольными. Они пили кофе, пели песни, состоящие из агрессивных ритмичных выкриков, и брызгали из баллончиков краской, разрисовывая тротуар жизнерадостными граффити.
Здание «Бастилии» меня удивило. Заляпанные голубиным помётом развалины никак не подходили на роль самого прогрессивного стереатра города. В другое время я обязательно заглянул бы сюда, но надо было делать дело. Я двинулся к «Рунархам».
Архитектор честно пытался выдержать здание в стиле Тевайза. Но сделать в каждой комнате выход на улицу - ещё не значит превратить дом в рунархский грот-лабиринт. Я прошёл под барельефом, изображающим обнажённую женщину у реки. Женщина стояла на коленях, выливая из двух кувшинов воду в реку. Над её головой сияли звёзды.
Нет, пожалуй... Архитектор не совсем безнадёжен. По крайней мере, у него есть представление о знаках Тевайза.
На душе стало тревожно. Мир вокруг показался мне враждебным и злым, завтрашний день - неопределённым настолько, что не хотелось переходить в него. Я был готов повернуть обратно. Длилось это состояние несколько секунд, а потом ушло.
Я встал на зелёный коврик-мембрану. Вокруг моих сандалий запузырилась зелёная пена, съедая грязь. Почти как лангедокские сита. Я с трудом удержался от того, чтобы спрыгнуть с коврика. Пена отчистила обувь и исчезла. Я нажал кнопку звонка.
- Входите, иноземный человек, - отозвалась дверь женским голосом. - Мать Костей Строптивая Кат-Терина ждёт вас.
После, этих слов всё стало ясно. Какой там, к чёрту, террор. Расшалившиеся подростки играют в рунархов. Интересно, насколько хорошо у них получается? Актёрская игра ведь и дарований требует, и души.
Дверь сложилась, открывая извилистый коридор, спиралью загибающийся вверх. Полностью серпантин я, конечно, увидеть не мог. Но в каком направлении работает мысль архитектора, подражающего рунархам, представить нетрудно.
Я двинулся по коридору. С потолка свисали бесформенные светильники, словно залитые прозрачным стеарином. Неважные у ребят знания о Тевайзе. Такие светильники ставят в дом многодетной семьи, предупреждая, что в любой момент вам из-за угла могут залепить мячом в лицо. В офисе или представительстве фирмы они так же неуместны, как грибочки и зайчики на дверях шкафов.
- Назовитесь, человек, - потребовал всё тот же капризный голосок.
- Гелий Ахадов. Коммерсант.
- Коммерсант. Хорошо. Обращение свободных капиталов, независимость... Надеюсь, вы не запятнали себя сотрудничеством с сатрапами?
- Простите, с кем?
- С душителями свобод и зажимщиками индивидуальности. Мерзавцами и палачами. - Голос изменился: - Здесь скользко. Осторожнее!
Коридор пошёл вверх под немыслимым углом. Мне пришлось держаться руками за стену, чтобы не кувыркнуться обратно.
- Давайте руку. - На фоне огромного окна возник женский силуэт. Я ухватился за протянутую ладонь. Став на ровное, я некоторое время приходил в себя с закрытыми глазами. Краски были настолько ярки, что мешали ориентироваться.
- Мы экспериментируем с дизайном, - послышался извиняющийся голос Катерины. - Джиттоля хочет, чтобы в этом зале сохранялась частичка каждого храма Тевайза. Пока что нам удалось собрать Храмы Колоды, Хозяйки Прайда и Братства Охотников.
Я медленно открыл глаза. Сияющее разноцветье никуда не делось, но сейчас оно хотя бы получило объяснение. Зал оптически увеличен: такая махина в офисе вряд ли поместится. С выдумкой работают ребята.
«Мать костей» носила чёрное платье, украшенное тусклыми заклёпками, мехом и птичьими костями. На голове - расшитая бисером повязка, на шее - ожерелье из мышиных черепов. Соски, губы и веки Катерины были густо вычернены; на щеке красовался вытатуированный череп. Волосы были того тусклого мертвенного цвета, что может дать лишь лучшего качества краска для волос.
- Это для непосвящённых, - пряча глаза, пояснила Строптивая Кат-Терина. - Не всякий войдёт в храм. Иные в страхе бегут, и это хорошо: нам не нужны неокрепшие души, не способные выдержать мощь повелителей Тевайза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102